Влюбиться в Венеции, умереть в Варанаси - читать онлайн книгу. Автор: Джефф Дайер cтр.№ 31

— «Почти что ничего».

— «Скудный улов».

— Кульминацией же будет симпозиум кураторов и критиков, — вдохновенно продолжила Лора. — Что-нибудь на тему «И как вы вывернетесь на этот раз?».

Было ужасно забавно так вот весело болтать, но Джеффу не давало покоя свербящее чувство, что говорят они не о том, что интересует его превыше всего, а именно как сделать так, чтобы они могли провести остаток жизни вместе. Они заказали еще бутылку минеральной воды. Джефф смотрел, как она ест на десерт клубничное мороженое. Затем они взяли два эспрессо.

После ужина — а есть непоздно, как пенсионеры, было так прекрасно! — они прогулялись по жаркой вечерней Венеции, держась за руки. Джефф где-то читал — это была одна из тех вещей, про которые считают своим долгом сказать все, кто пишет о Венеции, — что это город-нарцисс, вечно глядящийся на себя в зеркало. И все, что он сейчас видел, отражало его — их — чувства. Город сиял отраженным счастьем.

У обоих были приглашения на австралийскую вечеринку в Джудекке. Они заскочили к Джеффу в отель, чтобы он мог переодеться, а затем отправились на набережную Дзаттере, где собирались сесть на вапоретто. Спускались сумерки. В церкви позади них зазвонили колокола, перебивая друг друга, низвергаясь водопадом звуков. Широкое зеркало воды, отделявшее их от Джудекки, темно мерцало, нехотя отдавая поглощенный за день свет. Потом оно померкло, потемнело в цвет неба: сперва в глухо-синий, а дальше в сланцево-черный. Вдали показался вапоретто — и с ним первые звезды.

Они сошли на Паланке, откуда надо было пройти совсем немного. Когда они прибыли на вечеринку, там уже была уйма людей; по крайней мере, на террасе яблоку было негде упасть. Как и в две предыдущие ночи, жара выгнала всех на улицу. Каждые пару минут раздавался хлопок новой бутылки прозекко; беллини лился рекой. Иными словами, все было совершенно как всегда, за тем лишь исключением, что в этот раз Джефф пришел сюда вместе с Лорой, с женщиной, с которой он познакомился на первой вечеринке и переспал после второй. Он подхватил с подноса пару бокалов и передал один Лоре, с которой здоровался кто-то из друзей. С Джеффом уже тоже здоровались — правда, не друзья, а Грэм Харт, арт-критик «Обсервер». Он то ли зависал тут с самого начала, то ли еще до вечеринки успел как следует поднабраться беллини. Было трудно понять, что он говорит; более того, было трудно понять, где заканчивается одно слово и начинается другое. Из его рта извергался недифференцируемый поток того, что явно было речью, но не несло никакой информации. Впрочем, это было не единственное, что извергалось у него изо рта. Говоря, он не просто брызгал слюной, но умудрился плюнуть Джеффу прямо на нижнюю губу. Этот холодный и чуждый сгусток Джефф, будучи человеком воспитанным, не мог так просто взять и вытереть. Сделав это, он бы публично признал тот факт — который оба предпочли проигнорировать, — что Грэм только что на него плюнул. Кроме того, Харт активно потел, больше чем кто-либо из гостей, которые тоже активно потели, и все время вытирал себе лоб старомодным носовым платком.

Постепенно Джефф акклиматизировался к тому, что рассказывал ему Грэм, а именно к подробному отчету о гигантском объеме спиртного, которое ему, Грэму, пришлось выпить за день, однако новообретенная способность к понимаю лишь утвердила его в нежелании слушать это дальше. К счастью, Грэм уже так поднабрался, что ему было совершенно все равно, когда Джефф незаметно покинул его — а может быть, он даже этого не понял. Одной из причин поскорее сбежать было зародившееся у Джеффа подозрение, что он видит перед собой еще одно пророческое зеркало. А что, если он тоже выглядит так, когда напьется? Не был ли Грэм предвестием того, каким он будет еще через пару часов и дюжину беллини? Каким же ужасным, наверное, кажется мир бывшему пьянице, а ныне трезвеннику, исцелившемуся алкоголику, окруженному со всех сторон алкашами и выпивохами! Перспектива эта была столь ужасна, что Джеффа понесло обратно к бару. По дороге туда он налетел на неистовую Монику Вебер, ведущую репортажи о культурных событиях недели на немецком ТВ. Она поинтересовалась, идет ли он завтра на выставку, которую курировал некто Жан-Поль. Джефф напрочь забыл про это шоу, но сказал, что да, конечно, непременно пойдет.

— Я тоже пойду, — заявила она, — но лишь с одной целью: сказать ему, как я его ненавижу.

Это был превосходный план, и Джефф немедленно к нему присоединился. Он тоже будет совершенно счастлив сказать Жан-Полю, как сильно он его ненавидит, хотя, по правде сказать, Джефф не питал к нему ненависти, так как с трудом помнил, кто это такой, а прояснить вопрос не представлялось возможным. Заприметив других знакомых, они с Моникой устремились к ним. В каком-то смысле биеннале походила на «Танец под музыку времени» [102] , ужатый до четырех дней: все те же люди, возникающие жданно и нежданно и выглядящие от раза к разу все более несвежими.

Джефф взял себе напиток и двинулся прочь от бара, толкаемый и толкающийся в ответ. Терраса тем временем уже перешла из разряда «очень людно» в разряд «битком набито», так что трудно было выпить свой бокал, не пролив беллини на соседа. Площадь перед зданием, где скапливалось все больше желающих попасть внутрь, была не менее запружена. Джефф как раз поздравлял себя с тем, что находится уже внутри, а не еще снаружи, когда кто-то похлопал его по плечу. Это оказалась Лора, по которой отнюдь нельзя было сказать, что она выглядела несвежей.

— Угадай, что мне только что дали, — сказала она.

— Эээ… беллини?

Она покачала головой и наклонилась к его уху:

— Грамм кокаина.

— Нет!

— Да.

— И как это случилось?

— Встретила друга. Он забыл поздравить меня с днем рождения и решил компенсировать это сейчас.

— Милые у тебя друзья.

— Ну что, попробуем?

— Разумеется.

— Тогда пошли.

Они протолкались через толпу к туалетам. Удивительно, но очереди не было, и никто не заметил, как они забрались в кабинку. Джефф запер дверь и свернул десятиевровую купюру, пока Лора сооружала с помощью кредитной карты две узкие дорожки. Она втянула одну, и он быстро сделал то же самое.

— Отлично, — выдохнул он, расправляя банкноту. — Спасибо.

— Мне, пожалуй, надо пописать.

Неуверенный в том, означало это просьбу удалиться или просто было объявлением о намерениях, Джефф сказал:

— Можно я посмотрю?

Она подняла платье, опустила трусики до колен и, не заботясь более о его присутствии, принялась писать. Джефф просунул руку меж ее ног, чувствуя, как горячая влага бежит по коже. Он был уже готов попросить ее потом, попозже, когда они вернутся в отель, помочиться ему на лицо, но даже на пике кокаинового кайфа успел подумать, что это вполне может оказаться за пределами ее сексуальных предпочтений — на самом деле это могло оказаться слишком даже для него. Он вымыл руку под краном, и они вместе выскользнули из туалета, сияющие, шмыгающие носом и никем не замеченные.