Брачный экстрим. Школа "Челси" - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Огородникова cтр.№ 8

С сегодняшнего дня мы с вами забыли, что такое осуждать, высказывать свое мнение, сочувствовать или переживать из-за кого-то. Вы строите свою судьбу. Я вам могу только сказать, что нужно делать, все решения в конечном счете вы будете принимать сами и сами же – нести за это ответственность. Я научу вас – как, а вы используете эту науку. Итак. Упражнение первое: сейчас каждая из вас, основываясь на приведенном примере, на двух листочках напишет свою биографию. Первый вариант – реальный. Второй – тот, с которым вы начнете новую жизнь. Поехали. У вас… – она посмотрела на часы, – сорок пять минут.

Инесса уселась за стол и открыла книгу Сидни Шелдона. Я подумала, что для нее это не слишком подходящий выбор чтива. Я вполне отчетливо представляла ее с Кингом, Маркесом и даже Достоевским. Слава богу, она не догадывалась о моих литературных рекомендациях.

Как заставить мужчину любить так, чтобы он с нетерпением ожидал следующего свидания и с трепетом души летел к вам в объятия, думал только о вас, хотел и желал вас, ощущал непоколебимую уверенность, что вы самая красивая, самая лучшая на всем белом свете… Курс построен на основе предыдущего, но с упором на проведение знакомства, переходящего в свидание, и последующего развития отношений. На тренинге проводится подробная отработка подконтрольных свиданий, постановка модели поведения во время свидания. Предварительное изучение и тщательная разработка выбранного человека.

Из описания услуг школы знакомств

Господи, как много людей ты создал, но какие одинаковые судьбы ты подарил им. Если абстрагироваться от лирики, можно поделить человеческие судьбы всего на две части: счастливая и несчастливая. Пытаясь сосредоточиться, я смотрела в окно, но проклятые мысли скакали взад и вперед.

Интересно, кто возьмет на себя смелость решать, какая судьба у вон той фигуристой моложавой женщины, которая гордо и решительно распахивает дверь синей спортивной «бентли»? Думаю, она легко распоряжается безлимитными кредитками, обожает своих детей, живет в огромном доме с кучей прислуги и при этом страдает депрессией и бессонницей. Она, наверное, и не хочет засыпать, потому что во сне видит кошмары. Потому что ее муж – симпатичный богатый мужик, живущий стереотипами, выработанными в кругу его друзей. Наверное, он пару раз в неделю трахает сменную пятерку телок, каждая из которых клянется, что любит его больше всех на свете, готова родить ребенка любого пола и цвета, сообщает эсэмэской, когда у нее начнутся месячные, видимо, для того, чтобы он вовремя успел заказать сменщицу для своевременного отлива спермы…

По моему мнению, эти телки чувствуют себя гораздо уверенней, чем обладательница «бентли». По крайней мере, будучи отправленными в отпуск или на пенсию, они теряют только неполученные подарки и гонорары за секс-услуги.

Зато приобретают свободу для поиска следующего кандидата на должность разводного лоха и некоторые средства на жизнь в качестве «отступных». Мне даже жаль самодовольных тепличных лопухов, для которых лучшим доказательством любви является явка на очередную порку. За то, что девушки неприятное называют приятным, лопухи готовы щедро одаривать своих избранниц. Тем не приходится ждать по десять лет колец, машин и признания публики. Наверное, обидно быть профессиональной певицей с консерваторским образованием и, запутавшись в пеленках, узнавать, что вон та милая девочка с экрана раскрутилась с помощью отца твоих детей, что весь рекламный отдел огромного холдинга не покладая рук трудился не во благо семьи, а во благо мерзкой беспринципной бляди; к тому же неожиданно большой билборд, на который выходят окна твоего дома, постоянно напоминает о том, что денежки с семейного счета продолжают поступать на оплату амбиций этой самой бляди. Ужасно не хочется подрывать авторитет отца, поэтому, когда дети спрашивают: «А кто эта нарядная тетя?» – нельзя ответить: «Ваша молочная мама». В то же время не хочется подрывать уважение отца к самому себе, поэтому ему тоже нельзя задавать вопросов по поводу своей новой молочной сестры. Так несчастной замужней женщине приходится задавать вопросы самой себе.

Да, не хотела бы я очутиться на месте этой бедолаги. Все-таки лично мне кажется, что лучше быть временной высокооплачиваемой телкой, чем постоянной женой, которая ходит по кругу, сложившемуся из привычек, и не может отыскать, где та самая волшебная точка, которая есть конец или начало ее переживаний?

Я отвлеклась от раздумий и решительно взялась за перо.

«Вернемся на урок!» – как говорила моя химичка Нина Ивановна.

Я – провинциалка, в Москве живу вот уже семь лет и с абсолютной точностью могу сказать, что провинциалы – люди более целеустремленные и успешные. У меня никогда не было отца, наверное, поэтому единственный комплекс, который меня будет преследовать по жизни, – это «комплекс безотцовщины». Из-за него меня всегда привлекали мужчины старше меня. И отношения, которые были в моей жизни, исключительно с мужчинами старше на десять – двадцать лет.

Из откровений семнадцатилетней содержанки

– Так, девочки, осталось пять минут. Независимо от степени готовности я забираю у вас труды ровно через пять минут. – Инесса на секунду отвлеклась от Шелдона.

Действительно, через пять минут она отпустила нас на перерыв, попросив оставить наши творения на письменных столах темного дерева. Я выходила последней. Оглянувшись, отметила, что всю лишнюю мебель за ночь вынесли из аудитории, в классе осталось ровно одиннадцать столов и одиннадцать кресел, не считая президентского «уголка» госпожи Лосер. На темном фоне сиротливо белели листочки с нашими сочинениями, кажется, им тоже было не по себе рядом с суровой классной дамой. Лосер заметила мое замешательство:

– Закрывай, закрывай. Иди проветрись…

Она подошла к двери и захлопнула ее, чуть не отбив мне пятки, я еле успела отскочить в сторону.

Из сочинений, отданных на анализ Инессе, не следовало ничего удивительного. Мое было самым длинным, правда, я могла бы еще многое рассказать. Пока то, что нужно было знать мадам Лосер, выглядело как-то так:

«Я Алена Валерьевна Томская. У меня очень молодая мама, она родила меня, когда ей было восемнадцать лет. Бабушка с мамой не очень дружит, поэтому регулярно сообщала мне, что мама в пьяном угаре залетела от пропавшего без вести заключенного, имя которого было, скорее всего, Валерий (хотя моего деда звали так же). Развивалась я в пятидневных яслях, а потом в интернате для профессиональных акробатов. Мама никак не могла напиться и нагуляться, и бабульки на скамейках у подъезда всегда поворачивали голову вслед и обзывали ее бранными словами. Поэтому я с детства овладела подъездным сленгом и хорошо знала, что «опять нажралась» – это не значит «наелась от пуза», но – «выпила много вина, водки или самогона». Впрочем, я не обижалась на бабулек, потому что они меня всегда жалели и угощали конфетками и пирожками. Конфетки я не любила, а пирожки съедала прямо в подъезде.

Моя спортивная юность и постоянные ограничения в еде, питье и желаниях привели к тому, что по сравнению со сверстницами я выглядела гадким недоразвитым утенком. Я привыкла к брани, побоям, моей карьерой могло быть только поступление в цирковое училище и выход на арену шапито. Возможно, я могла бы стать выдающейся спортсменкой или актрисой где-нибудь в Китае, Америке или другой волшебной стране: там, где за риск принято платить немалые деньги. Но в нашем городе считают, что только дети каторжан или ЗК могут позволить себе роскошь стать волшебниками тринадцатиметровой арены. Наверное, таких деток было довольно много, потому что в училище при городском цирке всегда держался конкурс по пять человек на место. В момент моего поступления привычный алкоголизм мамаши сослужил добрую службу, потому что прямо на ее заплетающиеся ноги наехал автомобиль директора отдела образования района. Мать упала, по-моему, оттого, что был нарушен и без того нестабильный баланс ее уставшего от веселых молекул тела. Но директор образования решил, что сбил несчастную, и, наклонившись к ее груди, прошептал, воровато озираясь: