Отчаяние - читать онлайн книгу. Автор: Грег Иган cтр.№ 59

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Отчаяние | Автор книги - Грег Иган

Cтраница 59
читать онлайн книги бесплатно

Я покачнулся и рухнул на колени. Судорога прошла через все тело, словно перистальтический спазм пытался выдавить мясо из кожи. Вокруг кричали, я не разбирал слов. Я силился поднять голову, а когда поднял, перед глазами поплыли фиолетово-черные круги.

Я сдался, закрыл глаза и лег на блаженно-холодный кафель.

В больнице я долго не обращал внимания на обстановку. Комок мокрых от пота простынь, в которых я метался, заслонил весь мир. Я не хотел знать, что за люди меня окружают; в бреду мне чудилось, что все ответы ясны.

Главный злодей – Нед Ландерс. Когда мы встретились, он заразил меня тайным вирусом. А теперь, потому что я так далеко от него бежал… хотя Элен У доказала, что мир – петля, и все ведет в исходную точку… теперь я свалился с тайным оружием Ландерса против Вайолет Мосалы, Эндрю Уорта и всех его прочих врагов.

Свалился с Отчаянием.

Высокий фиджиец в белом халате воткнул мне в локоть иглу капельницы. Я сопротивлялся; он держал крепко. Я торжествующе пробормотал:

– Разве вы не понимаете, что все без толку? Лекарства нет!

Отчаяние оказалось совсем не таким страшным, как я предполагал. Я не вопил, как женщина в Майами. Меня подташнивало и знобило, но я твердо знал, что впереди – дивное, безболезненное забытье. Я улыбнулся врачу:

– Я обречен! Я умираю!

Он сказал:

– Не думаю. Вы умирали, но теперь поправляетесь.

Я помотал головой и внезапно вскрикнул от изумления и боли. Живот вновь свела потуга, и я опорожнился помимо воли в судно, которого прежде не заметил. Я попытался остановиться. Не смог. Однако перепугало меня другое: консистенция. Это был не понос, а вода.

Спазм прекратился, но меня продолжало трясти.

– Что со мною? – взмолился я.

– Холера. Холера, которую не берут лекарства. Мы сбиваем жар и предупреждаем обезвоживание – но болезнь должна пройти свой круг. Вы у нас надолго.

19

Когда схлынула первая волна бреда, я попытался бесстрастно оценить свое положение, вооружиться фактами. Я – не младенец и не старик. Не страдаю от недоедания, глистов, расстройства иммунной системы, каких-либо еще осложняющих факторов. Обо мне заботятся знающие врачи. Сложные машины постоянно контролируют мое состояние.

Я сказал себе, что не умру.

Жар и тошнота, отсутствующие в «классической» холере, означали, что у меня биотип «Мехико» – впервые замеченный после землетрясения пятнадцатого года и с тех пор распространившийся по всему миру. Он проникает не только в кишечник, но и в кровь, поэтому болезнь протекает тяжелее и опасность для жизни больше. Тем не менее каждый год им переболевают миллионы людей, часто в гораздо худших условиях, без жаропонижающих, без внутривенных вливаний, вообще без антибиотиков. В крупнейших больницах, в Сантьяго или Бомбее конкретный штамм холерного вибриона можно полностью проанализировать и в несколько часов синтезировать новое лекарство. Однако для большинства заболевших такое чудо недоступно. Они просто пережидают взлеты и падения бактериальных империй внутри себя. Перемогаются.

Чем я хуже?

Во всем этом ясном, оптимистическом сценарии была лишь одна маленькая погрешность: большинству людей нет причины предполагать, что их кишки начинены генетической взрывчаткой, которая детонировала за шаг до цели. Замаскированной под природный вибрион, с тем, однако, чтобы правдоподобные симптомы наверняка убили здоровую двадцатисемилетнюю женщину, которой в Безгосударстве обеспечат самую лучшую медицинскую помощь.

Палата была чистая, светлая, просторная, тихая. Большую часть времени я проводил за ширмой, отделявшей меня от других пациентов, однако матовая белая пленка пропускала солнечный свет, и, хотя кожа моя горела, свет и тепло успокаивали, словно знакомые объятия.

К вечеру первого дня подействовали жаропонижающие. Я смотрел на монитор возле кровати: температура оставалась высокой, но опасность для мозга миновала. Я пробовал пить, однако в желудке ничего не задерживалось, поэтому я только смачивал пересохшие губы и горло, а в остальном доверился капельнице.

Ничто не могло остановить желудочные спазмы. Они накатывали, как одержимость. Казалось, мною овладело вудуистское божество: что-то мощное и чуждое железной хваткой стискивало внутренности. С трудом верилось, что какие-то мускулы в безвольном, как тряпичная кукла, теле по-прежнему так сильны. Я пытался хранить спокойствие, принимать каждую судорогу как неизбежность, помнить, что «и это тоже пройдет», но всякий раз приступ тошноты сметал мой собранный по крохам стоицизм, как прибой – выстроенный из спичек домик. Я трясся, рыдал, убежденный, что теперь-то точно умру, и почти верил, что этого и хочу: мгновенного избавления.

Мелатониновый пластырь сняли, слишком опасным стал вызываемый им беспробудный сон. Однако я не мог определить разницу между случайными ритмами, вызванными последействием мелатонина, и моим естественным состоянием. Долгие промежутки оцепенения перемежались короткими быстрыми снами и мгновениями панической ясности, когда казалось, что кишки разорвутся и хлынут ало-серым потоком.

Я убеждал себя: ты сильнее и упорнее, чем болезнь. Поколения бактерий народятся и сгинут, надо только продержаться. Только пережить их.

Утром второго дня заглянули Мосала и де Гроот. Они показались гостями из прошлого – так далеко отошла от меня прежняя жизнь в Безгосударстве.

Мосалу потряс мой вид. Она сказала мягко:

– Я последовала вашему совету. Меня обследовали, и я не заражена. Я поговорила с вашим доктором, он считает, что вы могли съесть что-то в самолете.

Я прохрипел:

– Кто-нибудь еще из пассажиров заболел?

– Нет. Могли не облучить одну упаковку. Такое бывает.

У меня не было сил спорить. Теоретически это возможно: пустяковый недосмотр разрушил технологический барьер между «третьим миром» и «первым», опровергнув железную логику свободного рынка: покупать самые дешевые продукты в бедных странах, а потом сводить риск на нет, обрабатывая их в столь же дешевых гамма-излучателях.

Вечером температура снова поползла вверх. Майкл – фиджиец, который приветствовал меня при первом пробуждении и успел с тех пор объяснить, что он «и доктор, и сиделка, если вам угодно употреблять эти устаревшие слова», провел у моей постели почти всю ночь. Во всяком случае, я видел его во плоти во время коротких просветлений. В остальные часы не знаю, может, он мне мерещился.

После рассвета я проспал три часа кряду и увидел первый связный сон, такой прекрасный, что, просыпаясь, долго пытался удержать счастливую концовку. Болезнь прошла своим чередом. Симптомы исчезли. Даже Джина прилетела – забрать меня домой.

Проснулся я от страшной судороги и вскоре уже выбулькивал воду вперемешку с серой слизью, ругался, мечтал умереть.

Ближе к вечеру, когда просторная палата за ширмой озарилась небесным светом, а у меня в тысячный раз схватило живот, кишечник в тысячный раз выдавил до капли все, что влили через вену, – я завыл, оскалил зубы и затрясся, как собака, как больная гиена.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию