Свежо предание - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Грекова cтр.№ 52

В институтском коридоре ему встретились два-три человека. Как-то странно они на него поглядели. Ерунда. Ничего не странно. До чего же мы все напуганы, всюду нам мерещатся косые взгляды…

У двери лаборатории стояла Анна Игнатьевна, встревоженная, с газетой в руках. Нижнюю губу она забыла накрасить.

— Костя, вы, конечно, уже читали? Не стоит огорчаться. Мало ли что бывает.

— Нет, я ничего не знаю. А что случилось?

— Подвал по поводу журнала «Вопросы автоматики». Упоминается ваша статья.

— Не читал.

— Прочтите и соберитесь с мыслями. Она быстро ушла.

В лаборатории сидел Юра.

— Поздравляю, — сказал он. — Сподобились. Подвал назывался длинно: «Все ли спокойно на Шипке? (Об идеологических извращениях, допущенных журналом „Вопросы автоматики“)». У Кости заныло под ложечкой.

— Читай, читай, — злорадно сказал Юра. Костя пробежал статью тренированным глазом, привыкшим отделять полезную информацию от воды. Не читать же каждую фразу.

Начало, как и полагается, «за здравие»:

«…Мы, воспитанники корифея…» «Известно, что наша наука во всех областях заняла ведущее положение…» Так, так… Когда же «за упокой»?

Он искал «однако». А, вот оно. На этот раз не «однако», а «но»:

«…Но бывает у нас иногда и так, что под видом „новых“ концепций и „оригинальных“ обобщений некоторые „ученые мужи“ пытаются протащить обветшалые идеалистические „идейки“, уводящие научную мысль с широкого пути материалистического познания…»

Кавычки, кавычки… Прямо в глазах рябит. Отсюда надо читать внимательно.

«…Не так давно журнал „Вопросы автоматики“ предоставил свою трибуну неким К. Левину и Ю. Нестерову для самой разнузданной пропаганды идеализма и ничем не прикрытого низкопоклонства перед иностранщиной».

«Добрались-таки и до нас», — подумал Костя довольно спокойно.

Стандартная, витиеватая ругань: «Дипломированные холопы буржуазной науки», «безродные космополиты, не помнящие родства…». В общем, весь набор.

«…Статья проникнута духом самого низкопробного космополитического нигилизма…»

«…Перепеваются гнилые идейки американских лжеученых о возможности моделировать с помощью машин деятельность живых существ…»

«… В своем злопыхательстве не остановились перед тем, чтобы злостно исказить философские высказывания В.И.Ленина! На стр. 98 читаем: „Ленин учил, что сознание человека не только отражает объективный мир, но и творит его“. Под такой формулировкой охотно подписался бы любой махист!..»

— Юра, эта формулировка…

— А, разве в ней дело? Читай дальше.

«… В статье нет ни одной ссылки на работы русских и советских ученых, зато иностранные источники цитируются неоднократно…»

«Матерый идеалист, гангстер от науки Норберт Винер со своей так называемой „кибернетикой“, которую он объявляет панацеей от всех бед…»

И конец:

«…Редакция журнала должна нести полную ответственность за опубликование насквозь порочной статьи К.Левина и Ю.Нестерова „К вопросу о моделировании некоторых сторон поведения живого организма“».

— Ну, как? — спросил Юра. — Насладился? Костя помолчал. Надо осмыслить размер удара и последствия…

— Что же теперь будет? — спросил он.

— Что будет? Сечево.

— Какое сечево?

— От слова «сечь». От «печь» — «печево». От «сечь» — «сечево». Неологизм вполне в духе языка.

— Мы можем доказать свою правоту…

— Ха! Правота! Кого она интересует?

Вошел Николай Прокофьевич.

— Читал, — весело сказал он. — Все было, все было.

— Когда? — мрачновато спросил Юра.

— А в Средние века. Ведь это — типичные ведьмовские процессы. Ась? Недавно попалась мне книжечка: «История Средних веков». Там прелюбопытные эпизоды приводятся. Судили, например, одну старушку за то, что она, дескать, со змеем сожительствовала. Змей по ночам к ней в трубу летал. Очень удобно. Так вот, старушонка не только во всем созналась, но и от себя кой-чего присочинила. Развернула, как теперь говорят, самокритику своих ошибок. Призналась, что даже понесла от змея-то, родила младенца мужеска пола и закопала во дворе, в навозной куче. Разрыли кучу — хвать-похвать, нет младенца. В червя обратился, объясняет старушка. Поверили. И сожгли честь честью. Так-то…

* * *

— Товарищи, объявляю открытое партийное собрание институтской парторганизации открытым. Слово для доклада на тему «Состояние идеологической работы в институте и задачи партийной организации в борьбе за идейную чистоту наших кадров» имеет заместитель директора кандидат технических наук товарищ Харитонов.

Докладчик вышел на кафедру, разложил бумажки, постукал по микрофону (в ответ металлически зачихали громкоговорители в разных углах зала) и значительно произнес:

— Товарищи…

Костя разглядывал Харитонова. В институте это был человек новый. «Новая метла чисто метет». На кафедре стояла метла, приготовившаяся мести без пощады.

Небольшое, нюхающее обезьянье лицо. Гладкая, желтоватая лысина с оборкой мочальных волос, туго натянутая на череп, как тесная шапочка. Время от времени он подергивал, словно мигал, кожей головы, и тогда шапочка сдвигалась на лоб.

Доклад начался заурядно. Харитонов пересказывал статью «На Шипке», даже не своими словами — рабски. Шло пока что трескучее «за здравие».

Нет, это был все же не совсем обычный докладчик. Поражало, с каким искусством он, несомненно читая по бумажке, делал вид, что не читает, а говорит. То и дело он поднимал глаза, жестикулировал свободной рукой и въедливо, мелко кивал своей шапочкой.

От его певучих, скаредных интонаций шла одуряющая, подлая скука. В тоске Костя разглядывал затылки и уши впереди сидящих. Обычная, скучающая толпа, слышащая в сотый раз одно и то же. В зале стоял слабый, безличный шумок, маленький гомон дыханий, переброшенных друг другу слов, скрипа стульев… Словно мельница какая-то молола.

Уши насторожились и шумок переменил тембр, когда докладчик сказал «однако». На этом слове он патетически повысил голос.

Ничего нового. Все еще пересказ газетной статьи. Намертво припаянные эпитеты: «фашиствующие лакеи империализма», «оголтелые мракобесы»…

А сколько славянизмов! Удивительно, как у нас любят ругать торжественными, церковнославянскими оборотами: «иже с ними», «ничтоже сумняшеся»… Предполагается, что так создается особая, сверхъядовитая ирония, убивающая на месте. Мертвые слова, воскрешенные, чтобы убивать.

Да, большая сила — слово. Человек, на которого направлен поток слов достаточно высокой концентрации, — погибает.

Докладчик дошел до кибернетики.