Злые ветры дуют в Великий пост - читать онлайн книгу. Автор: Леонардо Падура cтр.№ 20

Было без четырех минут шесть, а она все не звонила. Бойцовская рыбка по имени Руфино быстро сделала стремительный круг в своем аквариуме и замерла над самым дном. Рыбьи и человеческие глаза встретились. Ну чего уставился, Руфино? Давай плыви, куда плыл. Рыба, словно послушавшись, возобновила свое бесцельное движение по кругу. Чтобы скоротать время, Конде решил отмерять его четвертями часа и уже отсчитал пять таких отрезков. Поначалу он хотел было читать, перерыл все полки в книжном шкафу, но поочередно отказывался от выбранных книг, хотя каждая из них еще сравнительно недавно показалась бы ему более или менее соблазнительной. По правде сказать, он успел возненавидеть романы Артуро Аранго, которые тот пек без счета, где герои вечно терпели фиаско и мечтали начать новую жизнь, поселившись в Мансанильо [19] и восстановив отношения с давно потерянной невестой. О рассказах Лопеса Сачи нечего было и говорить — пустопорожние, витиеватые и длинные, как пожизненная каторга. Конде дал себе клятву никогда больше не читать слащавых сочинений Сенеля Паса с их голубыми цветочками и голубыми рубашечками, правда, может, когда-нибудь он и напишет что-нибудь такое… Если угодно, Конде мог и тему подсказать: например, дружба между членом партии и педерастом. Мигель Мехидес — то же самое; и подумать только, что когда-то Конде зачитывался книгами этого невежды, подражающего Хемингуэю! Вот вам и современная литература, мысленно подытожил Конде и в конце концов выбрал роман, показавшийся ему лучшим из всего, что было прочитано за последнее время: «Лошадиная горячка». [20] Однако он не мог сосредоточиться, чтобы в полной мере насладиться этой прозой, и с трудом осилил две страницы. Тогда Конде взялся наводить порядок в комнате, напоминающей склад для хранения забытого и отложенного на потом, и дал себе слово посвятить ближайшее воскресное утро стирке накопившегося грязного белья — рубашек, носков, трусов и даже простыней. Стирать простыни он считал одним из самых ужасных занятий! А отмеряемые им четверти часа, тяжелые и плотные, продолжали капать. Ну же, телефон, черт тебя подери, чего ждешь, звони! Но тот молчал. Конде в пятый раз снял трубку, приложил к уху, убедился, что телефон работает, положил ее обратно, и тут его осенила идея, которая способна прийти в голову только человеку в состоянии крайней безысходности: сейчас он использует всю силу своего разума — ведь на что-то же он годится! Поставив телефон на стул, Конде устроил второй стул напротив и уселся на него как был, совершенно голый. Некоторое время он критически исследовал свою безжизненно повисшую мошонку, обнаружил на ней два седых волоска, после чего сосредоточился, устремил взгляд на телефон и стал мысленно внушать ему: сейчас ты позвонишь, вот сейчас ты позвонишь и я услышу голос женщины, это будет женский голос, который я хочу услышать, потому что ты сейчас позвонишь, вот сейчас… Черт тебя возьми! — подскочил Конде с безумно колотящимся сердцем, когда телефон и правда разразился длинным, оглушительным звонком, и в трубке и правда — о, спасительная правда! — раздался женский голос, который он жаждал услышать:

— Это Шерлок Холмс? Говорит дочь профессора Мориарти.

Внутреннее «я» Конде ликовало: он всегда был тщеславным и самонадеянным человеком, и если выпадал случай пощеголять своими способностями и победами, делал это без малейшего смущения. Вот и сейчас он стоял в дверях собственного дома, приветливо окликал каждого знакомого, проходившего мимо, и очень надеялся, что найдется множество свидетелей того, как за ним заедет Карина. А он будет как бы рассеянно наблюдать за ее приближением, потом не спеша подойдет к машине… Эй, вы только посмотрите, какую телку подцепил себе Конде! На тачке!.. Он хорошо знал, как высоко значится этот факт на шкале ценностей обитателей района, и хотел насладиться триумфом. Жалко, что неуемный ветер прогнал людишек, что с минуту назад кучковались на углу, и теперь они перебрались в какое-нибудь тихое местечко, где напьются до бессознательного состояния и передерутся; и жалко, что в продуктовый магазин напротив не завезли никакого дефицита, чтобы образовалась очередь, и сейчас он закрывается из-за отсутствия покупателей. На беду, вечер выдался слишком спокойным. Вдобавок Конде облачился в свой лучший наряд — вареные джинсы, добытые по блату через Хосефину, и новую клетчатую рубашку из упоительно мягкой ткани с завернутыми по локоть рукавами, которую он решил обновить по столь примечательному случаю. Кроме того, от него распространялся цветочный аромат одеколона «Клевер Правии», подаренного ему Тощим на последний день рождения. Конде был готов сам себя расцеловать.

Наконец он увидел, как Карина с двадцатиминутным опозданием проехала мимо по противоположной стороне улицы, развернулась на следующем перекрестке и подрулила к тротуару, где стоял Конде, а попутный ветер указывал им многообещающий курс в черное сердце города.

— Давно ждешь? — виновато спросила Карина и обожгла ему щеку поцелуем.

— Нет-нет. Для женщины даже трехчасовое опоздание считается нормальным.

— Ну что, ты уже успел раскрыть какое-нибудь преступление? — улыбнулась Карина, заводя мотор.

— Послушай, это не шутка, я в самом деле служу в полиции.

— Да знаю — в уголовной полиции, как Мегрэ.

— Ты опять за свое.

Карина резко рванула с места, и небольшая машинка подпрыгнула от неожиданности и помчалась на полной скорости по почти пустой улице. Конде мысленно вручил свою душу во власть Господа, что благословил пальмовый листок, подвешенный на зеркало заднего обзора, и невольно вспомнил Маноло.

— А все-таки, куда мы едем?

Одной рукой Карина вела машину, а другой то и дело поправляла непослушные рыжие пряди, падавшие на глаза. Ей дорогу-то видно вообще? Косметика на лице была наложена продуманно и старательно, а платье окончательно лишило Конде душевного равновесия: розовые цветы на зеленом фоне, просторное, хорошо продуманного покроя: внизу закрывает колени, а сверху вырез — сзади по всей спине и спереди до самого начала маленьких грудей. Карина посмотрела на него, прежде чем ответить, и Конде думал, что эта женщина перед ним — слишком женщина и ему предстоит влюбиться в нее безоговорочно и бесповоротно; по ощущению в глубине души он знает, что приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

— Тебе нравится Эмилиано Сальвадор?

— В смысле хотел бы я на нем жениться?

— А ты, оказывается, еще и остряк?

— Девушка, если хотите знать, я выступал в цирке в роли полицейского-клоуна. У меня был номер — допрос слона. Публика очень веселилась.

— Ладно, серьезно, если тебе нравится джаз, можем поехать в «Рио-клуб». Там сейчас играет группа Эмилиано Сальвадора. У них для меня всегда найдется свободный столик.

— Ради джаза готов на все, — согласился Конде и сказал себе, что да, пожалуй, самое время сейчас сыграть вольную импровизацию оркестру его жизни, который до сих пор подчинялся нотным строчкам, расписанным каким-то великим маэстро и почти не оставляющим пространства для вариаций.