Английская свадьба - читать онлайн книгу. Автор: Елена Давыдова-Харвуд cтр.№ 9

Подъезжаем мы к деревушке, куда, собственно, и направлялись, и тут начинается грибной дождь: и солнце светит, и дождик идет. Джеймс улыбается и говорит: “День рождения обезьяны!” Я раскрываю рот от изумления: “Чего-о-о?! Какой день рождения? Какой еще обезьяны?!” – а сама опасливо на него кошусь: уж не совсем ли он с катушек съехал. “Чего-чего, – с досадой говорит Джеймс, – это так по-английски называется, когда и дождь, и солнце!” – “А-а, – расслабляюсь я, но тут же снова лезу к нему с вопросом: – А почему обезьяны?” Джеймс расстроенно пожимает плечами, и я прикусываю язык: в самом деле, откуда же ему это знать.

Из-за “дня рождения обезьяны” нам пришлось зайти в местную лавчонку. Торговала она окаменелыми ракушками, камнями с отпечатками растений или животных, местными минералами. Но самое главное, прямо в этой лавке (это в крошечной-то прибрежной деревухе!) в витрине была выставлена голова огромного динозавра юрского периода, найденная местным жителем всего года два-три назад. Несмотря на дождь, в лавке было очень оживленно: дети и взрослые брали напрокат специальные молотки и лопатки, оставляли залог и отправлялись на пляж – раскалывать гальку и искать в ней следы окаменелых животных. Правило в одной из витрин гласило: все, что найдете, можете оставить себе, предварительно зарегистрировав в этой лавчонке, а государство будет просить вас время от времени показывать находку на каких-нибудь выставках. Тут же была и витрина таких находок. Очень все буднично, учитывая уникальность того, что за диковины народ обнаруживает на этом довольно мрачном пляже с темно-серой галькой.

Посмотрели мы на все это и поехали домой. По дороге почему-то зашла речь о сказках, и тут обнаружилось, что и в русских, и в английских сказках часто фигурируют одинаковые персонажи. И что в местных сказках, так же как и в русских, у зверей тоже есть имена; только все эти лисы и белки здесь – мужского рода. Лису, например, во всех сказках и присказках зовут мужским именем Фредди, а белку – Бэйзел.

Дома мы попили, как и положено в это время дня, чаю, а вечером собрались на фильм 50-х годов в соседнюю деревню. Когда зашли в кинотеатр, я замерла: красные плюшевые сиденья с пепельницами на подлокотниках, старинный экран с бархатным занавесом. Перед сеансом в специальном киоске прямо в зале с приглушенным светом продается мороженое. А когда фильм начался, на экране были видны, как в старые добрые времена в Москве, царапины на кинопленке. Таким было кино в Англии еще до моего рождения, такое же оно и сейчас в этом старом кинотеатре. Что-то все же есть в этой привязанности англичан ко всему старинному: особенно здорово смотреть здесь фильмы 30–50-х годов.

После кино мы с друзьями Джеймса решили поужинать в соседнем ресторане. До еды все мужчины дружно заказали пиво, во время ужина выпили пару бутылок хорошего вина, а завершили все опять же пивом! Оказалось, что это совершенно нормальная здесь практика, и все неподдельно удивлялись тому, как я была этим озадачена.

Еще меня в этом ресторане в меню поразила голубятина. Я давно обратила внимание на то, что здешние голуби толстые, прямо-таки раскормленные, очень чистенькие, с розово-серым нарядным оперением. После долгих сомнений я все же решила попробовать, каковы они на вкус. Заказала, но есть почему-то не смогла…

Английские дворики. Следствие по делу о смерти орла. Обрубленные колокольни. Дикие коровы. Могила Конан Дойля. Воскресное жаркое и алкогольный напиток со свежим огурцом. Трубы на крышах. Фазан-самоубийца. Половина омара

Джеймсу надо было что-то выяснить у нашего нового соседа. Вместо того чтобы просто пойти к нему, позвонить в дверь и обсудить свою маленькую проблему, он засел у окна и стал дожидаться, когда тот выйдет во двор постричь газон. Есть, как выяснилось, правило: один из немногих раз, когда можно просто так обратиться к незнакомому или малознакомому человеку без страшного нарушения этикета, – это когда он что-то там стрижет или копает в своем переднем дворике. Заметьте, переднем: потому что в английских домах есть передний и задний дворы. Передний обычно очень ухожен и красив, но англичанину никогда не придет в голову там усесться и почитать газету, попить чаю или погреться на солнышке. Все это можно делать только на заднем дворе. А передний предназначен исключительно для красоты и образцового порядка. Ну и чтобы пообщаться с малознакомыми людьми…

Пока Джеймс изнывает и высматривает соседа, я с недоверием смотрю телик. Идет передача про особые полицейские подразделения Шотландии. Их задача – расследовать случаи смерти животных. И вот в подробностях рассказывают, что обнаружен труп орла: кто-то позвонил в полицию и об этом сообщил. Полицейский приезжает на машине, обследует “тело” и место преступления, потом упаковывает труп по всем правилам и отсылает в лабораторию – исследовать причину гибели. В этом конкретном случае оказывается, что орел умер своей смертью, и дело закрывают. Я до конца не могу поверить, что они это все серьезно – англичане ведь любители всяких розыгрышей, вдруг они и тут надо мной смеются! Но когда здесь же показывают, как этот самый полицейский арестовывает двух молодчиков, я понимаю, что все – по-настоящему. Эти молодчики натравили своих собак на зайца и поспорили, чья собака загонит его первой. И вот на них надевают наручники, сажают в полицейскую машину и увозят в участок. Обвинение: жестокость по отношению к животному – то есть к зайцу.

Джеймс, наконец, дождался соседа, как бы невзначай оказался рядом с его двором и обсудил то, что хотел. После этого мы быстренько собрались и поехали в Нью-Форест, охраняемую природную зону недалеко от Свонеджа.

Едем, любуемся пейзажами, и тут нам попадается церковь с как бы обрубленной колокольней – будто кто-то начал строить готический шпиль, но передумал и бросил на полпути, а вернее, даже в самом начале. И оставил вместо шпиля прямоугольный обрубок. Я удивляюсь, а Джеймс говорит, что такие колокольни строили норманны. Они довольно долго здесь правили, и от тех времен подобных церквей осталось много.

Вот мы, наконец, въезжаем в Нью-Форест. Это лес, перемежающийся большими полянами; на первый взгляд ничего особенного. В нем проложено несколько узких асфальтированных дорог, и по ним можно и гулять пешком, и разъезжать на машинах. Нам сразу же попалось на глаза несколько щитов, которые предупреждали, что ехать надо очень медленно, и сообщали о количестве смертей животных на местных дорогах за последний год. И правда, повсюду вдруг стали попадаться неторопливо бредущие прямо перед машинами лошади, пони и коровы, которые совершенно не обращали внимания на автомобили, – и стало ясно, к чему все эти предупреждения.

Мы с Джеймсом оставили машину на парковке, а сами пошли гулять. На лесных полянах тут и там сидели пары, цивилизованно расстелив на земле скатерти и разложив на них привезенную с собой еду. Получалось, что эта природная зона – что-то среднее между лесом и парком. При этом было странно наблюдать посреди него диких домашних животных.

Джеймс начал мне объяснять, что коров этих никто не доит, а пони и лошадей не объезжает, и живут они прямо в лесу. С другой стороны, вроде бы как у каждого из них есть свой хозяин, который, правда, мог конкретно это животное никогда и в глаза не видать. Позже выяснилось, что о деталях собственности на них никто из знакомых мне англичан толком ничего не знает, зато все знают, что живут эти животные в Нью-Форесте сами по себе, и так сложилось веками. А у меня в голове все никак не укладывается: как так – корова и вдруг дикая?!