Если столкнешься с собой... - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Вяземский cтр.№ 58

И вправду ничего страшного не собирался он учинять над девушкой, потому как ни душить, ни терзать ее не стал, а бережно коснулся своими лапищами ее маленьких грудей, ласково стиснул их, потом медленно пополз ручищами вниз…

Но тут в лицо ему вдруг ударил яркий свет и чей-то явственно испуганный голос произнес:

– Ну-ка отпусти девушку, подонок!

Милиционеру такой голос не мог принадлежать, поэтому детина девушку не выпустил, а, сощурившись, попытался разглядеть того, кто наставил на него фонарь. Через некоторое время ему удалось увидеть контуры лица. Высвободив одну руку, он собрался уже вмазать по нему, но два обстоятельства остановили детину. Во-первых, лицо это оказалось слишком высоко над землей, а следовательно, принадлежало человеку внушительной комплекции. Во-вторых, его и лицом-то нельзя было назвать, так как отдельные его черты – нос, губы, щеки – были как бы сплющены в бесформенную массу.

Детина еще не успел испугаться, когда почувствовал вдруг, как что-то обвилось вокруг его шеи и тут же сдавило, врезаясь в горло, перехватывая дыхание.

– Я тогда был студентом, курсе на втором или даже на первом, – рассказывал Дмитрий Андреевич. – Учился я не в Москве, а в одном из провинциальных, но довольно крупных городов с приличным университетом. В Москву я перебрался позже… Но не об этом речь… Вел я весьма уединенный образ жизни. Друзей у меня не было, не сходился я как-то со своими сверстниками. Их времяпрепровождение, их интересы и наклонности казались мне примитивными и однообразными. К прекрасному полу я тоже был равнодушен. Вернее, процедура ухаживания меня отпугивала. Она неизбежно была связана с вещами, которые мне претили: танцплощадками, пляжами, вечеринками, бесцельным шатанием по городу и беспредметной болтовней… Да и, честно говоря, побаивался я всех этих танцплощадок и прогулок по темным переулкам. Город был у нас на редкость шпанистый, а я, будучи классическим образчиком интеллектуального хлюпика…

В шесть часов утра лейтенант милиции, вместе с напарником совершая объезд вверенной ему территории, издав удивленный возглас, остановил патрульную машину возле беседки на пустыре.

Зрелище, открывшееся его взору, было в высшей степени непривычным. К одному из столбов беседки был привязан веревками здоровенный усатый детина в тельняшке. Изо рта у привязанного торчало скомканное полотенце, а на груди висела дощечка, на которой крупными корявыми буквами было выведено: «Я – ХАМ И СКОТИНА! ПОЖАЛУЙСТА, ПЛЮНЬТЕ МНЕ В РОЖУ, И МНЕ СТАНЕТ ЛЕГЧЕ!»

Выйдя из машины с задумчивым видом и направившись было к детине, лейтенант вдруг остановился и, закрыв рукавом лицо, принялся хохотать, мотая головой и как бы пританцовывая.

Его напарник, молоденький милиционер, растерянно смотрел то на своего наставника, то на привязанного.

– Сергей Иванович, а чего это с ним?

Лейтенант не ответил, перестал смеяться, шмыгнул носом и сказал, обращаясь к привязанному:

– Вася, голуба, как же это тебя угораздило!

Детина таращил глаза, дергался телом и мычал. Глядя на него, лейтенант снова не совладал с собой и прыснул, закрывшись рукавом.

– Сергей Иванович, разрешите развяжу? – выступил вперед молодой милиционер.

– Да погоди ты! – досадливо махнул рукой лейтенант.

– Кто же это тебя сюда воздвиг, Васенька? – отирая слезы, спросил он у привязанного.

Тот мычал и кряхтел, безуспешно налегая на веревки, а лейтенант продолжал с издевкой:

– Уж не твои ли дружки решили наконец отблагодарить тебя за твою доброту? Может, это Кольки Кузнецова работа, которого ты недавно чуть не утопил в пруду? А?.. Не надо, Вась! Мне ведь все про тебя известно.

От напряжения Васино лицо налилось кровью, но лейтенант не замечал его страданий.

– Нет, Колька Кузнецов тут ни при чем. Он так тебя боится, что и имени твоего произнести не может. Сам, говорит, виноват, по пьяному делу, и все такое… Постой, Вась, а может, это тот, рыжий? Ну как его? Забыл фамилию. Ну тот, со стройки, которым ты в магазин стучался… Вот ведь тоже, рассказывают, забавная была картина, – повернулся лейтенант к молодому напарнику. – Представляешь себе, Сема, в одиннадцать часов вечера захотелось Васе выпить с дружками. Стали они стучаться в магазин, а им не открывают. Тогда Вася подхватил своего собутыльника и стал его головой долбить дверь, наподобие тарана, чтобы, значит, грохоту было больше, чтобы быстрее услышали Васино желание… Представляешь себе картину!

Молодой милиционер, видимо, живо себе все представил, так как выражение его лица из растерянного стало серьезным и торжественным.

– А сколько ты девок перелапил, сукин ты сын! – вдруг со злобой и уже без всякой иронии произнес лейтенант. – И ведь ни одной и синячка не оставил! Нет, напугает девку до смерти, надругается над ней морально, и фунт прованского масла!.. Эх, не работай я в милиции, честное слово, взял бы я хороший железный прут и этим прутом, Васенька… Ну ладно, пошутили и будет, – сам себя остановил лейтенант, сощурившись глянул на привязанного, потом весело сказал напарнику: – Поехали, Семен!

Лейтенант вернулся к машине, сел за руль и включил мотор.

Молоденький милиционер, вновь растерявшись, нерешительно последовал за ним.

– А может, все-таки отвяжем, Сергей Иванович… Нельзя же его так…

– Почему же нельзя, Сема? – ласково, как маленькому, улыбнулся ему лейтенант. – А лбом человека таранить дверь можно? – И уже когда тронулись и выехали с пустыря на проспект, пояснил, как бы с самим собой рассуждая: – А что ты с ним сделаешь? На пятнадцать суток? Так ведь сажали, и не раз. Он от этого еще злее стал, еще безнаказаннее научился над людьми изгаляться… Ни черта! Пусть постоит подольше привязанным. Скоро народ на работу пойдет. Авось найдется хороший человек, подойдет и плюнет ему в харю. Я бы точно плюнул.

– Этот человек явился неожиданно и точно ниоткуда, – говорил Дмитрий Андреевич, загадочно улыбаясь и глядя куда-то вдаль. – Никто не знал о нем ничего определенного. Учился ли он, работал – мы понятия не имели. Я подозреваю, что даже настоящее его имя осталось для нас неизвестным. Он представился как Том, но едва ли его в действительности так звали. Во-первых, согласитесь, имя довольно нехарактерное для средней полосы Российской Федерации, а во-вторых, не был он похож на человека по имени Том: этакий широкоплечий крепыш на коротких ногах с толстыми ляжками, с простецким широкоскулым лицом и носом боксера. Возраста он был самого неопределенного; ему могло быть восемнадцать лет, а могло – и все двадцать шесть. Одевался он очень странно, по крайней мере с нашей точки зрения. Мы, студенты, почти все тогда ходили в свободных грубой вязки свитерах а-ля Хемингуэй и в узких брючках. А на нем всегда был темно-синий костюм: плотный пиджак с накладными плечами, широченные брюки – такие можно увидеть только в старых кинофильмах – и непременно белая рубашка и галстук… Даже когда по утрам занимался с нами спортом, бегал вокруг пруда или, стоя на эстрадке, показывал упражнения… Но не буду забегать вперед.