Сказка о глупом Галилее - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Войнович cтр.№ 58

Лариса. Как приятно все это слышать! Это внушает надежды, что с новыми людьми придут новые веяния. Как вы думаете, может быть, они его оправдают?

Бард. Кого?

Лариса. Я имею в виду моего мужа.

Бард. Оправдают вашего мужа? Нет, я не думаю. Понимаете, система уже сложилась, и если не судить вашего мужа, то что тогда делать председателю, заседателям, секретарю, адвокату, охранникам?

Лариса. Но вы же сами говорили, что они хорошие люди.

Бард. Ну, конечно, хорошие. Но у каждого есть семья, дети, которых надо кормить, растить, ставить на ноги, выводить в люди. (Поет.) «А если и нету; судьбе навсегда…».

Лариса (прерывает Барда). Да, извините, я вас еще хотела спросить. Если здесь никакой защиты ждать не от кого, то, может быть, обратиться к каким-нибудь заграничным кругам. Я слышала, там сейчас большой шум. Говорят, даже какая-то ассоциация озабоченных ученых… это они так себя называют… создала комитет Подоплекова.

Бард. Это, конечно, неплохо. Толку не будет, но будет хотя бы шум. Между прочим, эти комитеты тоже в Подоплекове заинтересованы как в подсудимом. Без него им просто нечего делать. (Поет.) «А если и нету, судьбе навсегда спасибо за краткую честь…»

Лариса. Как я хочу, чтобы моего Сеню выпустили!

Бард. Вы в этом уверены?

Лариса. Неужели вы в этом можете сомневаться?

Бард. Не знаю. Мне кажется, ваше положение в обществе значительно изменилось к лучшему. То вы были просто жена какого-то инженера, а теперь жена известного человека, именем которого называют комитеты.

Лариса (сердится). Вы ошибаетесь, мне нужен не комитет Подоплекова, а сам Подоплеков. Мне нужен мой муж, а моим детям отец. Мы его любим. И пусть он будет такой, какой есть: маленький, вздорный, неуклюжий. А вы напрасно делаете вид, что вы циник. Вы просто боитесь, но стесняетесь в этом признаться. А вы не стесняйтесь. Бояться не стыдно, стыдно придумывать философию. (Видя Первого заседателя, направляется к нему.)

2

Первый заседатель пересекает сцену, отчасти рассуждая сам с собой, отчасти обращаясь к публике.

Заседатель. И все-таки, несмотря ни на что, я оптимист. Я верю, что постепенно все идет к лучшему. Некоторые люди не умеют анализировать и видеть факты в исторической перспективе. Вот, к примеру, об этом Подоплекове столько шуму, столько крику! Взяли его, видите ли, ни за что ни про что, на глазах у всех. А вы что хотите? Чтобы взяли, как раньше, ночью. И чтоб никто не видел. Раньше-то брали пачками и без свидетелей. А теперь, ну взяли одного. Зато все остальные сидят и спокойно смотрят. И если не будете заступаться, протестовать, то с вами, скорее всего, ничего не будет. Совсем ничего. Можете спокойно смотреть, а в антракте кушать пирожки с капустой.

Лариса (она стояла рядом, ожидая, пока Заседатель закончит свой монолог). Гражданин заседатель, извините за беспокойство. Мне хотелось бы узнать насчет прокурора. Как он?

Заседатель. А вам зачем это знать?

Лариса. Просто хотелось выяснить, будет ли продолжено заседание.

Заседатель. Конечно, будет. В истории ничто никогда не остается незавершенным, все доходит до своего логического конца.

Лариса. Ну, в общем смысле я это понимаю, но если насчет заседания, так оно же не может продолжаться без прокурора.

Заседатель. Что-то вы такое, гражданка, плетете непонятное. Конечно, без прокурора не может, но вопрос-то решается просто: не будет этого прокурора, назначат другого. Без прокурора не останемся, не беспокойтесь.

Лариса. Да я, собственно, и не беспокоюсь. Я только хотела вас попросить: когда вы будете решать судьбу моего мужа, вы должны помнить, что это прекрасный человек, талантливый инженер, идеальный семьянин.

Заседатель. Слушайте, зачем мне все это знать?

Лариса. Но должны же вы иметь представление о человеке, судьбу которого вы будете решать.

Заседатель. Да ничего я не буду решать. Моя роль сводится только к тому, чтобы кивать головой. Мне что-то говорят, я не слушаю, я киваю.

Лариса. Но, может быть, в некоторых случаях вам говорят что-то такое, с чем вы, по вашим убеждениям, не можете согласиться.

Заседатель. Что вы, гражданка! Я по моим убеждениям могу согласиться со всем. Кто я? Никто, просто пешка. Если я не буду кивать, меня заменят другим, который будет, и ничего не изменится. Во всяком случае сейчас. Но если говорить об исторической перспективе, то в этом смысле я в будущее смотрю с оптимизмом. Мы уйдем, на наше место придут другие, энергичные люди. Они будут образованнее и, может быть, даже умнее нас. Они многое исправят и улучшат.

Лариса. Да, когда-нибудь они, может быть, что-то исправят. Но что мне делать сейчас? Как мне сегодня бороться за моего мужа?

Заседатель. А никак. Никак не надо бороться. Поверьте, когда-нибудь все само собой образуется. Так или иначе, но все идет к лучшему. Конечно, не сразу, но лет через двести-триста таких процессов уже не будет, будет что-то другое.

Лариса. Вы такими масштабами меряете. Двести-триста. Я же не черепаха. Я до этого не доживу.

Заседатель. Это не важно, что вы не доживете. Я говорю об общей исторической перспективе, на которую я смотрю, в общем-то, с оптимизмом. (Уходит.)

3

Второй заседатель быстро идет по сцене. Видит Ларису и пытается уклониться от разговора.

Лариса. Здравствуйте.

Заседатель (вынужденно). Здравствуйте. (Пытается обойти Ларису.)

Лариса (загораживает дорогу). Извините, у меня к вам просьба.

Заседатель. Да что вы пристаете ко всем со своими просьбами. Надо же какая, никому не дает проходу.

Лариса. Что значит никому? Вы же заседатель.

Заседатель. Ну заседатель, заседатель. Но сейчас я, как видите, не заседаю, а хожу, сейчас я прохожий.

Лариса. Я понимаю, что сейчас вы прохожий. Но когда вы будете заседать, тогда к вам и вовсе не подступиться.

Заседатель. Ну хорошо. Что вы хотите?

Лариса. Я только хотела сказать, что мой муж Подоплеков…

Заседатель. Я знаю, что ваш муж невиновен.

Лариса. Конечно же невиновен.

Заседатель. Ну и что, что невиновен? Это все знают. Я знаю, вы знаете, они (показывает в зал) знают.

Лариса (растерянно). А если знаете, зачем вы его судите?

Заседатель. Что значит зачем? А что же нам еще делать, если мы ничего другого делать не умеем?