Мохнатый ребенок - читать онлайн книгу. Автор: Марина Аромштам cтр.№ 13

По предложению Ринки, черепах решили выпускать гулять — на полянку перед «уголком». Пусть пасутся, как козы и коровы, и переползают с места на место. Но черепахи, в отличие от коз и коров, не хотели ходить стадом. Они разбредались во все стороны и, не ограниченные бортиками загона, оказались вдруг довольно шустрыми и склонными к побегу. А следить за черепахами было так же скучно, как рвать для них траву. Беспечные черепашьи пастухи вспоминали о своих обязанностях только к моменту закрытия «живого уголка» и начинали бегать по полянке, обыскивая окрестную территорию в поисках беглянок. Сначала потерялись две взрослые черепахи. А потом пропал Тимофей.

Ринка, однако, уже устала о нем переживать. Черепашонок был самым шустрым и подвижным. Даже странно, что он не терялся так долго. От летнего солнышка вперемежку с дождиком, от зеленой травки и чистого воздуха у черепашонка открылся второй глаз: он выздоровел! Ринка это заметила, но не смогла сильно обрадоваться, потому что была занята кроликами и лисенком. И когда Тимофей сбежал, она совсем немного, для порядка, погрустила, а потом легко утешила себя словами бабушки Ани: «Значит, судьба его такая!»

В конце лета в лагерь приехал автобус с надписью «Зоопарк». Лисенка, енота, кроликов и других животных пересадили в дорожные клетки и увезли в Москву — туда, где они до этого жили. «Живой уголок» закрылся. Последняя лагерная смена заканчивалась.

Собирая вещи в чемодан, Ринка наткнулась на коробку, в которой одноглазый Тимофей приехал вместе с ней в лагерь. В коробке было немного сухой травки и шарики подсохших черепашьих какашек. Ринка взяла коробку в руки и вдруг опомнилась: «Черепашонок, миленький! Где же ты теперь?» Ей вдруг захотелось быстро-быстро выйти во двор и увидеть, как трава под кустом зашевелилась и показался маленький черепаший панцирь. Как кривые, но шустрые лапки быстро несут этот маленький панцирь в неизвестном направлении. А потом черепашонок остановился бы у кустика одуванчика, прижал лапкой листик к земле, ухватил его беззубым ртом и потянул на себя…

Но Ринка никуда не пошла. Она сидела на чемодане и смотрела на какашки в коробке. «Тимофей убежал, потому что я перестала его любить, — подумала Ринка и тут же попыталась смягчить свое неприятное признание: — Ну, не совсем перестала, а стала любить не так сильно. Если бы я любила его так же, как раньше, мы бы вместе вернулись в Москву, и Тимофей опять поселился бы в аквариуме и уже не стал бы болеть: ведь он подрос и научился есть капусту. А теперь его найдет какая-нибудь другая девочка. И возьмет к себе жить…»

Тут Ринку поразила страшная мысль: ведь у этой девочки нет справочника! Она найдет Тимофея, но не будет знать, как надо за ним ухаживать. Она сделает что-нибудь не так, неправильно, отчего Тимофей заболеет и, может быть, даже умрет. А Ринка будет далеко, в Москве, и уже ничем не сможет ему помочь. «Надо что-то придумать, надо что-то придумать», — без конца повторяла Ринка.

Но что надо делать, она поняла только утром.

— Автобусы приехали! — закричал кто-то.

Все побежали смотреть на автобусы, которые длинной цепочкой выстроились на дороге у ворот.

— Ура! Автобусы! Едем в Москву! — радовались ребята.

А Ринка не радовалась. Она не побежала смотреть на автобусы вместе со всеми. Она даже не пошла на завтрак. Она сидела в пустой палате и писала на листочках слова из справочника. Ринка решила развесить листочки вокруг «живого уголка». Девочка, которая найдет Тимофея, пойдет гулять и увидит листочек. А там все про черепах написано. Что они едят, и как за ними ухаживать. Вот она обрадуется!

«Но написать один раз будет мало, — думала Ринка. — Вдруг девочка пойдет какой-нибудь другой дорогой? Надо сделать еще листочки». И Ринка быстро-быстро писала, стараясь ничего не забыть. Внизу каждого листочка она сделала пометку: «Черепашонка зовут Тимофей».

А ребята уже пришли за чемоданами и потащили их к автобусам.

— Ринка! Быстрее! Пошли! Уезжаем!

— Я сейчас! — крикнула Ринка, схватила листочки и побежала к «живому уголку».

— Ри-на! Ри-на! — звали ее хором. Все ребята из отряда уже сидели в автобусе.

— Сейчас, сейчас, — приговаривала Ринка, пристраивая листочки. Один листочек она прицепила на забор, другой повесила на кустик, а третий положила под большой камень — так, чтобы его было видно, но он бы не улетел.

— Ты с ума сошла? — к ней спешила вожатая. — Где ты бродишь? Мы уже уезжаем! А вещи? Где твои вещи? Что-о? В корпусе?

Вожатой не хотелось сильно ругать Ринку перед отъездом. Она велела торопиться к автобусу, а сама побежала за Ринкиным чемоданом.

Наконец все оказались на своих местах, и автобус тронулся.

Вожатые запели песню, и все стали им подпевать. Только Ринка не подпевала, а просто смотрела в окно.

«Полезная книжка — справочник. Нужная такая, — отрешенно думала она. — Когда я вырасту, у меня обязательно будет собака. Настоящая, большая собака. Овчарка. Я пойду в библиотеку и возьму себе справочник, где написано все-все-все про собак. Чтобы знать, как за ними ухаживать, чем кормить и какие уколы делать. А еще я буду любить свою собаку сильно-сильно. Я никогда не променяю ее ни на каких кроликов. Я назову ее Тимофей…»

Когда мама была маленькой, у нее не было собаки. Из-за взглядов бабушки Ани на жизнь. Но мама все время об этом мечтала. И чем старше становилась, тем сильнее крепла эта мечта. В седьмом классе мама вдруг заметила, что Толик Мозгляков вертится теперь не вокруг нее, а вокруг Тамары. И свои глупости рассказывает ей. Про то, как надо кого-нибудь сварить и съесть. И Тамара, добрая Тамара, в ответ только смеется. Разве добрые смеются таким хитреньким, игривым смехом? А Таня отрезала свои длинные волосы и носила теперь короткую французскую стрижку. Но Борька Шалимов, глядя на Таню, по-прежнему краснел. Несмотря на отсутствие косы. И не просто краснел. Теперь он все время садился за одну парту с Таней, а после уроков тащил из школы два портфеля — свой и ее. До самого Таниного дома. Хотя жил в одном подъезде с мамой.

От всего этого мама чувствовала себя не очень хорошо. И случайно (совершенно случайно!) взглянув в зеркало, обнаруживала там всеми покинутое, никому не нужное существо. Ну, ничего-ничего, мстительно думала мама. Вот она вырастет и посвятит себя какому-нибудь великому делу. Она будет работать от зари до зари, и у нее просто не останется времени на что-нибудь другое. На каких-то там друзей, которые так противно хихикают и таскают чужие портфели. А мамино дело будет настолько великим, что ей даже не нужен будет сильный, храбрый и благородный юноша, который мог бы ее от чего-нибудь спасти, а потом предложить руку и сердце.