TV-люди - читать онлайн книгу. Автор: Харуки Мураками cтр.№ 11

Этот рассказ я услышал от него самого. Мы болтали о том о сем за бокалом вина, и вдруг всплыла эта история. Поэтому, строго говоря, ее, возможно, и нельзя назвать реальной. В ней есть фрагменты, которые я прослушал и забыл, а детали описал, опираясь на свое воображение. А для того, чтобы не создавать неудобств реальным персонажам, я специально (но так, чтобы не повредить канвы этой истории) кое-что приписал от себя. Однако на самом деле почти так все и было. Пусть я забыл какие-то детали, я и сейчас помню интонацию, с которой он об этом говорил. Когда пишешь на основании чьих-то слов, самое важное — это воспроизвести интонацию рассказа. Если ухватишь интонацию, история станет правдивой. Насколько бы она ни отличалась от реальных событий, она станет правдивой. Отклонения от реальности только увеличивают правдоподобность истории. И наоборот, в этом мире столько историй, в которых все является реальностью, но при этом они совершенно не правдивы. Такие истории, как правило, скучны, а в каких-то ситуациях еще и опасны. Такое чуешь носом.

Хочу сделать еще одну оговорку: рассказчик он был так себе. Щедрый боженька, без разбора наделивший его всем остальным, кажется, не дал лишь способностей рассказывать. (Может, умение петь пастушьи пасторали ни к чему в современном мире.) Поэтому признаюсь: слушая его рассказ, я несколько раз хотел было зевнуть (но, конечно же, этого не делал). То он неоправданно отклонялся от темы. То разговор крутился на одном месте. И, кроме того, чтобы вспомнить реальные события, нужно было время. Он хватал части историй, осторожно всматривался в них и, когда убеждался, что здесь нет ошибок, выкладывал на стол одну за другой. Однако сам порядок иногда был ошибочен. Я, как писатель, как профессиональный рассказчик, поменял порядок фрагментов и с помощью клея аккуратно собрал их воедино.

Невероятно, но мы встретились с ним в Центральной Италии, в городе Лукке.

В то время я снимал квартиру в Риме. Жена по делам вернулась в Японию, и я в одиночестве наслаждался неспешным путешествием на поезде. Посетив Венецию, Верону, Мантую, Модену, я прибыл в Лукку. В Лукке я был уже второй раз. Спокойный, хороший город. А на его окраине был ресторан, в котором подавали изумительные грибы.

Он приехал в Лукку по торговым делам. Так совпало, что мы остановились в одной гостинице.

Мир тесен.

В тот вечер каждый из нас по отдельности ужинал в ресторане. И я, и он путешествовали в одиночку, и тому и другому было скучно. С возрастом путешествовать в одиночку становится скучно. В молодости все совсем иначе. Пускай в одиночку, да как угодно, куда ни поедешь, путешествие приносит столько радости. А вот с возрастом все пропадает. Приятно путешествовать одному только первые два-три дня. Но постепенно начинают раздражать пейзажи, в ушах стоит гомон голосов. Закрываешь глаза и сразу вспоминаешь что-нибудь противное из прошлого. Обременительно есть в ресторане. Время ожидания электрички тянется до абсурда долго. То и дело смотришь на часы. Говорить на иностранном языке становится работой.

Поэтому, увидев друг друга, я думаю, мы оба вздохнули с облегчением. Мы уселись за столик перед камином, заказали отличное красное вино, съели закуску из грибов, съели пасту с грибами, съели грибы арросто.

Он приехал в Лукку закупать мебель. Управлял фирмой, специализирующейся на импорте мебели из Европы. Естественно, дела его шли успешно. Он не особенно этим хвастался и ни на что не намекал (передавая мне свою визитку, сказал, что у него маленькая фирма), но с первого взгляда было понятно, что он добился успеха в жизни. Его одежда, манера разговора, выражение, жесты, сам воздух, витавший вокруг него, говорили об этом. Успех таким людям, как он, очень идет. Даже приятно становится от этого.

Он признался, что читал все мои романы.

— У нас с тобой, вероятно, разные взгляды и цели,— сказал он.— Но я считаю, здорово, когда у тебя получается рассказать что-то чужим людям.

Честное мнение.

— Хорошо, когда получается рассказать умело,— отозвался я.

Сначала мы говорили о том, что за страна Италия. О том, что расписания поездов никто не соблюдает, о том, что заказы в ресторане обслуживаются долго. Но не помню почему, когда принесли вторую бутылку кьянти, он уже начал свой рассказ. Я слушал его, время от времени поддакивая. Думаю, он давно уже хотел поговорить с кем-нибудь об этом. Однако не мог же с первым встречным. Не будь он сейчас в этом приятном ресторане, в маленьком городке в Центральной Италии, не будь это выдержанное «Корте Буона», не гори огонь в камине, возможно, все так бы и закончилось ничем.

Но он рассказал.

— Я давно уже думал, что я скучный человек,— сказал он.— Даже в детстве я был ребенком, который не умел шалить. Вокруг меня всегда была какая-то рамка, и я жил, следя за тем, чтобы не выйти за ее пределы. Всегда перед глазами было нечто вроде генеральной линии. Похоже на дружелюбную высокоскоростную магистраль. В этом направлении возьмите правую полосу, дальше поворот, запрет обгона. Если действовать согласно этим инструкциям, все будет хорошо. Все, что угодно. А за такое поведение меня все хвалили. Все восхищались. В детстве я думал, что и все остальные видят то, что вижу я. Но потом я понял, что это не так.

Он некоторое время смотрел на огонь сквозь бокал.

— Моя жизнь, по крайней мере ее начало, в этом смысле шла как по маслу. Не было проблем, которые можно было бы назвать проблемами. Но взамен я никак не мог ухватить смысла собственной жизни. По мере того как я взрослел, эти мысли становились только мрачнее. Я не понимал, чего я хочу. Синдром отличника. Ведь и математика мне дается, и по-английски говорю, и спортом занимаюсь, могу все, что угодно. Родители хвалят, учителя говорят, нет никаких проблем, могу поступить в хороший университет. Однако к чему я иду, что я хочу делать, этого я не понимаю. Я совершенно не знал, какой факультет университета мне выбрать. Идти ли мне в юриспруденцию, или в инженерное дело, или в медицину. Мне бы все подошло. Думаю, я бы все смог. Но ничего, чтобы я чувствовал: вот оно. Поэтому, как и велели родители, я поступил на юридический факультет Токийского университета. Потому что мне сказали, что это больше всего мне подходит. Но у меня не было точного курса.— Он еще глотнул вина.— Ты помнишь мою подругу в старших классах?

— Кажется, Фудзисава,— сказал я, случайно вспомнив имя.

Уверен не был, однако попал.

— Фудзисава Ёсико,— кивнул он.— Она была такой же, как я. Я ее любил. Любил быть рядом с ней и разговаривать. Я мог рассказать ей все, что было у меня на душе, а она понимала, о чем я говорю. Мы могли разговаривать сколько угодно. Это было так здорово. Ведь до того, как я встретил ее, у меня не было ни одного друга, с которым я мог бы по-настоящему поговорить.

Он и Фудзисава Ёсико были своего рода психологическими близнецами. Окружение, в котором они воспитывались, до противности было похоже. Оба были симпатичными, отличниками, прирожденными лидерами. Суперзвезды своих классов. Их семьи были обеспеченными, отношения между родителями — плохими. Мать чуть старше отца, отец завел женщину на стороне и не возвращался домой. Они не разводились, потому что боялись осуждения общества. В семьях власть принадлежала матерям. Естественно, они внушали: что бы ты ни делал, нужно быть первым. Ни у того ни у другого не было близких друзей. Оба пользовались популярностью. Однако друзей не было. Непонятно почему. Наверное, обычные, несовершенные люди себе в друзья выбирают таких же несовершенных, как и они сами. Они всегда были одиноки, всегда чувствовали давление.