Мохнатый ребенок - читать онлайн книгу. Автор: Марина Аромштам cтр.№ 27

И вот в один прекрасный момент котенок побрыкался и уснул. Мама полюбовалась на него в ангельском обличии и ушла на кухню, а папа стал его гладить. Гладил-гладил, смотрел-смотрел — и УВИДЕЛ. И тут же почувствовал, как сердце неприятно подпрыгивает и, того гляди, упадет прямо в живот или еще ниже. И внутри у папы стало очень холодно. Он некоторое время прислушивался к этому внутреннему холоду и смотрел на котенка, а потом пошел к маме на кухню.

— Ты знаешь, я должен тебе что-то сказать, — папа выглядел очень смущенным. — То есть, что-то показать… Я тут кое-что обнаружил. У нашей Риммы, — и папа на некоторое время замолчал, подбирая слова. — Ну, в общем, я, знаешь, обнаружил у нее то, чего быть не должно.

— Что? Что такое? — испугалась мама.

— Ну, нет, ничего такого особенного. Просто это самое, оно бывает только у котов. А у кошек не бывает. Короче, я думаю, это никакая не Римма. Скорее уж Ромул. Или Рем.

— Ты хочешь сказать, что это не кошечка?

— Да, именно это я и хочу сказать.

— Ты уверен? Но ведь ты сам ее выбирал. И твои друзья тебе помогали.

— Она, то есть он… Он такой лохматый, и у него в пуху ничего не было видно. К тому же он так заботливо облизывал другого котенка… Как хорошая будущая мать.

— Так вот почему эта заботливая «мать» такая драчливая! Да ты просто Ахилл в юбке! — обратилась мама к котенку с разоблачением.

Ахилл был героем древнегреческих мифов. По замыслу богов, он должен был стать великим воином. Но Ахиллова мама, которая к тому же была богиней, боялась, что подвиги не доведут Ахилла до добра. Поэтому она его спрятала: нарядила в женское платье и поселила вместе с девушками. Это не помогло: в один прекрасный день Ахиллу все же пришлось стать героем.

— Теперь понятно, откуда у тебя такие усики и бровки!

— Вот именно! Кошечек с такими бровями в природе не бывает. И вообще — это не бровки, а бровищи. Не усики, а усищи. Ты посмотри: торчат, как боевые стрелы. — Папа опять помолчал. — И как я дал заморочить себе голову? Я думаю… Может, мы его поменяем? Пока мало времени прошло?

— Как ты можешь так говорить? Ты вез этого несчастного котенка три часа, так что он почти опьянел от качки. А теперь хочешь везти его обратно? Это просто невозможно! И вообще… Я лично очень рада, что это котик.

Тут котик проснулся, увидел мамин палец, вцепился в него своими маленьким, но цепкими когтями, а потом и зубами.

— Эй, полегче! — закричала мама, высвобождая руку. — Вот, держи веревочку!

Ахилл в мохнатой юбке напал на веревочку и стал ее убивать. Мама дергала веревочкой и продолжала убеждать растерянного папу:

— Котик — это очень, очень хорошо. Я с тоской думала про будущие проблемы с котятами. А с котиком — никаких котят.

— С котами — другие проблемы, — попробовал возразить папа. — Они метят территорию, постоянно дерутся и выясняют с хозяевами отношения самым неприятным образом. Это совсем, совсем другие животные. Не такие, как кошки.

— Вот и хорошо. Если следовать справочнику, проблемы с этими животными решаются очень просто. Ну пожалуйста, посмотри на него! Разве у тебя поднимется рука менять его на кого-то?

Папа глубоко вздохнул и погладил котенка. Котенок тут же решил, что веревочка уже убита, а вот папина рука — нет. Папа получил новую метку и вынужден был согласиться с мамой: выбор сделан бесповоротно.

* * *

— Наша Булочка, того, — сказал Гришка, когда Костик вернулся из школы, — Пирожком оказалась.

— Каким пирожком? Ты что мелешь?

— А то, что настоящим Пирожком, с котовскими причиндалами. Папа обнаружил. Настоящий Шерлок Холмс! Представляешь, если бы мы так ничего и не узнали? Наломали бы дров, дали котенку женское воспитание… А потом бы все удивлялись: почему эта кошечка такая странная? А она не странная. Она просто кот.

— И как теперь будут звать нашего кота? — спросил Костик, переваривая новость.

— Ну, Римом его вряд ли будут звать. Римма — это да. Женское имя. А Рим — это же город! Столица к тому же.

— Давайте снова придумывать имя, — сказал Костик маме с папой. — Нормальное имя для кота.

— Может, так и назовем — Ахиллом? — спросила мама.

— В кошачьем имени должен быть звук «С», — сказал папа. — Я читал, что кошки только этот звук по-настоящему воспринимают.

— А как же Римма?

— Римма — это было исключение. К тому же мама наверняка стала бы звать котенка «Римусик».

— Сами вы «римусик», — обиделась мама.

Тут Гришка предложил назвать котенка Бегемотом. Это предложение было дружно отвергнуто.

— А зря, — заявил Гришка. — Не нравится — ну и пожалуйста. Я знаю еще одно кошачье имя: Базилио. И Чеширский кот.

— Последнее точно не годится. А вот первое… — папа задумался. — Предлагаю другой вариант — Марсилио.

— Это что за имя?

— Марсилио похоже на Базилио. Вроде по-кошачьи звучит. К тому же — красиво. Необычно. С итальянским оттенком. И еще содержит воинственную составляющую: бога войны древних римлян звали Марсом.

— Так может, Марсом и назвать? — предложил Костик более простой вариант.

— Я согласна, — заявила мама.

— На что?

— На Марса и на Марсилио.

— Одновременно?

— Да. Потому что я буду звать котика Марсиком. А вы можете упражняться, как захотите. Хоть Марсельезой зовите. Но, даю слово, очень скоро вы все будете звать его, как я, — Марсиком.

— Лично я буду звать Марсилио, — настаивал папа.

— А я Марсом, — заявил Костик.

— Представляете, я тут на днях обнаружил, что наш котенок-то, оказывается, не кошка, а кот! — рассказывал папа по телефону своим знакомым. — Пришлось для него срочно новое имя придумывать. Марсилио назвали… Эй, Марсик, а ну, отцепись от штанины! Порвешь!

— Марс, Марс, Марс, иди сюда, — звал Костик. Но когда котенок, развалившись на кровати, выставлял напоказ круглый, похожий на шарик животик, Костик щекотал его и приговаривал: — Марсик, Марсик!

Так что мама оказалась права. Котенок получил свое настоящее имя — Марсик.

Марсик величиной с ладошку не просто занял место собаки. Он занял место целого человека. С утра до вечера все только и говорили: «Где наш Марсик? Что он делает? Иди сюда, котик! Ах ты, пушистик! Ах, Марсюлик! Ах, Пусюлик!»

А Марсюлик-Пусюлик рос, как князь Гвидон. Через неделю он уже был размером с две ладошки. Еще через неделю — с три ладони. А потом, глядя на Марсика, расположившегося на диване кверху пузом, лапы — в разные стороны, все всерьез задумались: если дело и дальше так пойдет, диван скоро будет ему мал.