Объяли меня воды до души моей... - читать онлайн книгу. Автор: Кэндзабуро Оэ cтр.№ 28

— Какая-то туманная история, — сказал Такаки.

— Возможно. Но без этого вступления я бы не смог перебросить мостик к нынешней моей жизни, о которой я и хочу рассказать. Кстати, интересно, как там Инаго справляется с Дзином, — просто не представляю! Может, бросила его, а сама подалась развлекаться?

— Инаго всячески заботится о ребенке, — заверил его Тамакити.

— Всячески? — спросил Коротыш.

— Именно всячески — как только может. Если этот тип надумает удрать, нам понадобится заложник, верно? Вот Инаго и взяла на себя заботу о заложнике.

— Значит, и девчонка с вами заодно? С ума можно сойти, — сказал Исана. — Но что бы вы делали с Дзином, убив меня?

— За ним бы ухаживала Инаго, — сказал Бой, который лежал, нахмурившись, плотно закрыв глаза, так что казалось, будто он спал. — Тебя бы я убил, но ребенку никакой подлости делать не собирался.

Сказав это, Бой страдальчески передернулся и вскоре снова захрапел.

— Бой и Инаго — совсем еще дети. Поэтому они даже представить себе не могут, что значит — убить человека, — объяснил Такаки.

— Может быть, — сказал Исана. Он почувствовал, что слова исповеди застряли у него в горле, будто туда, встопорщив чешую, заползла змея. Как легко исповедоваться перед людьми, не имеющими ни малейшего представления о том, что значит убить человека. Но из слов Такаки было ясно, уж он-то явно знает, что такое убийство. И Исана подумал, какой ничтожной кажется суть его исповеди, которую он собирался продолжить, когда на нее падает отблеск этого знания. То, упрятанное в глубь молчания, казалось уже прирученным, ушедшим в далекое прошлое, но едва он попытался облечь его в слова, оно живо воспрянуло — ему показалось даже, будто он совершает то снова... Однако внутренняя энергия исповеди, которую держал на привязи сам Исана, пока исповедовался Коротыш, не давала ему остановиться на полпути. И Коротыш, и Такаки, и даже Тамакити ждали слов Исана. Но больше всех явно ждал Такаки, который хотел почувствовать силу слов человека, выбранного им, чтобы облечь в слова деятельность Союза.

— Мы связаны с тестем одним общим выпавшим на нашу долю испытанием, — вынужден был продолжать Исана. — От тестя я получил свое убежище, он обеспечивает нас необходимыми для жизни средствами, правда, их приходится выклянчивать у него, хотя все, что он потратил на нас, в сравнении с теми огромными суммами, которые проходят через его руки, — почти нуль; именно такие барыши загребает этот политик. Он заболел раком горла и сейчас при смерти. Я не называю его имени просто из деликатности — все-таки человек умирает. А прибыли к нему стекались со всей Юго-Восточной Азии.

— Я, кажется, знал его любовницу. Наверняка знал, — встрял Коротыш, чтобы подбодрить Исана, который никак не решался выложить все начистоту.

— Коротыш, давай лучше послушаем, — укоризненно сказал Такаки.

— Весьма вероятно, что тот человек, о котором вы говорите, действительно мой тесть. Наша проблема как раз и возникла из-за его извращенности, — сказал Исана. — Тестя все звали Кэ — дьявол, и я сейчас тоже буду так называть его. Это прозвище, выйдя за рамки узкого круга близких ему людей, получило такое широкое хождение, что даже иностранные политики и дипломаты звали его мистер Кэ. Я был женихом дочери Кэ и в то же время слепо преданным ему личным секретарем, у которого и в мыслях не было предать его или, используя его положение, извлечь для себя какую-то выгоду. Таким был я, когда вместе с Кэ находился в столице одной страны. Я не буду называть ее, скажу лишь, что это была столица одного европейского государства. Бывало, он прежде, да и потом, занимался тем же, но дело никогда не доходило до преступления.

— Что ты хотел нам рассказать? — подал голос проснувшийся Бой. — Ты же так ничего толком и не сказал.

— Разве Исана не говорил, что совершил преступление в столице одного европейского государства? — спросил Такаки.

— Почему бы ему просто не рассказать об этом преступлении?

— Потому что о преступлении так просто не расскажешь, — ответил Такаки, но в его словах звучало приглашение, обращенное к Исана.

— Почему же, и о преступлении можно рассказать просто, — сказал Исана, сознавая, что ему удалось преодолеть себя. — В общем, произошло то, что я и предчувствовал. Я низвергся в пропасть, еще более глубокую, чем предполагал, — я стал соучастником убийства...

Услыхав это, Бой встал с кровати. Потом, угрожающе вытянув в сторону Исана левую руку, медленно двинулся на него; слабый голос Боя срывался на крик:

— Вранье! Все — вранье! Ты подкуплен полицией. Нам ты говоришь, будто убил человека, а полиции — что желаешь стать шпиком. — Бой продвигался вперед едва заметно, и поэтому на приближение его Исана не обратил никакого внимания. Голос Боя был похож на жалобный и недовольный голос ребенка. Когда же Исана заметил в правой руке Боя — он прикрывал ее угрожающе выставленной вперед левой — длинную острую отвертку, ему осталось лишь, рухнув на койку, перекатиться через нее и отступить. Понимая свою слабость, Бой сжал тогда отвертку обеими руками и, оттолкнувшись от цементного пола, прыгнул вперед, направив отвертку прямо в лицо Исана. Тот с трудом ухватил Боя за горячее, точно пылающее огнем, запястье. Рванув его за запястье, Исана бросился на противника и повалил на пол, но, не удержавшись, сам рухнул на него. Боль от неловкого падения заставила Исана на мгновение выпустить руку Боя, и тот снова замахнулся отверткой, целясь ему в глаз. Тогда Исана обхватил его горячее тело, прижал к полу и, наконец, скрутил так, что тот не мог шевельнуться. Бой взвыл, как пойманный зверек, и стал вырываться, колотя коленями по ногам Исана, пытаясь боднуть его в лицо своей забинтованной головой. Чтобы не дать Бою пустить в ход отвертку, Исана навалился на него, стараясь прижать мальчишку к полу подбородком и грудью.

— Не бей его больше, Коротыш. Не то он умрет от потери крови, — удержал Коротыша Такаки.

— Он же совсем спятил! Если его не избить до беспамятства, все равно сам разбередит свои раны и умрет от потери крови, — ответил Коротыш. Исана слышал все это, но молчал, занятый лишь тем, чтобы удержать вырывавшегося Боя. Потом, будто во сне, он почувствовал, как его напряженное тело приподнимают, и заметил, что отвертка по-прежнему нацелена ему в глаз.

— Хватит, — сказал Такаки. — Вставайте, я подержу Боя.

Исана, все еще лежа на полу, видел, как Тамакити укладывает затихшего Боя на койку. Во всех движеньях его чувствовалась трогательная забота о товарище.

— Он шпион, Тамакити, он продаст нас, — еле переводя дух, горько шепнул Бой.

— Спи. Хоть одну ночь поспи, — ласково прошептал в ответ Тамакити.

— Труднее всего не убить, а рассказать потом об убийстве, разве не правда? А он так бойко болтает потому, что все врет, а на самом деле его заслали к нам шпионить. Самый страшный человек, Тамакити, — это тот, кто врет, что совершил зверское убийство. Его нельзя принимать к нам.