Пища любви - читать онлайн книгу. Автор: Энтони Капелла cтр.№ 36

— Какой экскурсии?

— По моему собственному Риму. Здесь есть удивительные коллекции, закрытые от широкого круга. А потом, — он пожал плечами, — можно будет где-нибудь перекусить.

— Звучит заманчиво, — ответила Лаура.

Он водил ее по местам, где она еще не бывала, — по маленьким palazzi, в незапертых темных комнатах которых архивариусы и смотрители хранили бесценные шедевры. Он провел ее мимо охранников во Палаццо Фарнезе, где теперь располагалось посольство Франции. Здесь от простых смертных скрывался потолок с росписью Карраччи. В Палаццо Дориа-Памфили они попали в жилое помещение некоей семьи и поболтали с каким-то человеком, очень похожим на тех, кто был изображен на висевших по стенам портретах кисти Тициана. Потом они заходили в небольшие часовни, в огромные салоны с расписными потолками, в тускло освещенные церкви, где из темноты на них смотрели великолепные фрески.

— Довольно, — наконец сказал Феллоуз, — Невозможно усвоить такое количество прекрасного на пустой желудок.

Он отвел ее в ресторан на маленькой площади, где хозяин приветствовал его по имени. Бутылка холодного «Орвьето» и блюдо с длинным, неправильной формы grissini [34] появились на столе через несколько секунд после их прихода.

— Увы, моя диета исключает соду, — извинился Феллоуз, — Так что я буду только салат. А вы заказывайте что захотите.

— Я тоже буду салат — ответила Лаура — Не хочу, чтобы пропали все мои гимнастические труды.

— Лаура придет на открытие ресторана? — спросил Бруно у Томмазо.

Томмазо задумчиво потер подбородок.

— Честно говоря, я об этом как-то не подумал.

— Она должна прийти, — с энтузиазмом заявил Бруно — Я задумал специально для нее кое-что особенное. Подлинное меню эпохи Возрождения в честь ее научной работы.

— А вот этого не надо, — возразил Томмазо — Ты сам подумай: в вечер открытия там будет полным-полно важных клиентов, а может, и пресса пожалует. Мы должны будем заниматься ими, а не Лаурой. Зачем готовить лишние блюда, только для нее?

На мгновение Бруно почувствовал непреодолимое желание открыть Томмазо свой секрет. «Потому что мне нет дела ни до кого, кроме Лауры, — хотел он сказать — Потому что я отдам все хвалебные статьи за одну ее улыбку. Потому что я люблю ее такой любовью, о существовании которой ты, Томмазо, мой старый верный друг, вообще не догадываешься».

Но эти слова комком застряли у него в горле.

— А ты представь себе, — только и сказал он, — какое впечатление произведет на репортеров, когда они узнают, что мы готовим специальные блюда для одного-единственного гостя, а вернее, гостьи. Об этом начнут говорить, и наши клиенты станут приводить к нам своих подружек и жен, чтобы это проверить.

— Гм… — задумался Томмазо — Да, неплохо. Сильные чувства шеф-повара, отразившиеся в пище любви. Отличная мысль! Как это я сам не додумался?

Для пущего вдохновения Бруно походил по картинным галереям и изучил картины, на которых попадались различные блюда. Конечно, там было много фруктов, изображений Бахуса в окружении винограда, но Бруно больше интересовало то, что ели обыкновенные люди в тавернах и ресторанах того времени. К счастью, оказалось, что существует много портретов, на которых люди изображены во время еды. Но еще полезнее оказались те картины, где художники изобразили Тайную вечерю, потому что рисовали на них те блюда, которые ели сами.

Как-то вечером он бродил по галерее Боргезе, изучая картины, как вдруг услышал, что его окликает знакомый голос. Он обернулся. Это была Лаура.

— Привет, — сказала она, явно удивленная встречей. — Что привело тебя сюда, Бруно?

Отложив блокнот, он пробормотал что-то про новую экспозицию.

— Ну, раз уж ты здесь, давай я покажу тебе моего любимого художника, — предложила Лаура, взяла Бруно под руку и повела в следующий зал.

— Ты имеешь в виду Караваджо?

— Откуда ты знаешь?

Бруно пожал плечами.

— Томмазо рассказывал.

Они остановились перед картиной Караваджо «Юноша с корзиной фруктов».

— Тебе нравится свет, — сказал Бруно. — То, как он падает сбоку, оставляя пол-лица в тени.

— Точно. Именно это мне и нравится.

— А Томмазо видит это все, — он указал на картину, — с точки зрения еды.

— Правда?

— Да. Он мне сам говорил. А еще он говорил, что по манере художника можно определить, что он любил есть. Тогда получается, что Микеланджело — несомненно флорентиец. Он любил жареное мясо, и чем проще, тем лучше, — Бруно указал в противоположный конец зала. — Рафаэль — это изящество и свет, как и кухня его родного Урбино. А Караваджо родился в Риме, и у него римский аппетит. Его «Тайная вечеря» — настоящий римский ужин с жареной птицей, только что из печки, и рядом тарелка contorni [35] . Именно так и поел бы он сам в своей любимой osteria.

— Все это тебе сказал Томмазо?

Бруно посмотрел на нее, думая, что она шутит, но Лаура была абсолютно серьезна.

— Пожалуй, он прав, — сказала Лаура, снова беря его под руку и ведя дальше по галерее, — Рафаэль был влюблен в дочку булочника и в ее честь стал вставлять в свои картины хлебобулочные изделия. А Караваджо почти все время сидел без гроша в кармане и, наверно, думал о следующем обеде, когда писал картины. Я обязательно расскажу своему учителю о том, что сказал Томмазо. Думаю, ему будет интересно.

В тот вечер Бруно посчастливилось купить на блошином рынке Порта Портезе старую поваренную книгу, и он принялся за эксперименты. Остановился на жареной курице, фаршированной сладким перцем, в свою очередь фаршированным фигами. Бруно кое-что добавил в рецепт, чтобы он стал еще лучше.

Лаура лежит в постели Томмазо и томно потягивается. Томмазо уже ушел, чтобы проверить, как идут последние приготовления в «Il Cuoco». Сегодня наконец-то состоится торжественное открытие, а он еще не сделал тысячу разных мелочей.

Она вылезает из постели и начинает одеваться. Вчера вечером они ели маленькие артишоки, порезанные звездочками и обжаренные в масле, и Лаура, к великому своему ужасу, обнаруживает на рубашке масляное пятно. Она открывает шкаф Томмазо, чтобы позаимствовать другую рубашку, и тут же делает шаг назад.

Дверцы шкафа с внутренней стороны обклеены фотографиями. Фотографиями девушек. Здесь брюнетки, рыжие, несколько итальянок, но в основном блондинки. А вот и ее фотография. Лаура помнит, когда Томмазо ее сделал — в этой самой комнате, сразу после того, как они в первый раз переспали.

— Ох! — вздыхает вслух Лаура, когда ей становится понятен смысл этой коллекции.