Злые ветры дуют в Великий пост - читать онлайн книгу. Автор: Леонардо Падура cтр.№ 29

Хосе Луис шагнул на крыльцо:

— О чем вы хотели поговорить?

— Давай сядем вон там? — Конде показал на низкую каменную ограду перед входом в дом, отделяющую его от сада.

Хосе Луис молча повиновался, и лейтенант первым уселся на оградку.

— Буду с тобой откровенным и надеюсь на ответную откровенность, — начал Конде, не глядя на собеседника, чтобы тот пока помолчал. — Я беседовал о Лисетте со многими людьми. Ты и твои друзья отзывались о ней очень хорошо; другие утверждают, что она слегка с прибабахом. Не знаю, известно ли тебе, как и при каких обстоятельствах ее убили — ее задушили, когда она была пьяна, а перед этим избили и занимались с ней сексом. А еще в тот вечер у нее дома кто-то курил марихуану.

Только теперь лейтенант посмотрел в глаза подростку. Конде показалось, что его слова задели парня за живое.

— Так что вы хотите услышать от меня?

— Как на самом деле ты и твои товарищи относились к Лисетте?

Хосе Луис ухмыльнулся, бросил в сад наполовину докуренную сигарету и возобновил инвентаризацию собственных ребер:

— Как относились? Вы это хотите знать? Послушайте, мне семнадцать лет, но это не значит, что я только вчера родился. Вам, выходит, надо, чтобы я раскололся, выложил все, что думаю? Ищите дурака, извините за выражение. Мне остался год до окончания Пре и меньше всего сейчас нужны лишние проблемы. Поэтому повторяю: она была хорошей учительницей, много нам помогала и мы тоже относились к ней хорошо.

— Решил повесить мне лапшу на уши, так, Хосе Луис? Тогда не забывай вот о чем: я полицейский и очень не люблю, когда испытывают мое терпение. Ты мне, пожалуй, нравишься, только не старайся этим воспользоваться. Мое терпение не безгранично. Скажи, почему тогда, в туалете, ты ответил на мой вопрос?

Подросток принялся нервно подергивать одним коленом. Карлос Тощий, бывало, делал точно так же.

— Вы спросили, я ответил. И ничего особенного не сказал, любой повторил бы то же самое.

— Ты чего-то боишься? — Конде посмотрел мальчику в глаза.

— Просто руководствуюсь здравым смыслом. Говорю же, не вчера родился. Пожалуйста, не осложняйте мне жизнь.

— Почему-то в последнее время никому не хочется осложнять себе жизнь. А чего такой несмелый-то?

— А что толку быть смелым?

Конде покачал головой. Если он сам, по словам Кандито, стал циником, то как тогда определить позицию этого мальчишки?

— А я ведь всерьез надеялся, что ты мне поможешь. Наверное, купился на то, что ты очень похож на моего друга Тощего той поры, когда мы тоже учились в Пре. И с чего ты такой неразговорчивый?

Подросток помрачнел, еще быстрее затряс ногой и снова принялся тереть себе голую грудь в том месте, где на ней по-птичьи выпирала грудная кость:

— Да потому что жизнь заставляет. Хотите, расскажу вам одну историю? Так вот, когда я учился в шестом классе, у нас в школе была инспекция. Папа одного моего одноклассника пожаловался, что наш учитель бьет учеников, и они проверяли, правда ли это. Хотели, чтобы кто-нибудь еще подтвердил слова этого парня. Что правда, то правда: наш учитель был еще тот козел. Лупил нас ради собственного удовольствия. Идет, к примеру, по проходу между партами и, если видит, что кто-то положил ногу на сиденье передней парты, бьет по ней своим ботинком… Однако все молчали, потому что боялись. Я один оказался, по вашему выражению, разговорчивым. Да, говорю, дерется ногами, бьет по голове, таскает за уши, когда не отвечаем урок, швыряет тетрадки в лицо. Мне тоже швырял. Учителя, конечно, уволили, справедливость восторжествовала. Нам прислали нового, доброго — дальше некуда. Теперь нас никто не бил, не ругал… А в конце учебного года двоих в нашем классе провалили на экзаменах — парня, из-за которого заварилась эта каша, и меня. Как вам такая история?

Конде задумался о том, как бы сам поступил в подобной ситуации во время своей учебы в школе. Стал бы он откровенничать с незнакомым полицейским, доверять которому у него не было никаких оснований, как и надежды на справедливое решение проблемы? И вообще, таким ли путем надо добиваться справедливости? Конде опять достал сигареты и угостил тощего Хосе Луиса:

— Ладно, парень. Вот тебе мой телефон, домашний, позвони, если решишь рассказать что-нибудь. Это дело серьезнее, чем та история, когда кому-то заехали по голове или надрали уши… А в остальном, мне думается, это очень хорошо, что тебе страшно. Страх у тебя никто не отнимет. Желаю удачи на экзаменах, — добавил Конде, поднося зажженную спичку к сигарете Хосе Луиса, однако свою прикуривать не стал — у него во рту стоял противный вкус.

— Послушай, Хосе, мне нужна твоя помощь.

Как обычно, дверь дома была распахнута всем ветрам, свету и гостям, а Хосефина коротала субботний вечер у экрана телевизора. Ее зрительские вкусы были не менее широкими, чем музыкальные у ее сына, и принимали все, что предлагает программа телепередач: художественные фильмы, в том числе советские про войну и гонконгские про карате; сериалы, бесконечные сериалы — бразильские, мексиканские, кубинские; на любой выбор — про любовь, про рабов и рабовладельцев, о драматических судьбах и суровых социальных конфликтах; далее: музыка, новости, путешествия, мультики. Хосефина была готова вытерпеть даже кулинарные программы Нитцы Вильяполь ради удовольствия посидеть перед телевизором и внести редакторскую правку в рецепты специалистки, уличив ее в упущениях либо ненужных излишествах. Сегодня она смотрела повтор показанных в будни частей бразильского сериала, поэтому Конде осмелился подсесть рядышком и отвлечь ее. Вняв его призыву о помощи, женщина изрекла:

— Мой отец, бывало, говорил: если негр понадобился белому, то наверняка затем, чтобы подставить его. Ну, сынок, выкладывай, что тебя гложет?

Конде неуверенно улыбнулся, засомневавшись, стоит ли отрывать ее от телевизора:

— Знаешь, Хосе, у меня тут проблема одна…

— С твоей новой подружкой, что ли?

— Ну, ты даешь, старая, на ходу подметки режешь.

— Вы же сами орали об этом во все горло.

— Знаешь, она говорит, что всю свою жизнь прожила здесь, за углом, в семьдесят пятом доме. Но я прежде ни разу эту девушку не встречал, и Тощий тоже впервые о ней слышит. Наведи про нее справки, ладно? Разузнай, кто она, откуда — короче, все, что сможешь.

Хосефина опять стала раскачиваться в своем кресле и устремила взгляд на экран телевизора. У героини сериала жизнь никак не клеилась. Что ж, подумал Конде, такова цена, которую приходится платить за то, что тебя сделали персонажем сериала.

— Хосе, ты слышала, о чем я тебя попросил? — вновь заговорил Конде, напоминая ей о своем присутствии.

— Да, да, слышала… А если тебе не понравится то, что я узнаю про эту девушку? Послушай, Кондесито, позволь мне сказать тебе кое-что. Ты ведь для меня как сын, сам знаешь, и я, конечно, выполню твою просьбу, поспрашиваю про нее. Поработаю твоим полицейским агентом. Но могу сразу тебе сказать, что ты в ней ошибаешься.