Норвежская рулетка для русских леди и джентльменов - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Копсова cтр.№ 2

Будто бы играя с Аленой в некую сатанинскую игру, траурного цвета трубка – она же весь телефон – долго хранила поистине космическое безмолвие, тем не менее оглушительным звоном отдающее в барабанные перепонки. Алена испугалась не на шутку.

– Ну, в общем, как бы тебе это получше сказать…

Теперь извечно знакомый голос на другом конце зазвучал много глуше, с легкой хрипотцой и учащенным придыханием.

– Валя, прошу тебя – не тяни.

До смерти встревоженную мать уже бил озноб, и одновременно она чувствовала подползающую к горлу холодную тошноту.

– Да «наехали» на меня тут. Разорили фирму, поставили на «счетчик». И нашу бывшую квартиру в Петербурге, и квартиру моих старичков пришлось отдать этим в счет долга. А все равно на мне еще висит двести пятьдесят тысяч «зеленых» долга. Деньги большие, взять их больше неоткуда, а их последний срок истекает пятнадцатого сентября.

…Да, конечно же, долларов, не рублей же!

…Как – кто такие? Ты что же, ни газет наших не читаешь, ни Интернет?..

…Хочу сказать тебе, Гизель… Честно, за себя я не боюсь, но не потому что стал «крутым»… Просто как-то устал, надоело тут все и вообще… Иной раз жизнь так скрутит… Но за Сашеньку, за мальчика нашего, поневоле приходится опасаться. У него вся жизнь впереди… А эти бандиты без роду, без племени…

Вдруг связь с Россией резко испортилась. Трубка странно как-то забулькала, затем послышался вроде как надрывный плач младенца в сочетании с заунывным, почти инфернальным скрежетом металла по стеклу.

Я – как ножик по стеклу,

Я не режу, я – колю, —

вихрем пронеслись в Аленином сознании строчки одного знакомого поэта. Теперь слабые хрипы бывшего мужа стали едва слышными, доносились как из самых последних глубин преисподней.

– Не могу больше разговаривать с заграницей; деньги кончились и связь вот-вот оборвется. Прощай, любимая! Не поминай лихом!

Черная трубка почти упала из Алениных разом помертвевших, потерявших гибкость пальцев. «Отчего же так холодно в доме? В горле першит, неужели начинается ангина, как в детстве?» – оцепенело подумала она, машинально накинула на плечи шаль и закрыла окно.

«Кофе какой-то совсем безвкусный и холодный до смерти. Бр-р-р… Срочно нужно добыть деньги для спасения Саши, остался только месяц… А как прореагирует Дир, если узнает? Я хорошо знаю мужчин. Они не больно-то любят проблемных теток! Ну а Ричард: он изыщет нужную сумму для любимой женщины или же предпочтет отложить свадьбу… или вообще все отложит? Меня отложит и уедет с Николь в Куршавель… Так сказать ему сейчас или лучше повременить? А что он ответит после свадьбы? Тогда до срока вообще десять дней останется… Нет, до чего же этот напиток мерзкий и горький – вовсе как не кофе. Надо пойти сварить новый».

Алена варила кофе автоматическими, как у робота, движениями и с отсутствующим взглядом, но по многолетней привычке неосознанно разглаживала двумя пальцами кожу на лбу – чтобы морщины не возникали. Перед ее внутренним взором отчаянно метался черный петух с отрубленной головой. Из его шеи фонтанировала кровь, а он бегал и бегал кругами по грязному, совершенно заляпанному пометом и навозом птичьему двору.

Из оцепенения Алену вывели грозные перекаты «Шторма». По извечной иронии судьбы эти композиции на диске шли одна за другой.

Подвязана челюсть,

К ладони ладонь.

Сегодня в лед,

Ну а завтра в огонь.

«И пусть вокруг вас будут люди, похожие на цветущий сад или на музыку над водой в пору вечернего заката, когда день уже становится воспоминанием». Кажется, так желали человеку счастья во времена античности. Ах, но как же отчаянно хочется быть счастливой в любые времена!

По романтически туманной ословской набережной мостов Акер Бригге навстречу мне стремительно двигался высокий, красивый, фонтанирующий энергией мужчина. Николай действительно шел до того веселый, что мне было совсем не просто сдержать жгучий молодой порыв повиснуть у него на шее и не отпускать как можно дольше. Но, как и положено приличной женщине, я сдержалась, ничем себя не выдав.

О, красивая Норвегия, ты, видно, стала моей судьбой! О, Норвегия, страна серо-лиловых заснеженных скал, студеных зеленых фьордов и бесконечно ласкового, нежно бирюзового, такого удивительно теплого летом моря. О, Господи, как же можно не полюбить вечный, девственно чистый, дивно прозрачный, удивительно голубой хрусталь великого Норвежского моря, плещущийся сейчас почти у самых моих ног!

Милая Норвегия, принеси, пожалуйста, сегодня хоть самый маленький кусочек янтарно-золотой, беззаботной и беззаветной, чистой, ничем не омраченной радости мне, Веронике Малышевой. Мне, может быть, не очень-то умной и мало что хорошего в этой жизни достойной, и такой презрительно слабой, и такой бесхарактерной, и такой безвольной, но с тобой живущей и тебя остро чувствующей русской женщине, волею судеб занесенной в Скандинавию.

Коля, на мой вкус и взгляд, был хорош собой, но совсем по-иному, чем мой малоразговорчивый и вечно занятый муж Вадим. Супруга отличала несколько тяжеловесная германская скульптурность черт: крупные, пышные, но всегда аккуратные завитки белокурых волос; массивный белокаменный лоб философа (в своей жизни я видела только скульптурные портреты философов, и у всех у них, как у братьев-близнецов, были лбы, точь-в-точь похожие на Вадимов); светло-серые, необычайно широко расставленные, серьезные и проницательные глаза, в глубине своих свинцово-темных больших зрачков хранящие чисто жреческую стойкость, суровость и непреклонность; прямой короткий нос с широкой переносицей и ноздрями; очень полные, на зависть яркие от природы и четко, как циркулем строгого геометра, очерченные губы; мускулистая, сильная шея борца, озадачивающая сочетанием могучести габаритов с невероятно нежной, воспетой еще в сказке про Белоснежку женственно полупрозрачной кожей.

И чисто внешне, и по натуре Вадим был сдержан и скуп на слова. Его имя переводится с греческого как «мятежник», и не зря он родился под созвездием Тельца, то есть быка. В минуты ничем серьезным, на мой взгляд, необоснованной, но в последнее время участившей свою периодичность ярости он становится слепо необуздан, воистину по-животному дик и, как шепчет мне в такие мгновения моя перепуганная интуиция, смертельно опасен – где там сравниться быку на корриде. В эти минуты делается здорово не по себе, потому что совершенно не ясно, до чего он способен дойти в приступе неуправляемого буйства и есть ли всему этому границы. Я, хотя родилась под тем же звездным знаком, и наш сын вовсе не были тренированными матадорами и ужасно боялись видеть Вадима таким. Игорь, которому недавно исполнилось десять лет, объяснял папины приступы моментами повышенной активности солнечных протуберанцев и тем, что время от времени в отца вселяется инопланетянин. Я с Игорьком охотно соглашалась, ведь для собственного успокоения и возможности продолжать жизнь необходимо иметь под рукой хоть какое-нибудь объяснение мужниным мистико-психологическим феноменам и необъяснимым яростным выходкам. В общем и целом и лицо, и мозги, и характер собственного мужа мне казались алмазными во всех возможных смыслах этого определения.