Один толстый англичанин - читать онлайн книгу. Автор: Кингсли Эмис cтр.№ 21

– Если за какие-то несколько минут здесь проползли уже две черепахи, значит, лес просто кишит этими тварями. Помнится, я где-то читал, что собаки любят убивать черепах. Тебе надо было подумать…

– Пока что я вижу, они убивают тебя, эти черепахи, сухопутные они там или морские – все равно. Может, ты предпочел бы что-нибудь другое?

– Не понимаю, что ты хочешь сказать.

– Погоди, я, кажется, знаю, в чем дело. Ты считаешь, что Джордж Вашингтон обязан был посоветоваться с тобой, стоит или не стоит позволять диким черепахам ползать, где им вздумается. Но, как я слышала, они совершенно безвредные, несмотря на угрожающую внешность. Не известно ни одного случая, чтобы черепахи нападали на человека.

– Пожалуйста, не пори чепухи.

– Я тут ни при чем, приятель. Я их сюда не привозила. Они сами сюда приползли. Да не обращай ты на них внимания, лучше выпей, а потом я еще налью.

Роджер послушно выпил. Он все еще не мог успокоиться, но очевидно было, что продолжать спор нет никакого смысла. Тем не менее он чувствовал, что проиграл пару очков в словесной баталии и должен немедленно исправить положение.

– Как поживает мой старый приятель Строд? – спросил он.

– Вот что я тебе скажу: мне, к величайшему счастью, совершенно и окончательно наплевать на него. Не имею ни малейшего представления, как поживает твой старый приятель Строд, у меня нет о нем никаких сведений, и я не намерена интересоваться, где он сейчас и что с ним. Я тебе уже сказала, что хочу знать, хотя бы примерно, чего мне ждать от людей в моей ситуации. А еще – чтобы и они знали, чего они могут ждать от меня. Поэтому я говорю им, как отношусь к мужу. Когда я впервые получила возможность узнать его по-настоящему – прожив с ним полгода, – я возненавидела его. Теперь, после четырнадцати лет замужества, я знаю его еще лучше и по-прежнему ненавижу. Хотя, конечно, я немного поостыла, и ненависть моя сейчас не настолько остра. Последние пять-шесть лет я к тому же презираю это ничтожество.

Подобный поворот в разговоре столь же мало понравился Роджеру, как и тот – касавшийся черепах, в котором он потерпел поражение.

– Похоже, у тебя есть веские причины, чтобы расстаться с ним, – холодно сказал он.

– О да, очень веские. Но не менее веские – чтобы остаться. Мне нужны деньги, а у самой у меня их нет. Ни профессии, ни приличного образования; еще раз выйти замуж – да разве найдется желающий!

– А этот твой магазин?

– Ты что, издеваешься? В год «Миранда» приносит убытков на пять тысяч. Наверно, любой, кто хоть сколько-нибудь понимает в торговле, видит это с первого взгляда. Один Строд ничего не видит. Ты небось считаешь, что бессмысленно держать «Миранду», что это моя прихоть, но я так не считаю. Мне ужасно нравится выставлять все эти вещи, и показывать их людям, и когда они им тоже нравятся. Я бы не хотела потерять все это. Поэтому я и остаюсь со Стродом. Он не замечает моего отношения к нему. Он вообще ничего не замечает. Никаких знакомых, никаких интересов – всю жизнь, понимаешь? – кроме тех, что связаны с его делами. Остального для него просто не существует.

Самая пора сменить тему, решил Роджер.

– Мне это напоминает случай некогда модной самовлюбленности, – подытожил он. – Много есть…

– Ты прав, но даже самовлюбленным типам нравится производить впечатление на людей, им хочется, чтобы ими восторгались или боялись их и все такое. Строд совершенно далек от этого. Даже это его ни капельки не волнует. Он никого не замечает.

Она еще долго жаловалась на мужа; Роджер ее не слушал. В конце концов ему надоело, он сел на корточки, улыбнулся морщинками у глаз и спросил:

– Тебе не кажется, что мы слишком много говорим?

Ока отвела взгляд, пригладила челку.

– Ты, пожалуй, прав, извини. Не волнуйся, это было в первый и последний раз. Отныне все будет как в кино, или в телесериалах, или на красивых картинках, обещаю. Прости, Роджер. И выпей, наконец. Ох… – Она вдруг засмеялась и потянулась к корзине. – Совсем забыла. Вот, я тут кое-что захватила для тебя. Надеюсь, тебе понравится.

Молли протянула кошмарную толстую пятидесятицентовую сигару, состоящую наполовину из обрезков яванского табака, наполовину из опилок.

– Что это тебе вздумалось покупать сигару? – недоуменно спросил он.

– Тогда, на вечеринке у Дерланджеров, мне показалось, что ты любишь сигары, ты как-то по-особенному обрезал кончик, ну и вообще. Ты куришь такие?

Роджер решил отказаться от своего излюбленного способа расправляться с сигарами, которые невозможно курить, проще говоря, он надеялся, что никто не станет очень возражать, если он измельчит ее и набьет ею трубку. Была еще альтернатива – сунуть ее в нагрудный карман пиджака с такой силой, чтобы она непременно сломалась. Он готов был прибегнуть к последнему, но неожиданно для себя осторожно положил сигару на край одеяла и сказал:

– Ты не против, если я оставлю ее на потом?

– Как вам будет угодно, сэр.

Он уже не очень четко помнил их не слишком приятный разговор перед тем, как они выпили по первому стакану. Но если в дальнейшем дело примет совсем опасный оборот, придется – после главного, разумеется, – поставить ее на место. Но он мог проявить и слабость, выказать такт и терпение, что было бы совсем нежелательно на столь ранней стадии отношений. Он поздравил себя с тем, что предусмотрительно придумал сынка – маньяка и алкоголика – своему другу, который приютил его в Нью-Йорке. Следует всячески пресекать попытки женщин проникнуть в ставку. Если же вдруг возникнет определенная потребность, а осуществить ее будет негде, всегда можно будет на время ликвидировать это пугало: отправить, например, в лечебницу для алкоголиков, или, там, в армию, или сказать, что тот попал в больницу после драки.

– Неплохо было бы продолжить, – сказал он.

– Позвольте представиться: отец Колгейт.

«О черт, только этого не хватало», – пронеслось в голове у Роджера, в то время как до неприличия красивый мужчина лет тридцати, одетый по какой-то, одному ему понятной, причине в строгую, но элегантного покроя священническую рясу, тряс его руку, приговаривая, что необычайно рад встрече с ним и что хорошо его знает. Откуда он его знает, если они знакомы всего пять секунд? Тем не менее по той же самой причине Роджер не имел серьезных оснований с ходу обвинять священника в том, что тот прибегает к маскараду, и решил, пока не узнает о нем больше, вести себя так, как всегда, когда общался со служителями Церкви, то есть изображать почтительное уважение и интерес. Естественным ответом со стороны святого отца было высказанное после нескольких минут разговора сомнение в том, что сам Роджер человек верующий. На что Роджер ответил, что нет, мол, он, конечно, верующий, а про себя уточнил, что церковь, которую он в настоящее время не посещает, но которой принадлежит, это Католическая церковь, и в продолжение весьма любезным тоном высказал оригинальные суждения относительно арианской ереси. Он был поистине великолепен, вот так, запросто болтая со священником, как бывал великолепен в окружении внимающих ему женщин, а уж для того, чтобы привлечь их внимание, он никогда не жалел сил. Однако и этого ему было мало, и он не мог удержаться от того, чтобы не отвесить с язвительным видом поклон, спросив: