— Да, к Луизе. Нужно наконец разобраться, в чем дело.
XVIII
По правде говоря, я совершенно забыл о Салли, но оно и к лучшему, потому что теперь у меня другие заботы. Мы мчимся на предельной скорости, но в рамках допустимого, чтобы не напороться на фараонов, что было бы некстати. Опять эти полицейские. До тех пор пока я сам не стал играть в сыщика, я никогда столько о них не думал. Бьюик выезжает на природу. Я вспоминаю о фляге с виски, которую предлагал мне Ричи, и говорю ему.
— Э… Ричи… дай мне выпить.
— Ты не прав, — отвечает Ричи и протягивает мне бутылку.
— Нет, — говорю я и отхлебываю. — Мне надо приободриться, — добавляю я. — Я плохо себя чувствую, и потом, я не совсем представляю себе, как мы будем действовать.
— Там разберемся.
— Ты помнишь, что нам сказала Донна? Если Луиза Уолкотт нас сцапает, она нам все отрежет.
— Мне плевать, — заявляет Ричи. — Она поломает об меня все свои бритвы.
— Скажи пожалуйста… Можешь хвастаться сколько угодно, но не надо все же преувеличивать.
— А я не преувеличиваю.
— Ну-ка, дыхни в мою сторону.
Он дышит, от этого негодника здорово разит виски. Должно быть, я действительно был малость не в себе, если сразу не почувствовал.
— Ты напился, — говорю я.
— Вовсе нет, — отвечает Ричи. — Смотри, я еду совершенно прямо.
Я смотрю на дорогу, в этом месте как раз крутой поворот.
— Только не здесь, — говорю я. — Подожди, Ричи. Немного дальше.
Он жмет на газ.
— Как в гангстерских фильмах, — говорит он. — Послушай резину.
Раздается вжжжжж… Понимаете, что я хочу сказать…
— У тебя шины в порядке? — спрашиваю я его.
— Не знаю. Я этим никогда не интересовался.
— Сверни вправо.
Мы только что выехали на Потомак роуд и едем по ней. Не сворачивая, до самой Фолз роуд. Не сворачивая — это громко сказано, ближе к Фолз дорога идет вверх и начинает ужасно петлять.
— Теперь поднажми, — говорю я. — Тут мы уже не встретим блюстителей порядка.
Мы едем и едем. Осталось миль двенадцать. На такой скорости это дело пятнадцати минут. Даже меньше. Двенадцать минут… Мы уже подъехали к тому месту… я вспоминаю девицу на обочине дороги… Одновременно вспоминаю и о малышке Салли.
— Ричи, ты знаком по Клубу с Салли? Такая маленькая, лет семнадцати?
— Да, — кивает он. — Выглядит она на семнадцать.
— Ты ее хорошо знаешь?
— Как и все, я с ней трахался.
— О! — восклицаю я, немного поостыв. — Она что, под каждого ложится?
— Не совсем, — отвечает Ричи. — Она разборчивая.
— Скажешь тоже. Ты полагаешь, она долго меня будет ждать? Я пообещал ей вернуться через час.
— Уже поздно. Она наверняка дрыхнет.
И верно, уже половина пятого, но в июле это не то чтоб очень поздно.
— Ричи, давай не поедем туда прямо сейчас. Сперва отдохнем, — предлагаю я.
— Ты в своем уме? Да ты просто дрейфишь.
— О! Мамочка моя…
Я чувствую себя несчастным маменькиным сынком.
— Ну тогда жми на газ, скотина, — заключаю я.
Вот и Фолз роуд, но нам нужно свернуть влево.
А Ричи все набавляет скорость, правда, недолго — похоже, мы подъезжаем. Он встает на обочине. В трехстах метрах перед нами — большое белое строение, крыша просвечивает сквозь деревья. Сквозь вязы, если быть точным.
Ричи смотрит на меня и говорит:
— Делать что-либо бесполезно. Слишком светло.
— Ты просто дрейфишь.
— Ничего подобного. Отдохнем малость и вернемся. Нам не мешает отоспаться.
— А! Черт! Мог бы сказать и раньше. Я бы успел навестить Салли.
— И был бы не прав, — говорит Ричи, глядя мне прямо в глаза.
— Это еще почему?
— Тебе очень хочется полечиться? — спрашивает он.
— Не может быть! Она похожа на девчушку, которую причащают без исповеди.
Просто неслыханно — что за твари эти бабы, ни черта не понимают!
— Так значит, я дешево отделался?
— Тебе всегда везло, — говорит Ричи. — Предупреждаю тебя также, что ей не семнадцать, а все двадцать восемь. Иди, поспи малость.
Я просто валюсь с ног. Мы залезаем в машину и отъезжаем. Проезжаем мимо дома — ошибки быть не может, он здесь единственный. Затем сворачиваем на первую попавшуюся дорогу и ставим бьюик так, чтобы потом отправиться в нужном нам направлении.
Растягиваемся на сиденьях, положив руки под затылок. Тут полным полно деревьев, веселенькая местность. Я какое-то время любуюсь пейзажем, вдруг вижу малого, который выходит невесть откуда. У него подбит глаз, он высокий и крепкий. Я узнаю его губы. Они малость припухли. На нем костюм из полосатого тика.
— Фрэнк, вылезайте, — говорит он мне. — Продолжим. Я хочу взять реванш.
Это мой господин X. Я смотрю на Ричи. Он не шевелится. Тут я замечаю, что другой малый держит его под прицелом — настоящий профессиональный пистолет, калибр не меньше пяти сантиметров.
Ничего не поделаешь.
— Вы жаждете показательных выступлений? — спрашиваю я и делаю обманное движение. Хватаю его за руку, и он отлетает. Этот номер я с ним уже проделывал. А пока я получаю по морде… Что ж, нужно терпеть. Я отбиваюсь. Есть еще порядком всяких трюков, приемчиков, с помощью которых можно отомстить, Я не бью ниже живота, он — тоже, мы же не дикари.
Мы резвимся минут пять и оба покрываемся потом.
— Если бы не эта дурацкая юбка, мы могли бы ускорить темп.
Он останавливается.
— Достаточно, — говорит он. — Вам никогда не говорили, что вы вдвойне м…?
Я застываю с открытым ртом. Он пользуется случаем и бьет меня в кончик подбородка. Я падаю, и он нежно подбирает меня с земли.
— Это был мой должок, птенчик, — говорит он. — Я не сержусь, но долг есть долг. Так вот, хочу вас сразу предупредить, что китаец не умер.
Я немного вяло ворочаю языком, что помогает мне, однако, спустить тормоза и высказать ему все, что я думаю:
— Вы, мусора чертовы, — начинаю я, — банда предателей! Только и умеете, что размахивать кулачищами, — да так, что мозги вылезают наружу; вы у меня в печенках сидите.
— И в самом деле, — вступает Ричи, — что мы вам сделали плохого?
— Это наши с ним дела, — говорит сыщик.
Я собираюсь с силами — все это время я слегка симулировал вялость — и в свою очередь вмазываю ему прямо в живот. Он складывается пополам, и я бью ему коленом в морду.