Пока мы рядом - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Литаврина cтр.№ 12

– Это от Стаса, Кир!

– От Стаса? А что ты знаешь об Антонине Петровне? О Майке? О том, почему его разыскивают?

– Идем в дом, – ответил Вэн, и я невольно огляделся по сторонам.

Никто не следил за нами…

Зайдя за хозяином в «большую» комнату, как мы ее называли, я убедился, что Вэну известно многое, если не все. Во-первых, на столе стыл кофе и стояла бутылка нашего любимого «Мерло». А во-вторых, за столом как ни в чем не бывало развалился наш Вайтмастэнг, Стас Долбин, как мне казалось, виновник этих самых настоящих «индейских приключений».

Стас молчал. Венька разлил вино, и я так же молча уставился на давнего кореша, который тогда, год назад, на открытии Центра, появился на «шестисотом» «мерсе» и показался мне цветущим, уверенным в себе, непререкаемым хозяином жизни.

Сейчас, вглядевшись в него, я внутренне дрогнул, как тогда, перед фальшивой «Антониной Петровной». Очень дорогой костюм, золотое кольцо с печаткой и цепь, поблескивавшая за воротом рубашки, теперь до странности не вязались с его лицом. Нет, Стас не был пьян, он просто «отпустил» свое лицо – и оно показалось мне таким потерянным, таким горестно одиноким и незащищенным, что я забыл о своих невзгодах. Я понял, что сделаю все, что потребуется моему другу, нашей детской вере в людей, Веньке с его тайной радостью и – девочке, доверившей мне память матери и свое отчаянное сердечко…

Стас и Ероха поняли меня без слов. Особо болтать было некогда.

– Ты «хвост» сбросил? – Голос Стаса не дрожал и звучал как обычно.

– Обижаешь, начальник, – попытался пошутить я.

– Значит, сюда пока не придут.

– А что с Антониной Петровной?

– С матерью все в порядке. Она, слава богу, не знает о своих «похоронах». Главное, чтобы об этом узнали те бычары, что тебе звонили, и не пытались выйти на меня через нее. Просто Вэн нашел родную тетку – тетю Тоню – и отправил ее организовывать оздоровительный детский лагерь на Кипре. Ты еще не был на Кипре, Кир?

Я погрозил Веньке кулаком:

– Мог бы и позвонить! Думаешь, и без вас мало неприятностей?

– Кир, все твои телефоны прослушиваются. Именно поэтому они и вышли на Бесси, – извиняющимся тоном сказал Вэн.

– А, так вы и про нее знаете? Так что же это за «досье Долбина», Стас? Кто держит девочку и почему? Как мы можем помочь ей? Не трепом же, надеюсь?

Стас подобрался – я знал, что его, как и меня, мобилизует действие.

– Я очень хотел бы рассказать тебе все грамотно, Кирюха, но сейчас не время. Короче. Думаю, и ты, и Вэн знаете, что после ухода Майки я не смог отказаться от дружбы с «авторитетными кругами». К тому времени я стал каскадером высокого класса, отлично водил машину, неплохо стрелял, владел навыками нескольких боевых искусств. Моим новым «друзьям» все это очень пригодилось. А я уже жил по принципу «чем хуже, тем лучше». Тебе это знакомо, Кир? Тем более намечался один проект, плотно связанный с Англией, куда собралась уезжать Майка. Так я и жил – по инерции. Женился еще раз, развелся. По просьбе жены написал отказ от сына. Майку видел только издали – не уверен, что она меня и замечала. А год назад, когда мы с вами встретились здесь, я как будто вынырнул на поверхность. Вэн помог – приоткрыл одну страшную тайну. – Он помолчал, потом подвинул ко мне какую-то папку. – Все подробности – здесь. Прочти и подумай, что с этим можно сделать. Короче, я решился закрыть один очень дорогостоящий проект, который зависел от моей информации. Не исключаю, что именно из-за этого и пострадала Майка. А ее девочку взяли в заложницы, чтобы заставить выдать спрятанный мною ценный груз. Сделаем так: пока не вычислили «Звездочку», ты, Кир, возвращайся назад и жди их звонка. Скажи, что ты меня нашел и согласен на все их условия, но требуешь прямого обмена на месте встречи. Волнуйся, настаивай, это их убедит. Когда условитесь о встрече, позвони Вэну на этот мобильник… Запомнил номер? Теперь сожги листок.

Я чиркнул зажигалкой, освещая лица старых друзей, – и время остановилось. Мы снова были все вместе, и остальное было неважно, и что бы ни происходило с нами за эти годы, наполненные надеждами, обещаниями, потерями, – ничто не смогло заменить нашей дружбы, возвращенной нам в память Майкиной любви. К кому из нас – было уже неважно…

Я так и не зашел к скамейкам под елями. Мне сейчас не хотелось вспоминать наше детство и испытывать знакомую столь пронзительно и больно ностальгию. Я был не в детстве, я был в настоящем: с моими друзьями, с Майкой, с Бесси, которая обратилась ко мне за помощью. Я доехал до станции на машине, а потом, в электричке и метро, заставлял себя не открывать драгоценную папку – ведь «серенький» человек каким-то образом снова оказался напротив меня в метро.

И только вернувшись домой, я вместо ужина плеснул себе водки, поставил бутылку рядом и уже не отрывался от записей Стаса, прикладываясь к бутылке.

«Привет, Кир! Никогда не любил писать письма, думал, между мужиками все ясно: да – да, нет – нет! А теперь, в заточении у Вэна, три дня не отрываюсь от стола. Пишу коряво, путано, но ты меня поймешь – обязательно нужно, чтобы именно ты все понял и мы не наделали кучу ошибок. Так что наберись терпения, кореш.

Помнишь, как мы встретились в первом классе – и мы втроем, и Майка, и все остальные? Наша английская спецшкола была вроде как и районной, но из всех двадцати первоклашек семнадцать оказались из Дома на набережной, и только трое – дочь сторожа и дворника Анжелка Янович, которая жила в привратницком домике у входа, я и Дроня Пихлак – трус и пройдоха, лебезивший перед всеми, – пришлые со стороны, «уличные» дети. Не знаю, как те двое, а я ощутил это сразу – со мной никто не сел рядом, девочки косились и фыркали на мою лучшую белую рубашку и заботливо обернутые мамой книжки. И мне сразу захотелось быть, как все они, быть лучше их – и в смысле положения, и достатка. Захотелось, чтобы моя мама не работала, как Полина Андреевна, и изредка приезжала за мной, как противная Майкина тетка Евгения Евгеньевна, прозванная нами Женькой, или Ж-2, на роскошной новой машине. И я еще тогда пообещал себе, что всего добьюсь сам – благо учителя все еще гнали нам пургу про страну равных возможностей, всеобщее счастье и прочий подобный порожняк.

Потом я подружился с тобой и Вэном, бывал у вас дома и долго еще не верил себе, что «не все то золото, что блестит» и что для счастья нужно что-то большее, чем бабло и связи. Не знаю, как назвать мое отношение к вам. Наша бескорыстная дружба, как и любовь моей матери, спасла меня от черствости и злобы. О Майке не стоит и говорить… Мы поклонялись ей, все трое, и то, что она совершенно искренне не делала различия между нами, окончательно помогло мне поверить в собственные силы. И лишь желание кому-то что-то доказывать осталось во мне неистребимым. С вами я был таким, какой я есть, – а перед окружающими представал таким, каким меня хотели видеть.

Учиться лучше всех я не мог. До конца школы я запомнил, как мать, унижаясь, носила подарки директрисе за мое пребывание в «элитных стенах», и знал, что на благодарность за учебу в вузе ее не хватит. Преодолеть конкурс самостоятельно было нереально. И я пошел, как тогда мне казалось, по единственно возможному пути: я надеялся на спортивные победы и знал, что если я и выберу большой спорт, то проскочу экзамены по запросу спортивного общества вуза.