Собиратель автографов - читать онлайн книгу. Автор: Зэди Смит cтр.№ 26

— Премного сожалею, что помешал? — выкатил глаза Лавлир. — Что ты несешь: премного, сожалею?

Прожив в Англии десять лет, Лавлир так и не проникся к ней особо нежными чувствами. Алекс часто задумывался, каково это — осесть в маленькой стране, этакой Лилипутии, жалкой пародии на Лавлирову родную Америку.

— Так или иначе, — повернулся к нему Лавлир, — несколько торгов ты пропустил. И могу тебе сказать: сегодня здесь лохов нет. У-ху-ху. Правда, Джон Багли взял… чтобы не соврать… процентов семьдесят реликвий рок-музыки. Настоящая жопа с ушами. Он ведь открыл еще один магазин. Где-то в районе Невилл-Корт вроде? Сел на автографы, как Рональд Макдональд на голодные желудки. Говорю: жопа с ушами. И все уходит по телефонным звонкам. А теперь начнется барахлишко из киношек восьмидесятых годов — кто там первый?

— Элли Шиди, — подсказал Алекс.

— Отлично. Если сейчас какой-нибудь лох фраернется и что-то предложит, — Лавлир повернулся к Иану, — я покупаю. Все меня здесь достало. Буду смотреть на ее личико и ронять скупую мужскую слезу, как в старые добрые времена.

Алекс ни с того ни с сего изобразил нечто не в тему — на международном языке жестов, — то есть вытолкнул языком вперед нижнюю губу и поскреб правой рукой подбородок [30] . Иан слегка улыбнулся. Лавлир, чтобы заполнить паузу, издал продолжительное бормотание. Торги продолжались — пошли киношные реликвии. Иан сидел как в воду опущенный. Алекс подумал, что его с Доувом и всех англичан в эти минуты сильно опустили. Поимели их америкосы. Продают в розницу киношные раритеты из фильмов, да каких фильмов! «На север через северо-запад», «Осьминожка»! И недаром повесил нос Иан, который живет неподалеку, в Марлоу — деревня деревней, — где никаких фильмов сроду не снимали. У Алекса тоже засосало под ложечкой. Он так привык к словопрениям между Лавлиром и Доувом, что даже не вслушивался в отдельные слова, а улавливал только непрерывный стрекот. И знал то, чего не могла знать и тем более оценить их сердитая соседка сзади: что эта неуклюжая перебранка таила в себе исполненную возвышенной красоты элегию, нескончаемую и бессмертную. О чем бы они ни говорили, все сводилось к одному и тому же, разные слова, а смысл одинаковый. Какая-то современная молитва каддиш, религиозное песнопение:

Лавлир: Я — американец, был им и останусь. А ты — нет, и никогда им не будешь.

Доув: Ты — американец, был им и останешься. А я — нет, и никогда им не буду.

— Оставь Иана в покое, слышишь? — сказал Алекс.

— Ладно-ладно, молчу. Мы живем целой вселенной, а не одной только любовью, — изрек Лавлир, изобразив самое что ни на есть гойское движение на международном языке жестов — безапелляционно подвел черту. — Это мой девиз. И это мне пришлось в конце концов сказать Леонарду.

Когда подошло время обеда, один лишь Доув не выпускал из рук свою аукционную лопатку, загипнотизированный хитроумными маневрами юной леди в голубом. Она продавала нечто касающееся фильма «Томми». Держала над головой табличку со своими предложениями и так и этак ее вертела, чтобы все лучше видели. Алекс уже давно рухнул в свое кресло. Лавлир сел рядом, бросил лопатку на пол и завел обычные разглагольствования.

— Все без толку, — перебил его Алекс, погруженный, в отличие от Лавлира, в спокойствие и даже на короткое время ставший дзэн-буддистом — он часто входил в эту роль на аукционах, единственно чтобы досадить своему приятелю. — Как я и ждал. Так всегда бывает. Посмотри на Багли. На него двадцать человек работают. В одиночку здесь ловить нечего. И давно уже нечего. В этом вся суть. Только в этом, и ни в чем другом. Были хорошие времена, да прошли. Ежу ясно.

Лавлир стукнул кулаком по свободному сиденью перед ними:

— Не так уж и давно, приятель. Совсем недавно я здесь отхватил Дженнифер Джонс, и за разумную цену, правда? И не для того, чтобы перепродать, Ал, а просто из любви к искусству.

Лавлир отродясь ничего не покупал из любви к искусству, и никто никогда не приобрел у него хоть что-то за нормальную цену. В своей среде он был белой вороной, потому что не позволял себе никаких сантиментов. Поговаривали, что он готов собственную бабушку обменять на два автографа носатого комика Джимми Дюрана и одну поддельную подпись Эрнеста Хемингуэя.

— То есть я всем этим занимаюсь не ради денег, — продолжил Лавлир. — Я фан. Делаю все от чистого сердца. Эти штучки правда кое-что для меня значат.

Алекс как бы между прочим изобразил на международном языке жестов: Если мне немного подфартит, скоро все вы, включая и тебя, станете по сравнению со мной ничто, то есть выдвинул вперед нижнюю челюсть, сморщил верхнюю губу и кивнул, прикрыв глаза.

— Да, — сказал он. — Без вопросов. Наше дело непростое.

Лавлир смерил взглядом прытких молодых людей из аукционной команды. Они сидели на своем помосте и свысока посматривали на толпу с телефонами. Лавлир и сам подумывал заняться сбытом американских вещичек иностранцам, да никак не мог собраться с духом и сделать первый шаг.

— Все это похоже на… Что они со всей этой барахлюндией собираются делать? Я тебе кое-что скажу, только ты не обижайся. Правда, это похоже… вот я вышел из суши-бара и пришел в свою контору-расконтору, а там в коридоре торчит сам Гари Купер, а я знать не знаю никакого Гари Купера, и он вообще для меня ноль без палочки, я люблю богатеньких япошек, пожопастее, и никогда не видел «Высокой луны» [31] . Я люблю этих узкоглазых, которые даже имени Купера произнести не могут. Только без обид.

— Я — китаец.

— Правильно, только я не хотел тебя обидеть.

— А никто и не обижается, Лавлир, потому что я китаец.

— Да-да, без обид.

Лавлир скатал свой каталог в трубочку и начал постукивать ею Алекса по коленям:

— Дело в том, дело в том, что это часть моей культуры. И никогда! Не! Возможно! Оценить все эти вещи, если сам не приехал оттуда же, откуда их привезли! Можно хоть сто раз намалевать Джимми Стюарт на стене какой-нибудь японской тюнь-сюнь-чунь конторы или еще где угодно, но они никогда — никогда! — не поймут, что значит Джимми Стюарт. Я ничего против них не имею, но ни один япошка не способен по-настоящему понять, что носил в своем сердце из сердец Джимми Стюарт. Без обид. О Господи Иисусе, ты только посмотри!

Алекс проследил за указующим перстом Лавлира. У входа стояла семейка провинциальных поклонников Пресли — все как на подбор толстенькие, увешанные дешевенькими украшениями, не знающие, куда руки девать.