Уто - читать онлайн книгу. Автор: Андреа де Карло cтр.№ 29

– Прийти к чему? – спросил я, потому что мне надоело молча выслушивать этого проповедника с лопатой, осточертело его занудство, я устал, я окоченел.

Он повернулся ко мне и посмотрел на меня глазами святого.

– Как к чему? К счастью.

Он был уверен, что просвещает меня, что я потрясен, он не сомневался в том, что помогает мне задуматься, открывает мне глаза.

Я поправил темные очки, я был чернее тучи в этом белом царстве.

– К пониманию того, что быть счастливыми – это работа, – развивал свою мысль Витторио. – Это как строительство дома. Доска за доской, гвоздь за гвоздем. Ты должен постоянно проверять, что все делаешь на совесть, должен следить за тем, чтобы на строительной площадке были чистота и порядок. Нельзя ничего запускать. Даже в отношениях между мужчиной и женщиной, если они хотят быть вместе. Это работа, Уто. Вначале тебе может казаться, что все наоборот, что все зависит от интуиции и от случая, что счастье – это как подарок судьбы. Что нет ничего проще и естественнее, чем быть счастливым. На самом же деле это совсем не просто. Если ты не примешься за работу сразу, ты и сам не заметишь, как все рухнет. Если не сосредоточишь все внимание, все усилия, не приложишь всю энергию, не посвятишь все время, не мобилизуешь все свое воображение. Я слишком поздно это понял, но это так.

Мы были уже почти на полпути между калиткой и входом в дом лысого любителя инжира. Я в сердцах воткнул лопату в снег. Ну и чего я этим добился? Заставил его замолчать? Как бы не так!

– Само собой разумеется, что ради счастья тебе придется от многого отказаться, – глядя на меня, распинался Витторио. – Например, от извечного вопроса «быть или не быть». От того, чтобы говорить одно, а делать прямо противоположное. Рубить так рубить, верно? Тебе нужен сначала топор и уж потом молоток и гвозди. Но ты не пожалеешь, Уто.

Я опять взялся за лопату и веером рассыпал вокруг немного снега. Мне казалось, хотя я не был в этом уверен, что если бы он действительно нашел формулу счастья, то, во-первых, ему незачем было бы так много и так горячо говорить об этом, а во-вторых, он не нуждался бы в лишнем слушателе – слушателей у него и без меня хватало. С другой стороны, я не часто встречал людей, которые строили счастье собственными руками. Мне больше попадались люди, раздавленные обстоятельствами, или уповающие на случай, или смирившиеся с монотонностью существования, или смотрящие в будущее как бы с волшебного моста.

Если говорить об Уто, то счастливым его, бесспорно, не назовешь. Уто Дродемберг несчастлив. И не по какой-то одной, особенной причине, сравнимой с симптомом поддающейся лечению болезни, а по миллиону особенных причин, дающих в сумме нечто столь невообразимое, бесформенное и неизмеримое, что установить каждую из них в отдельности уже нереально. Тут следовало бы определить, что такое несчастье, понять, к чему оно ближе – к неудовлетворенности, страданию, обездоленности или к чему-то еще, и, разумеется, определить, что такое счастье, что значит быть счастливым. Быть таким, каким хочешь быть, быть там, где хочешь быть, либо иметь то, что хочешь иметь, иметь, когда хочешь иметь, или же счастье – это нечто большее или нечто меньшее? Впрочем, если мирбуржцы обожают подобные разговоры, ему даже слушать такое противно, он звереет, когда дает втянуть себя в эту идиотскую игру. Слава Богу, невероятным усилием ему удается выскочить, вынырнуть, пройдя сквозь толщу воздуха, словно сквозь толщу воды в бассейне, подняться, работая ногами, в поднебесье и увидеть Витторио с его лопатой далеко внизу, среди снегов, в которых тонет домишко лысого, другие дома, лес, храм-гриб, вся округа. Разве это не пример счастья, не одна из его форм? Совсем не то что отдать свою жизнь в распоряжение Марианны или решительно вколачивать гвозди в доски, как будто требуется закрепить собственный взгляд на мир, пока холодное дыхание времени или ветер других идей не унесли его прочь. Представьте себе, как он кувыркается высоко над землей в белом январском воздухе, а снизу на него, задрав головы, застыв от удивления, смотрят восхищенные люди. Его улыбка говорит о том, что он сам себе гуру. Кульбиты и винтовые вращения, обратные сальто прогнувшись, мгновение – и он уже вверх ногами. Симфонический рок, разносимый несметным множеством динамиков «Маршалл», установленных на холмах. Или Бетховен, вторая часть Девятой. А то и дивертисмент Моцарта, но непременно с Караяном: там, где необходимо форсировать, нужна твердая дирижерская рука. (Твое дело – залучить струнников наверх, а тактовые доли – это уже их дело.)

Витторио и Марианна отправились по очередным альтруистским делам. Атмосфера в доме не накалена, стены не вибрируют, неодушевленные предметы еще неодушевленнее, пустота пустее.

В гостиную входит Нина с небольшим ранцем в руке. Удивленным кивком показывает на книгу в руках Уто о трансцендентальной медитации.

НИНА: Еще не дочитал?

УТО (поднимая и тут же снова опуская глаза): Я никогда не дочитываю книг до конца.

НИНА: А-а-а.

УТО: Ты далеко?

НИНА: Заниматься с Кришной.

(Избегающий взгляд: она уже смотрит в противоположную стену.)

УТО: С богом?

НИНА: Он живет через два дома.

(Признаки раздражения в голосе, признаки любопытства.)

УТО: И чем же вы занимаетесь?

(Терпеливого тона ему хватает лишь на несколько слов, после чего голос его становится едким, скрипучим, но сам он этого не замечает: его мысли заняты другим.)

НИНА: Чем занимаемся? Английским и географией Америки. Все равно в Италии здешняя школа не в счет. Придется сидеть второй год в одном классе.

(Узкая в кости, если бы она ела, то не была бы такой худой, но и толстой вряд ли была бы.)

УТО: Тогда зачем ты учишься, если сама говоришь, что это не нужно?

(Слабый электрический ток – ленивым теплом в крови между пахом, желудком и душой.)

HИHA: Марианна заставляет. Все равно это только до июня, потом я возвращаюсь в Милан.

(Пожимает плечами, смотрит искоса.)

УТО: Тебе здесь не нравится?

(Он сидит на краю дивана, спина прямая, глаза потуплены.)

НИНА: Да так…

(Вздыхает, смотрит в окно, переступает с ноги на ногу.)

УТО: Могу себе представить.

НИНА: Представить что?

(Защищаясь, щурит глаза.)

УТО: Что тебе все обрыдло – гуру, храм-гриб, вся эта духовная тягомотина.

НИНА: Нет, гуру ты не трогай. Он умный. И сильный.

УТО: А этот постоянный театр вокруг него? Ну ладно, оставим гуру в покое. А Марианна с ее глазами фанатички? С ее вечными поучениями и назидательными примерами. А ведь она тебе даже не мать. Бедному Джефу или Джузеппе – как там его? – деваться некуда, а ты-то с какой стати должна терпеть?