Террин из зайца - читать онлайн книгу. Автор: Борис Гайдук cтр.№ 42

– Так себе. Странный привкус. Надеюсь, эта пицца не стала первой на дегустации?

– Нет, Тино. Этой пиццы вообще не было на дегустации. Странный привкус – это лук. Которого никогда не должно быть в пицце. А саму пиццу я только что купил у Бордзони. В его пиццерии. В его бывшей пиццерии…

Тело Тино размякло, взор затуманился. Витторио достал оружие. Тино опустился на колени.

– Ave Maria, gratia plena…

Витторио подошел ближе и вытянул руку.

– …Sancta Maria, Mater Dei, ora pro nobis…

Витторио взвел курок.

– …in hora mortis nostre. Amen.

Тино низко опустил голову, как будто желая спрятать ее между плеч. Раздался выстрел.

У новой пиццерии стоял весь персонал заведения Бордзони.

Вито приблизился к красной ленточке.

– Дон Витторио! – Бруно угодливо поклонился и поцеловал руку.

Положенного перстня на пальце Вито не было. Брать кольцо Бордзони он побрезговал. Денег в кармане тоже не было. Была лишь новая пиццерия с электрическими печами и недорогими продуктами высокого качества.

– Дон Колобини! – громко провозгласил Клеменза и тоже склонился в поклоне.

Почему тетя Мария-Грация не увидела этот день? Она была бы счастлива. И мама. И все нелепо убитые братья Анголини…

– Дон Колобини… Дон Витторио… – прошелес-тело по рядам собравшихся.

Дон Витторио Колобини взял в руки поданные ему ножницы. Красная полоса упала на землю. Распахнулись стеклянные двери. Не в силах произнести ни слова, Вито Колобини сделал приглашающий жест рукой.

Люди хлынули внутрь. Там их ждала пицца, тридцать рецептов Вито Колобини. Простая и вкусная пицца для всех. Для старика и подростка, белого и цветного, гея и инвалида, полицейского и вора – для каждого, у кого в кармане есть пять пенсов. Потому что это Америка.

Уже в следующем, 1923 году открылось еще две пиццерии Колобини. К началу 30-х Колобини контролировал все Восточное побережье. В 1940 году в пустыне Невады появился Лас-Пиццас, в заведениях которого подавалось множество различных видов пиццы. После смерти Крестного Отца в пятьдесят шестом году там, для того чтобы приманивать все новых и новых туристов, стали подавать пиццу с плавниками акулы, сушеными ягодами, тертыми рогами марала и другими диковинными вещами. Но в Бруклине, в маленькой пиццерии «Мария-Грация», которая сохранилась на 16-й авеню, пиццу до сих пор готовят только с тридцатью оригинальными начинками Вито Колобини. А базилик и оливковое масло привозят сюда с самой Сицилии. Толстый Клеменза старомоден и очень серьезно за этим присматривает.

За шторами совсем светло, уже, наверное, одиннадцатый час, но я еще поваляюсь, позволю себе маленькое утреннее блаженство. Всего несколько минут, пока постель хранит последнее тепло его тела, едва уловимый запах его парфюма и чистого белья. Ямка от головы на его подушке расправилась не до конца, и эта ямка почему-то умиляет меня до слез. Всякий раз, когда я просыпаюсь, на мгновение меня охватывает страх: а вдруг это лишь сон? Вдруг я снова одна? Но в следующую секунду я понимаю, что нет, не сон, и мужчина моей мечты, принц из сказки, действительно только что был здесь, теперь он мой, и это наш с ним дом, он победил дракона и спас меня, и мы будем вместе до тех пор, пока смерть не разлучит нас.

Он всегда уходит на работу рано, хотя и занимает очень высокое положение, а я варю ему кофе и делаю бутерброды. Каждый раз он уговаривает меня не подниматься, но я считаю, что мужчина не должен сам варить себе кофе, особенно если спешит на работу, причем столь серьезную и ответственную. Несколько раз он пытался схитрить и встать неслышно, но если уж я что-то решила, то буду придерживаться этого обязательно, каких бы усилий от меня ни потребовалось. В выходные, конечно, другое дело, тогда он сам варит кофе и подает завтрак в постель. Вместе мы подолгу нежимся и наслаждаемся маленькими горячими бриошами, которые ровно в половине одиннадцатого приносят из французской булочной. Но в обычные дни я заставляю себя встать и приготовить ему кофе. Впрочем, за каких-нибудь пару недель это настолько вошло у меня в привычку, что я даже научилась почти не просыпаться. Особенно если схитрить и с вечера порезать колбасу или осетрину для бутербродов и припрятать в пластиковый контейнер с крышкой. А когда он уходит, я отправляюсь обратно в постель и досыпаю парочку самых приятных утренних часов. В эти сладостные минуты на границе сна и бодрствования я особенно счастлива, как будто парю в объятиях Морфея, но не уступаю ему полностью. Зарываюсь лицом в пуховую подушку, поджимаю колени к груди и предаюсь восхитительным грезам.

Наша свадьба была устроена по высшему разряду. Мама в ужасе пыталась считать, во что обошлись кольца, лимузины, шикарный ресторан, ночной шашлык на берегу озера рядом с настоящей мельницей, купание при луне и плавание на катерах. Но я ей запретила. Когда мужчина желает осыпать свою избранницу звездами с неба, ни в коем случае нельзя ему препятствовать. А платье! Регина была на грани обморока, когда его увидела! Она и без того переполнилась завистью к моему счастью, а платье добило ее окончательно. Жемчужного цвета, собранное в верхней части драпировкой немыслимой красоты, что делало его скульптурным. Свет играл на складках платья, которые изящно обрисовывали грудь и ниже, вплоть до линии бедер, разбегались веером, привлекая взгляды. Я напоминала античную статую. Роскошество дополнялось очаровательной кофточкой болеро, выполненной из объемного кружева, которая кокетливо приоткрывала декольте, но не полностью, что делало наряд восхитительно загадочным. На уровне бедер юбка начинала плавно расходиться, выскальзывая из заложенных скульптором-модельером складок, что создавало необыкновенно элегантный силуэт.

Жаль, что мне больше не придется надеть эту красоту. Все равно никогда не выброшу свадебный наряд и никому не отдам, а уж тем более Регине, даже если платье будет занимать в шкафу целую секцию. Буду хранить его как память о прекрасном дне, главном дне моей жизни. Кстати, места у нас достаточно и для свадебного платья, и для множества других красивых вещей. У нас большая квартира в парковой зоне на окраине города. И это правильно, потому что в центре сейчас никто из нормальных людей не живет. В центре мы оставили его небольшую холостяцкую квартирку, только кое-что там переделали. Одну комнату переоборудовали в спальню с огромной кроватью, а другая теперь – уютная гостиная. В той квартире мы ночуем, только если задерживаемся допоздна на приеме, или банкете, или какой-нибудь тусовке. Никогда не думала, что люди на таких тусовках нажираются! Особенно журналисты и телевизионщики, которые готовы пить и гулять, пока не кончится халява. Еще мой милый ночует в своей бывшей квартире, если дела задерживают его слишком уж допоздна. Он, не желая будить меня среди ночи, едет по прежнему адресу. Как он все-таки мил и предупредителен! Иногда я даже щупаю свои руки и ноги, желая убедиться, что это я, а не кто-нибудь другой, что это мне досталось такое счастье. Но тут же строго себя обрываю. Я ведь тоже не кто попало, и, если такой мужчина сделал выбор, значит, я этого достойна. Разумеется, я имею в виду не только внешнюю красоту. Внешней красотой сейчас мало кого удивишь: тысячи и тысячи длинноногих смазливых девчонок слетаются в большой город, мечтая найти свою судьбу, но это не так просто.