Молодость - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Сегал cтр.№ 15

Как, как! Это вам не на сцене кривляться, чувства изображать! Нужно просто представить, что ты крокодил. Почувствовать ледяную кровь, медленное биенье сердца, пустой взгляд. И вот – внутри уже холодно, мозг не думает о всяких мелочах.

– Лика, прошу тебя, открой, пожалуйста. Я просто хочу поговорить.

И она стала говорить, потом зашуршала бумага, видимо – оставляла записку. А потом она ушла, но недалеко: шаги сразу замерли, может, на этаж ниже. Детский сад. Лика и не думала отмирать. Каблуки застучали снова, показалось даже, что Елена приникла ухом к двери и стала слушать дверь, как врач слушает грудную клетку. Она словно чувствовала, что Лика рядом, и понимала, что время от времени ей нужно дышать. Но коряги и крокодилы не дышат. Вернее, крокодилы, конечно, как-то дышат, но все равно этого не видно. Потому что у них нет мыслей и есть конкретная цель. А если у человека есть цель, то можно вообще не дышать.

Записку Лика решила не читать. Лишние нервы ни к чему. Еще жалко станет, а это непродуктивно.

Прошел день, больше никто не приходил. Стало даже интересно, почему? Она понимала, что в театре сейчас творится что-то очень взрослое, серьезное. И все время: в школе, дома, в «Чиполлино» – пыталась представить, что именно?

Скорее всего, еще вчера они все поняли, и Елена вызвалась «сходить поговорить» сама, решить «по-хорошему». Заготовила кучу правильных слов, пришла, но ей никто не открыл. А сегодня должна была состояться еще одна генеральная репетиция. Дедушка-то умер во время первой, практически сорвал. Значит, вернувшись ни с чем, Елена будет вынуждена выйти на сцену… как? Вообще без грима? Вряд ли. Что-то ведь они попытаются сделать… Значит, попросят Олечку, вторую гримершу «чтонибудь» придумать. А что тут придумаешь? Если нет ни практики, ни времени. Значит, Олечка просто наденет на Елену парик, намалюет красками морщины, мешки под глазами – и все.

На репетиции они поймут, что все это чушь. И режиссер поймет, потому что – не дурак, и Анна Николаевна, потому что за день до смерти дедушки уже видела результат. И главное – поймет сама Елена. Она же так долго к этому готовилась, мечтала и тут – здравствуйте.

Вот она выйдет на сцену и будет, конечно, стараться, но при этом каждую секунду думать о том, что это провал, что все его видят уже сейчас, а на премьере – увидят и подавно. Тогда ей станет грустно, а когда человеку грустно, у него бывают слезы в горле. А когда слезы в горле – трудно петь. Значит, петь она будет хуже обычного. И это тоже все услышат. И может, она не выдержит во время репетиции, может, сразу после, но в любом случае в какой-то момент слезам в горле станет тесно, она заплачет по-настоящему. Тогда Анна Николаевна попросит всех не волноваться и попытается ее успокоить. Они сядут на подоконнике в коридоре, чтобы поговорить ладком и сначала помолчат. Елена будет сидеть, держа в руках сорванный в сердцах парик, грустная и некрасивая… Да, некрасивая… Потом закурят.

– А трубку не берет? – спросит Анна Николаевна.

Елена покачает головой.

– Давай через ее тетю? Через родителей? Мы же не можем срывать премьеру из-за ребенка.

Ну, естественно. К гадалке не ходи. Через тетю, через дядю! Сначала начнут по-хорошему, потом – совестить, а потом… Что? Насильно? Вряд ли. Они же не родители, не имеют право бить человека или даже просто хватать. Значит, будут давить на психику. А может (и это – самое страшное), выселят из дедушкиной квартиры. Ключи отобрать – раз плюнуть. Или – замок поменять. Тогда будет вообще непонятно, что делать, и тогда жизнь в очередной раз закончится. А когда жизнь заканчивается несколько раз подряд за короткий отрезок времени – можно не выдержать. Даже если ты умеешь превращаться в крокодила, даже если ты очень сильный человек.

Лика стояла на голове, и мысли больно стукались одна о другую. Прыгали, как в лотерейном барабане. Она встала на ноги. Чуткие эльфийские уши уловили магнитное поле Земли, Лика открыла глаза и пришла в равновесие.

Сразу же увидела яркие краски: много солнца, воды, зелени. Дети тянули ей нарисованные только что картинки: принц Лимон гнался за Чиполлино, сеньор Помидор тоже гнался, в общем – все гнались. Чиполлино летел, как ракета, и где-то почти улетал с листка бумаги.

– Давайте вспомним, – сказала Лика, – кто такой Чиполлино?

– Мальчик-луковка!

– А кто против него?

– Сеньор Помидор!

– А что будет, если сеньор Помидор его поймает?

– Он будет плакать!!!

Она погладила детей по макушкам, ушла за сцену, и там, в черно-белом сумраке, снова увидела яркие краски. Цветы встали перед ней стеной, ударили терпким полевым запахом. А Паша сказал:

– Не плачь.

Тогда Лика уткнулась в его плечо и обняла за локоть. Они простояли в коридоре какое-то время, а потом Паша спросил:

– Куда поставить?

Лика махнула в сторону администратора.

– У него там банка есть трехлитровая.

Паша подошел к администратору.

– Извините, пожалуйста, у вас, Лика сказала, есть трехлитровая банка. Можно попросить – цветы поставить?

Через минуту он вернулся. Вода колыхалась в банке вязко и медленно, как будто была тяжелее, чем обычная вода.

– Паша, ты мне можешь помочь?

– Да, – ответил Паша.

И было очень здорово, что он не отвел глаз и не спросил: «Как помочь?», «Чем?» или, например: «Постараюсь». Он просто ответил: «Да», и это Лике понравилось.

Если раньше вопрос стоял: «какой день», то сегодня уже: «какой урок». Получилось – после математики. Красиво погибнуть не удалось: директор школы в класс не вошел, под конвоем не увели. Анна Николаевна и Елена просто ждали в коридоре.

– Давай с тобой поговорим, – начала Елена, и Лика, чтобы не слышать ее слов, сразу стала думать о тысяче разных вещей, которые есть на Земле. За одну секунду в голове пронеслись какие-то слоны, дискография Ободзинского, стихотворение Пушкина.

– … никакого смысла, ты этим ничего не изменишь…

– … Что в имени тебе моем?

Оно умрет, как шум печальный

Волны, плеснувшей в берег дальний…

– … работал для людей…

– … Первые динозавры появились…

– … так и будешь в молчанку играть?

– … Территория Антарктиды на 90 процентов покрыта гигантским слоем льда…

– … говорить уже по-другому…

– … Как звук ночной в лесу глухом…

И вот уже тихо, и они уходят по коридору вдаль. Елена плачет, но больше жалко Анну Николаевну, потому что она старая. Долго-долго тянется История, учитель что-то говорит, дверь открывается. Первым заходит завуч. Все встают. Вот теперь – конвой, и все по-настоящему. Дедушка рассказывал, что, когда из их двора одного за другим забирали молодых ребят, было важно, чтобы остальные это видели. Потому что если у твоей смерти есть свидетели, получается, не зазря.