Третья штанина - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Алехин cтр.№ 53

Они меня порадовали тем, что купили выпить. А еще Света купила книжки, которые я заказывал. «Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?» и «Истории обыкновенного безумия». Я по телефону продиктовал ей список из того, что хотел бы прочитать, и велел выбрать любые две, которые ей попадутся. В мягкой обложке, шестьдесят рублей каждая, чтобы я смог вернуть ей деньги.

Курилка располагалась на черной лестнице, которой никто не пользовался именно как лестницей. Можно было подняться на этаж выше, там даже и больных не было. Поэтому мы поднялись. И теперь спокойно выпивали: я водку с соком (мне купили «детскую» бутылочку ноль двадцать пять), а Света с Юлей коктейли из банок. И слушали, как этажом ниже пациент рассказывал веселую и печальную историю о том, как его лечили от алкоголизма, но так и не вылечили. Нам со Светой было весело, а Юля сидела надутая. Потом встала, подошла к окну и сказала:

– Я вижу лошадку в поле.

Мы посмотрели со Светой в окно, и там действительно было что-то вроде поля, засыпанного грязным снегом, и что-то вроде лошадки посреди поля, только неживое. А потом я дал им денег, которые передал мне папа через сестру, и они сходили еще за алкоголем. На этот раз я получил взрослую бутылку – ноль пять и еще сока, а они снова ограничились коктейлями из банок. Договорились, что Свете за книги я отдам как-нибудь в другой раз. Мы хорошо выпили, а около восьми Света и Юля уехали.

У меня еще были и водка, и апельсиновый сок, и я не знал, что делать. Я отнес это добро к себе в палату, дедам я не стал предлагать, они меня не интересовали как собутыльники. Поэтому я патрулировал до курилки и обратно, думая, пить ли одному, или же кому предложить выпить со мной. Я наткнулся на молодую раздатчицу в итоге и спросил:

– Ты выпьешь со мной?

– А есть? – спросила она.

И было похоже, что она не прочь. Неужели так просто? Со мной выпьет молодая и симпатичная девушка из персонала, ей даже и двадцати не было. А там – кто знает?

– Водка с апельсиновым соком.

Она сказала, что будет занята еще минут двадцать: уборка, там, прочая ерунда, не знаю, чем она занимается. И если я дождусь, встретимся в курилке.

– Конечно. Я пойду в курилку, только буду этажом выше.

Я ее ждал и думал о сексе с ней. С одной стороны, я любил свою бывшую девушку. Но, с другой стороны, она же меня бросила. Ладно, раздатчица пришла, ее звали Наташа. Она рассказала о себе. Наташа училась в медицинском колледже и успевала еще работать здесь. Ей тоже было восемнадцать. Я ее поцеловал, и она ответила. Я положил ей руку между ног, и она сказала:

– Что ты делаешь?

– Ничего, – ответил я.

И теперь попытался что-то сделать. Прямо там начал домогаться ее возле подоконника. Но, видно, я к этому еще не был готов. Я еще не успел и штаны-то снять, просто терся об нее промежностью, и мне вдруг стало так больно, как будто мошонку мне отрывают. Мой шов будто бы начал расходиться, и все возбуждение тут же прошло. Я застонал, Наташа усадила меня на лестницу и сказала:

– Сам виноват.

Мы покурили, она меня отвела до палаты, на том и распрощались. Деды уже спали, я доковылял до кровати, разделся и лег. Я думал о Наташе, и думал о Свете, и думал о том, как Юля сказала:

– Я вижу лошадку в поле.

И ловил себя на мысли, что с удовольствием бы поцеловал Юлю в тот момент. Я опять возбудился. Что же это значит? Если я люблю одну девушку, я не должен хотеть секса с другими или, по крайней мере, должен сдерживать в себе это. А ведь были моменты, когда я очень хотел и Свету поцеловать. Я понимаю, что это неправильно, и в то же время не понимаю. Я подумал, что я всего лишь младенец. Когда-то видел фотографию, на которой был изображен младенец, только с членом взрослого человека. Не помню, как называется эта болезнь. Только я тогда подумал, что этому младенцу нужны будут ползунки с тремя штанинами. А сейчас я ощущал себя тем младенцем. Мозги, сознание, беспомощность, только шняга, как у взрослого, а так ничего не изменилось за восемнадцать с половиной лет. Я мечтал стать цельным человеком, понять, чего я хочу в жизни. Я мечтал замереть над бездной, как над унитазом, полным мерзкой жижи. Удерживать равновесие над бездной, стоя на натянутом канате, жонглировать круглыми кубиками и квадратными шариками. Вся вселенная замрет, а мои стихи будут взрывами небывалой силы. Все это превратилось в кашу в моей голове, я свалился с каната в зловонную жижу, и снилась мне всякая ерунда.

* * *

Мы разминулись с отцом, когда я выписывался, и опять поругались. Он-то думал, что мне надо помочь с вещами, и поехал за мной в больницу в тот день, когда меня выписали. А я в это время уже благополучно напивался с Мишей. Только вот не соизволил никого предупредить. Но зато на следующий день лежу я на диване, подходит мачеха и начинает орать на меня. Что не получится у меня вот так просто лежать на диване. Я выслушал ее внимательно и ничего не ответил. Только тут зазвонил телефон, а это – меня. Мне звонят и предлагают выйти на работу. Продавать чайники. Я уже и забыл-то об их существовании.

– Конечно выйду, – говорю я.

А потом говорю мачехе:

– К тому же я уже нашел работу.

Одна продавщица ушла в декрет, но вторая тоже уже была беременной. Кто-то о них обеих, видно, позаботился. И вот я явился на точку, и беременная Настя стала мне рассказывать, что к чему. Там, помимо чайников, было еще много чего: всякие брелоки, чехлы для сотовых телефонов и прочая муть. И даже одна микроволновка на верхней полке. Она мне объясняла, как показывать чайники, как пользоваться кассой. А потом она оставила меня одного и ушла на час куда-то. Целый час я сидел и смотрел на посетительниц. Уже стало тепло, и девушки начали оголять ноги. Я сидел в этом своем стеклянном аквариуме со страшной эрекцией посреди торгового центра. И тут подошла молодая китаянка и говорит:

– Я хочу такой, только зеленый.

Я смотрю на нее, и мне неловко встать, я сижу на стуле и тянусь за чайником, потому что, если я встану, эта красивая китаянка увидит мою эрекцию.

– Ой, тут только голубой.

Я дал ей чайник, и она стала его разглядывать. Потом говорит:

– Ладно, давайте голубой.

Я, все так же сидя, поставил чайник на прилавок, взял из-под прилавка ведерко, в котором была вода, налил в чайник и включил его. Вода быстро закипела, я вылил ее обратно в ведерко, вытер чайник полотенцем, положил его в коробку, но не смог пробить чек.

– Простите, – говорю, – я первый день. И я не умею обращаться с кассовым аппаратом.

Она удивленно смотрела на меня. Я еще пощелкал аппарат и, по ходу, совсем вывел его из строя. Китаянка что-то сказала на китайском языке и ушла без чайника. Я посмотрел ей вслед, мечтая о том, как бы все могло у нас сложиться, если бы я был чуть расторопнее. Настя вернулась и спросила, как у меня дела.

– Я обосрался, – ответил я.