Собиратель автографов - читать онлайн книгу. Автор: Зэди Смит cтр.№ 18

— Я уже говорил, — повысил голос Рубинфайн, набычившись. — В лучшем случае это подделка тринадцатого века, Алекс, в лучшем случае. Шрифт, пробелы, вся эта мистика. Зохар — просто хороший роман, ни больше ни меньше. И он написан на одиннадцать столетий позже, чем говорят, понял? Почитай Шолема [21] , дружище. Да-да. В целом это подделка. В том же ряду стоят Саббатай Цви [22] , лохнесское чудовище, снежный человек…

Во время произнесения Марком этой маленькой речи на лице Грина появилось задумчивое выражение, как у размышляющего Бастера Китона в одном из немых фильмов. Он опустился на колени и положил руки на шкаф. Дарвик беспокойно постукивал ногой по монументу, хмуро косясь на Рубинфайна.

— Ребе, при всем моем уважении к вам и так далее, — наконец строго сказал он, — каббала вся пронизана тайной, мистикой. Безусловно, дело в том, что воспринять ее под силу только хорошо подготовленному человеку, незаурядной личности.

— Ха-Шем [23] нуждается в нас, — прошелестел Грин. — Без нас Он неполон. Мир несовершенен. В этом вся каббала, ребе. Суть не в том, что она творит свет или, скорее, — Грин улыбнулся собственному каламбуру, — сама сотворена из света. Каббала — это свет, спрятанный внутри Торы.

— О-о-о, о-о-о… Прошу вас, остановитесь! — встрепенулся Рубинфайн и, смеясь, попытался похлопать по плечам сразу обоих раввинов. — Минутку тишины. Как, по-вашему, я идиот? Идиот? Очевидно, я выразился недостаточно ясно. Попробую еще раз: я хотел сказать, что никому не следует углубляться в то, чего он не понимает. Пожалуйста, ребе, поверьте мне в этом. Если мир несовершенен, то не Алексу Ли Тандему приводить его в порядок. — Рубинфайн еще раз хохотнул, и все тоже улыбнулись.

— Что ж, одно только ясно, — громко сказал Дарвик, — что он не может нам помочь. — Дарвик шагнул от Алекса к шкафу, раскрыл ладонь, на которой лежала рулетка, и стал вытягивать из коробки мерную ленту. — И вообще, не моего типа человек. Заторможенный какой-то.

— Он интеллектуал, — раздраженно объяснил Рубинфайн. — Они все такие.

Алекс попробовал взять реванш.

— Как поживает Ребекка? — громко и подчеркнуто сердечно осведомился он.

При одной мысли о жене, с которой прожил пять лет, Рубинфайна всего передернуло, и, отвергнув несколько менее удачных вариантов, он придал своему лицу выражение, приводящее на память Ленина, когда того хватил второй удар.

— Неплохо, неплохо. Вся в делах. Занята в одном фонде. Благотворительность. Устраивают сельский праздник с танцами… — Рубинфайн перешел на шепот: — Для лилипутов. Хотя мне сказали, что их больше нельзя так называть.

— «Люди ограниченного роста», — авторитетно пробасил Дарвик.

Рубинфайн совсем стушевался, открыл было рот, но тут же снова его закрыл.

Алекс деланно улыбнулся:

— Хорошо-хорошо. Передай от меня нежный привет. Кто всегда кому-то помогает, так это Ребекка.

Рубинфайн попытался собрать волю в кулак, но по всему его телу прошла дрожь, его затрясло, как доску, которую только что изо всей силы боднул рогом бык.

— Алекс, — сухо сказал он, — я только хотел спросить о…

Рубинфайна хлебом не корми, только дай оборвать фразу на полуслове. Он полагал, что это по-раввински. И такие неловкие паузы в разговоре с ним могли продолжаться сколь угодно долго, пока его не переспросят.

— О?..

— Об этой твоей книге. Этой возмутительной книге. Относительно евреев и гоев, и чего там еще? Сгораю от любопытства: как, дело движется? Или ты вновь обрел здравый смысл? Отказался от нее?

Алекс выругался, очень тихо, в сторону Рубинфайна.

Рубинфайн изобразил на международном языке жестов (сдвинутые брови, шевеление ноздрями), что не опустится до богохульства перед лицом уважаемых раввинов. Алекс, на том же языке, показал, что не следует упоминать его книгу, никогда (открыв рот и выгнув язык перед нижними зубами).

— Хорошо. Тогда еще один вопрос: у тебя сейчас нет ничего Харрисона Форда? Или, может, Кэрри Фишер?

Алекс развел руками. Рубинфайн дал знак Дарвику и Грину, что шкаф можно поднимать. Трое раввинов взялись каждый за свой угол, только четвертый угол завис, угрожая опрокинуть весь шкаф, но тут Рубинфайн подставил под него согнутую в колене ногу.

— Может, потом найдется Харрисон? — не отступался Рубинфайн, выпрямляясь и вытирая тыльной стороной руки пот со лба. — Приблизительно времени «Свидетеля»? На открытке с кадром из фильма? Примерно восемь на десять?

Алекс почувствовал ни с чем не сравнимое удовольствие от мысли о фото Харрисона Форда в «Соколе тысячелетия» [24] , как нарочно подписанного:

Марку, с добрыми пожеланиями.

Харрисон Форд

Открытка лежала в этот самый момент в его сумке, и он не имел ни малейшего намерения продавать ее Марку Рубинфайну, даже если бы тот заплатил двадцать тысяч фунтов и добавил свою печень в придачу.

— Даже не знаю. Вряд ли… — замялся Алекс, потирая подбородок. — У меня есть кое-что Марлона Брандо… Один Брандо, небольшой, семь на пять. Правда, немного потертый. Если честно, не самого лучшего качества, но не думаю, что от этого его стоимость сильно упала. Мог бы уступить его тебе фунтов за двести пятьдесят. Или около того.

Рубинфайн покачал головой:

— Нет, это не для меня. Мне позарез нужен Форд. Я же его поклонник, Алекс, ты знаешь.

Вкус на автографы у Рубинфайна был настолько гойский, что у Алекса голова шла кругом. Причем раввин был в этом не чуточку гоем, то есть неевреем, а гоем законченным. Как Харрисон Форд в фильме о гоях типа амманитов [25] .

— Он — Собиратель Автографов? — спросил рабби Грин.

— Он — Собиратель Автографов, — подтвердил Рубинфайн.

— Ты — Собиратель Автографов? — вновь спросил Грин.