Как убить своего мужа и другие полезные советы по домоводству - читать онлайн книгу. Автор: Кэти Летт cтр.№ 7

Меж тем настал черед адвокатов. Головы опущены, подбородки заправлены один в другой, они самозабвенно спорили о том, кто из них больше работает pro bono [13] . Наблюдать за происходящим было все равно что наблюдать за сборищем плоскогрудых дамочек, дерущихся из-за бюстгальтера 36С.

Ханна, Джаз и я кусали губы, стараясь не прыснуть. Между настоящими подругами всегда существует секретный эмоциональный язык, понятный лишь им одним. Мы можем разговаривать друг с другом без слов. Я как раз обдумывала, насколько легче стала бы жизнь, если бы у всех мужчин вдруг выросли оленьи рога (тогда они, может, перестали бы ездить на этих своих идиотских автомобилях), когда в столовую прошествовал Дэвид Стадлендз, сразу затмивший всех остальных.

Ровный загар, великолепные зубы, пышные густые волосы с проседью (злые языки шутили, что надо бы даровать этой шевелюре собственный рыцарский титул), свежайшая, только из прачечной, шелковая рубашка, дизайнерские запонки от Пола Смита — этот мужчина сразу внушал уважение. Джаз поднялась навстречу мужу, и воздух вокруг буквально наэлектризовался любовью.

— Опоздал, простите, — отрывисто бросил он. — Срочный вызов к премьер-министру насчет финансирования нашей программы анти-СПИД в Уганде.

Стадз был всегда нарасхват, а его перегруженный график был графиком истинного героя — с непременным покорением отвесной скалы очередной благотворительной кампании по сбору средств в помощь жертвам пыток или еще чего-нибудь не менее важного. Так что прощали его моментально, тут же осыпая лестью и ласками.

Он одарил публику ослепительной улыбкой — улыбкой игрока, предпочитающего лишь крупные ставки и рискованную игру. Он не говорил, а буквально заливал все вокруг иллюминацией своего красноречия. С забавными отступлениями и самоироничными ремарками Стадз принялся излагать детали последнего благотворительного проекта в Судане — превознося поп-принцессу за ее неоценимый вклад в дело охраны здоровья обездоленных детишек и умудряясь польстить всем и каждому, мимолетно отметив их уникальность и бескорыстность. Джаз нежно улыбнулась мужу и отправилась на кухню за горячим.

Вскоре, в сопровождении аромата порея и свеклы, появился дымящийся чан ее знаменитого asso bucco [14] . И пока гости наперебой восторгались меню, Джаз потихоньку оттаивала. Впервые со дня смерти ее мамы я видела, как моя подруга смеется и шутит. Слава богу, слово на «р» никто пока не упоминал. И только я собралась вздохнуть с облегчением, как поп-принцесса, наколов на вилку кусок телятины, подняла его в воздух, точно жертву неудачного медицинского эксперимента.

— Я мясо не ем! От него бывает рак толстой кишки, — изрекла она, манерно растягивая слова.

Джаз подскочила как укушенная. Мы с Ханной в ужасе зажмурились. Я подумала, что сейчас самое время вступить Рори — например, поразглагольствовать о любовных игрищах гигантских кальмаров, — но донести до мужа эту идею посредством языка жестов было почти невозможно.

— Вина? — поспешно предложила Ханна, стараясь перевести разговор в другую колею.

Улыбки гостей — знающих, что у Джаз недавно умерла мать, причем именно от рака, — словно зашпаклевались. Все отчаянно телепатировали поп-принцессе, чтобы та заткнулась.

Но Кинки не унималась:

— Все эти кошмарные консерванты, что добавляют в вино, тоже сплошные канцерогены.

Не пора ли напомнить ей о ценнике на сиськах?

Гладкая щека Джаз нервно задергалась. Весь вечер за столом бушевал океан несмолкаемого трепа, зато теперь наступил полный разговорный штиль. Ужин вдруг показался длиннее иракской войны — а ведь мы добрались только до горячего.

— Вы напрасно беспокоитесь… — неуклюже начала я, но поп-принцесса презрительно глянула на меня:

— А вот вам-то как раз лучше побеспокоиться. Причем сильно-пресильно. Ну, я о той дряни, что у вас на волосах. Это что, химия?

— Еще какая! Этим можно забрасывать норы террористов Аль-Каиды.

— О боже! Тогда у вас точно будет рак.

Пронзительная трель мобильника Рори несколько разрядила удушливое молчание. Вне сомнения, речь шла о жизни и смерти очередного хомячка.

— Вы пользуетесь сотовым телефоном?! Я — нет, — самодовольно возвестила актриска вслед моему мужу, который уже со всех ног несся к двери, дабы помочь уйти из жизни какому-нибудь леммингу. — По крайней мере, больше не пользуюсь. Потому что…

— Да-да, от этого рак бывает! — рявкнула Ханна.

Поп-принцесса хихикнула:

— Я слишком много думаю, правда? Это моя беда.

Мужчины энергично закивали. Но меня не проведешь. Я бы сказала, что ее максимальный уровень — шоу «Большой брат». Если, конечно, интеллекта хватит.

Пока поп-принцесса распиналась на тему «телефонного» рака, Джасмин не отрывала взгляда от коленей. Ханна беспомощно семафорила мне, я отвечала сигналами светского SOS. Мы так активно размахивали руками, что могли бы запросто посадить самолет.

Какую бы тему поднять, чтобы хоть как-то отвлечь эту дуру? Я напрягла мозги. О чем принято разговаривать на лондонских раутах? О спорте, внешней политике, выплатах по закладным? В тот момент мне и впрямь захотелось, чтобы гости начали бахвалиться, сколько каждый из них выложил за свой особняк и на сколько потянут эти особняки по нынешним ценам. Ну и чего бы я добилась? Да ничего. Ее с курса не сбить. Какая же тема способна заинтересовать калифорнийскую куклу? И тут в голову мне пришел сугубо светский, стопроцентно беспроигрышный вариант.

— Кстати, а кто вы по гороскопу? — с энтузиазмом спросила я.

Весь стол в нетерпеливом ожидании воззрился на Кинки.

— Рак, — гордо ответила та.

Мы с Ханной и Джасмин сорвались с мест и рванули на кухню, ссылаясь на кулинарный долг. И уже там забились в приступе безудержного хохота, подпитывая истерику идеями насчет того, как покончить с мировым голодом — пустить всех поп-принцесс на котлеты, — и шутками по поводу генетически модифицированных овощей, то есть престарелых козлов-интеллектуалов. К этому моменту мы буквально катались по полу, как могут только давние подруги. Я хохотала так, что пришлось даже сбросить жакет, обнажив огромную металлическую булавку на брюках, отчего наш истерический гогот перешел в настоящий стон.

Веселье несколько поутихло, когда Ханна объявила, что досмеялась до мигрени. Джаз побежала наверх за панадолом.

— У Дэвида в ванной наверняка есть таблетки, — просипела она. — Доктор он или кто, в конце-то концов.

Пока Джаз прочесывала аптечку мужа, я занялась осмотром кухни. Комплект чугунной посуды «Ле Крезе» удачно сочетался с баклажанным кафелем над плитой. Вокруг плазменной панели «Бэнг и Олафсен» на стене — художественные черно-белые фото из их поездок в Намибию и Коста-Рику. Нержавеющий духовой шкаф «Нефф», холодильник «Миле», машинка для капуччино, домашняя хлебопекарня — все здесь было как со страниц журнала «Вог». Букеты в воланах из папиросной бумаги лежали на столе, дожидаясь, пока их пристроят в вазы. Я вспомнила собственную кухню — поросшие мхом кастрюли с объедками, Гималаи немытой посуды в раковине, забытые в микроволновке хот-доги, до смерти меня напугавшие, когда я наткнулась на них три недели спустя, — и почувствовала острый укол зависти. Идеальный муж, идеальный сын, идеальный дом — да за такую жизнь я готова была полоскать горло спермой сатаны.