Голем и джинн - читать онлайн книгу. Автор: Хелен Уэкер cтр.№ 83

— Ахмад, прости меня! Сегодня со мной лучше не иметь дела, зря я вышла. Просто если бы я еще на минуту осталась в комнате, наверное, разнесла бы весь дом в клочки. — Она прижала ладонь ко лбу, словно хотела унять боль. — Ужасная была неделя.

— Почему?

— Не могу тебе рассказать. Это не мой секрет. Один человек у нас в пекарне страшно напуган и старается это скрыть. Мне тоже, не полагается об этом знать.

— Наверное, это здорово действует тебе на нервы.

— Я вообще не могу думать ни о чем другом. Несколько раз я едва не проговорилась. — Она обхватила себя руками и мрачно свела брови. — Я делаю ошибку за ошибкой. Вчера пришлось выбросить целую кастрюлю готового теста. А сегодня я сожгла поднос слоеных рожков. Мистер Радзин на меня накричал, а миссис Радзин спросила, что у меня стряслось. Спросила меня!Анна же в это время улыбается, а… — Она замолчала и испуганно зажала рот рукой. — Видишь? Это невыносимо!

— Можешь не волноваться, я и так догадался, что речь идет об Анне. Не так уж много у вас там работников.

— Пожалуйста, никому не говори!

— Хава, ну кому я могу сказать? И что? Я даже не знаю, в чем ее секрет.

— А я его сохраню, — прошептала она.

В Центральный парк они вошли через ворота на Пятьдесят девятой стрит. Заросшая тропинка сразу увела их в темноту, прочь от огней улицы. Над головой дрожали и перешептывались ветки. Женщина замедлила шаг и завороженно огляделась. Настроение у нее явно изменилось.

— Я никогда не видела так много деревьев.

— Подожди еще, — улыбнулся он.

Они свернули за угол и вдруг увидели весь парк сразу: плавные волны газонов и рощи вдалеке. Хава крутила головой, стараясь увидеть все одновременно:

— Какой он огромный! И какая здесь тишина! — Она приложила ладони к ушам, потом отняла их, словно хотела убедиться, что со слухом у нее все в порядке. — Здесь всегда так?

— Да, по ночам. Днем здесь полно народу.

— Я даже не думала, что такое может быть прямо посреди города. На сколько он тянется?

— Не знаю. Чтобы все тут изучить, потребуется несколько недель. Или даже месяцев.

Они пошли на север, к Овечьему лугу. Джинну хотелось свернуть с главной дороги на тропинку поменьше, но все они превратились в болота. Овец не было видно. Наверное, те стояли в каком-нибудь загоне и ждали, пока земля не подсохнет.

— Я здесь совсем по-другому себя чувствую, — вдруг сказала женщина.

— Как по-другому?

— Не знаю. — Она заметно вздрогнула, потом еще раз.

— С тобой все в порядке? — встревожился Джинн.

— Да, все в порядке, — ответила она рассеянно, словно прислушивалась к чему-то вдалеке.

Они свернули с дороги и по ступеням спустились к двухъярусной Террасе Вифезда над озером. Фонтан на ночь отключили. Вода в мраморной чаше была тихой и совершенно прозрачной, а дно усыпали мелкие монетки.

Женщина не отрываясь смотрела на крылатую статую:

— Какая красивая. Кто это?

— Ее называют Ангел Вод, — объяснил Джинн и вспомнил свою первую встречу с Софией. Сколько времени прошло с тех пор? А потом была запертая дверь и прикрытая чехлами мебель.

— Я как-то читала про ангелов. В одной книге у равви. — Она посмотрела на Джинна. — Ты в них, наверное, не веришь?

— Нет, не верю.

Возможно, она ждала, что он спросит ее о том же, но ему совсем не хотелось вести долгие разговоры об ангелах, богах, или что там еще придумали люди на этой неделе. Парк был слишком тих и спокоен для споров. Джинн опять собрался было рассказать ей о потолке, но никак не мог найти повода. Она может решить, что он, как ребенок, напрашивается на похвалу.

Какое-то время они молча сидели на краю мраморной чаши — Джинн при этом ни на минуту не забывал о массе воды у себя за спиной — и молча смотрели, как тихие волны озера плещут о берег. На землю постепенно опускался туман, и кожу у Джинна пощипывало. Женщина сидела рядом, прохладная и неподвижная. Она закинула голову и неотрывно смотрела в небо. Даже отсюда, из самой сердцевины парка, было видно желтое зарево, подсвечивающее облака над городом.

— Жаль, что в жизни не всегда так, — вздохнула женщина. — Спокойно, мирно. — Она закрыла глаза, опять будто прислушиваясь к чему-то.

— Тебе надо как-нибудь прийти сюда в субботу, — посоветовал Джинн. — Днем здесь все по-другому.

— Я не могу прийти одна, — пожала она плечами.

Он собирался протестовать, но потом вспомнил, как бросалась в глаза одинокая фигура Софии у фонтана. Хава не была так красива, как София, но внимание к себе, несомненно, привлекала. Да, пожалуй, без спутника ей идти не следовало.

— А что твой приятель Майкл? Ты могла бы пойти с ним.

Она открыла глаза и как-то странно посмотрела на него:

— Нет, мне не хочется.

— Вы поссорились?

— Нет. Я даже не видела его с тех пор, как мы ездили в Бруклин. Но он может… неправильно понять мое приглашение.

Джинн не понял и нахмурился, но потом вспомнил о том, что успел забыть: ее приятель хотел быть ей больше чем приятелем, а ей это не нравилось.

— Но это же просто прогулка в парке, а не союз на всю жизнь.

— Он хороший человек. Я не хочу завлекать его, а потом отталкивать.

— И теперь ты всю жизнь собираешься его избегать, чтобы он ничего такого не подумал?

— Ты не понимаешь, — сердито сказала она. — Он испытывает ко мне желание.И я его очень ясно слышу.

— А ты к нему ничего такого не чувствуешь?

— Не знаю. Трудно сказать.

— Может, тебе и стоит лечь с ним? — ухмыльнулся Джинн. — Тогда все стало бы ясно.

Она дернулась, точно он ее ударил:

— Никогда этого не будет!

— «Никогда»? Никогда с ним или вообще никогда?

— Не знаю. — Она отвернулась. — Мне трудно об этом думать.

Она явно не хотела продолжать этот разговор, но он решил не обращать внимания:

— Да нет в этом ничего трудного! Это онилюбят все усложнять.

— Ну конечно, ты так думаешь. И я, наверное, должна по твоему примеру не упускать ни одного удовольствия!

— А почему нет, если от этого всем хорошо?

— Ты хочешь сказать, тебехорошо, а остальное не имеет значения! — Она повернулась к нему всем телом и почти кричала: — Ты делаешь все, что пожелаешь, не думая о последствиях, и презираешь тех, кто вынужден о них думать! Зато я очень ясно слышу все эти «как жаль!», «что я наделала?» и «как мне быть теперь?»! Это эгоизм и легкомыслие! Это непростительно!