Ароматы кофе - читать онлайн книгу. Автор: Энтони Капелла cтр.№ 99

— Учти, Роберт, — сказала Эмили, прикладывая измазанную сторону листовки к девственному металлу, — что женщина и джентльменство понятия несовместимые. Мы в эти игры не играем, мы ведем борьбу.

— Эй! — раздался окрик.

Я обернулся. Наши старые знакомые полисмены нас вновь засекли.

Мы петляли множеством боковых улочек, пока наконец я не подтащил Эмили в подъезду какого-то громадного дома, под портиком которого было спокойно и темновато. Мы ждали, прислушиваясь. На улицах было тихо.

— По-моему, мы оторвались, — сказал я. — Подождем еще минут пять для верности.

— Правда, здорово? — сказала она.

— Здорово? — с сомнением переспросил я.

— Ты же всегда хотел быть бунтарем. Вот ты им и стал.

— А ты — моя сподвижница.

— Как раз все наоборот. Ты мой сподвижник. И это замечательно.

И удержаться я не смог — эти сияющие глаза, эти подвижные губы, прерывистое дыхание ее вздымавшейся груди… все это так ярко воплощало ожидание поцелуя. И я поцеловал ее.

Она ответила — я уверен, ответила: долгим, непрерывным поцелуем с восторженным придыханием. Но как только я потянулся к ней снова, она остановила меня рукой.

— Мы должны подыскать тебе жену, Роберт, — ровным тоном сказала она.

— Жену, зачем?

— Мы с тобой… мы с тобой ведь друзья, правда? Мы отбросили тривиальность романтических отношений во имя более прочных уз товарищества.

— Не издевайся надо мной, Эмили!

— Не сердись, — она вздохнула. — Я просто хотела… ну, слегка сбавить накал что ли… Ведь я уже определила наши отношения. Мы с тобой партнеры. Если тебе нужно что-то большее, ищи в другом месте.

— Никто мне кроме тебя не нужен, — сказал я, снимая руки с ее плеч.

Постепенно я сделал еще кое-какие изменения в интерьере кафе: увеличил количество столиков, повесил яркие рекламные плакаты вроде тех, какие видел в кафе в Италии и Франции, и пристроил позади прилавка длинную полку для бутылок с абсентом и прочих аперитивов. Эмили перенесла все это без комментариев, но стоило мне потратить недельное жалованье на оборудование обширной экспозиции из павлиньих перьев, она не выдержала:

— Роберт, что это, скажи на милость?

— Нечто в этом роде было в «Кафе Руайяль». Создает особую атмосферу, разве нет?

— Атмосфера, — припечатала Эмили, — это как раз то, в чем мы совершенно не нуждаемся.

— Разве?

— Атмосфера, под которой, я думаю, ты на самом деле подразумеваешь декадентское убранство парижского борделя, — нет, дай мне договорить! — предполагает некую фривольность. Нам нужно проводить здесь беседы и обмениваться мнениями. Никаких перьев и никакой мишуры. По моему замыслу, здесь должно быть нечто наподобие зала собраний методистов: просто, достойно и функционально.

— Кому же тогда будет интересно приходить в такое унылое заведение?

— По-видимому, Роберт, ты упустил из виду, что мы планируем массовый мятеж. Сюда придут интересующиеся политикой, а не любительницы павлинов. Кстати, по поводу твоего абсента: хоть кто-нибудь уже заказывал его?

— Пока что нет, — сказал я. — Твои суфражистки в основном трезвенницы.

— И слава Богу. Словом, подавай кофе, и этим ограничимся.

Я подчинился, но меня не покидала мысль, что суфражистки могли бы, если уж на то пошло, вполне удовлетвориться чаем или даже водой. Даже мой скудный опыт оформителя не мог найти применения в подобном заведении.

Правительство, узнав об успехах суфражистского движения в Манчестере, решило в Лондоне прибегнуть к иной политике — унизить суфражисток. Это подавалось так, будто бунтарки — всего лишь экзальтированные дамочки, не придумавшие ничего умнее, чем препятствовать естественному порядку вещей, что они продемонстрировали на севере страны.

Правительственный пудинг

Возьмем одну свежую суфражистку, добавим крупный ломтик ее самомнения, а также побольше соуса по вкусу; оставим постоять у дверей члена кабинета министров, пока как следует не накалится; без усилий смешаем с парой полицейских, хорошенько обваляем в грязи, и, пока не остыла, — мигом в полицейский участок; дадим прокипеть на медленном огне, украсим мученическим соусом. Цена — минимум собственного достоинства.

— Какая гадость! — сказала Эмили, бросая на стол «Дейли Мейл». — Нас выставляют муравьями, напавшими на носорогов.

— И муравьи способны натворить немало бед, — сказала Джеральдина Мэннерс. — Нам надо устроить демонстрацию.

— Можно не сомневаться, что «Панч» известит своих читателей, что демонстрация — позор для истинных леди, — вздохнув, отозвалась Эдвина Коул.

— Хорошо, не будем называть это демонстрацией. Назовем это шествием — вряд ли они откажут леди в возможности шествовать.

Шествие было назначено на Пасхальный понедельник. Газеты обозвали его «прогулкой валькирий», а также «вылазкой солдат в юбках», но к тому времени эти уколы не оказывали на Эмили ни малейшего воздействия.

— Не возражаешь, если я пойду с вами? — спросил я.

— Пойди, если хочешь.

— Захватить с собой свой клинок?

— Ну, сомневаюсь, что тебе он понадобится. Мы ведь просто организуем процессию. Главное сражение еще впереди.

Они должны были промаршировать — вернее, прошествовать, — от Трафальгар-сквер к Вестминстерскому дворцу. Там женщины собирались передать свою петицию в Палату общин. Эмили не подозревала, сколько соберется народу. По сообщению «Дейли Мейл», собравшихся было двести человек. Откуда они взяли это количество, Бог их знает: предполагаю, вывели среднее между достаточно крупной цифрой, чтоб не оправдываться перед своими читателями, что мелочь попала на страницы газет, и цифрой настолько малой, чтобы участников процессии никак нельзя было назвать представителями значительной части населения.

Мы собрались перед стартом задолго до объявленного времени. Моей первой мыслью было: организовались они неплохо — на площади уже было полно народу. Но тут я с упавшим сердцем обнаружил, как много мужчин среди топтавшегося вокруг люда. Кажущиеся такими беззащитными на зеленом газоне посреди площади полсотни женщин и несколько сочувствующих им мужчин замерли в нервном ожидании.

Как только мы направились через площадь, нас остановил полицейский.

— Эй, если вы не уберетесь отсюда, я арестую вас за то, что мешаете проходу по тротуару, — сказал он Эмили.

Несколько наблюдавших за нами мужчин бурно зааплодировали.

— Я не на тротуаре, — спокойно сказала Эмили.

— А вот и на тротуаре, — сказал полицейский, грубо схватив ее и переместив на тротуар.