Тысяча дней в Венеции. Непредвиденный роман - читать онлайн книгу. Автор: Марлена де Блази cтр.№ 36

Пробыв так долго на свадьбе, мы еле успели вернуться домой, и у нас осталось всего несколько минут, чтобы собраться в дорогу, сначала до Санта-Лючии, а оттуда на парижский поезд в восемь сорок. Я вытащила увядшие розовые бутоны из волос и сунула их в энциклопедический словарь Ларусса, где они и останутся. На мне джинсы, короткий черный кашемировый свитер и черный кожаный пиджак. Фернандо оставил рубашку от фрака, добавил джинсы и старую летную куртку. Я схватила букет, и вот мы уже на воде. Франческо ждал нас на выходе на перрон, поторапливая взмахами руки, вручил свадебные подарки. Мы садились в поезд в атмосфере тумана и дождя, и вдруг я увидела француженку, которая говорила с нами на площади. Она делала знаки рукой и смеялась. Фернандо выразил надежду, что пажи, Эмма и монахи не решатся последовать за нами в Париж. Мы нашли купе, затащили багаж, закрыли за собой дверь, и поезд начал разгоняться по направлению к Франции. «Мы сделали это!» — закричали мы в унисон.

Мы очень устали. Я медленно разделась и упала на кровать, пока Фернандо зажигал лампу. Через две минуты он водворился рядом и сказал:

— Я голодный. Я так голоден, что не смогу уснуть. Надо одеться и сходить в вагон-ресторан.

— Лучше загляни в принесенную Франческо сумку, — посоветовала я.

Франческо упаковал два маленьких сандвича — тонкие завитки жареной ветчины на мягких овальных булочках со сливочным маслом, большую коробку хрустящих картофельных чипсов и пару кусков торта. Он поставил бутылку шампанского в вакуумную сумку с четырьмя пакетами льда. Стаканы, салфетки. Когда Франческо спрашивал меня, что бы я хотела в качестве свадебного подарка, я ответила, что хочу ужин и что если он принесет еду на вокзал, когда придет нас провожать, это будет лучший подарок. Фернандо открыл молнию на сумке и с восхищением произнес: «Я тебя люблю».

Мы поели, выпили шампанского, вспоминая самые яркие эпизоды свадьбы, — и упали ничком. Наконец я увидела небо в алмазах.

Не успели мы проснуться, а поезд уже втягивался на Лионский вокзал. Я натянула джинсы и шляпку на вчерашние кудри, схватила свадебный букет и проследовала за Фернандо на вокзал. Мы выпили по чашке кофе с молоком и теплыми круассанами. Я не следила, много ли я ем, поскольку твердо решила перестать есть после трех. Мы вышли из дверей вокзала в субботний Париж и услышали: «Ваши цветы, мадам», — я забыла бы свой букет в баре, но кто-то нашел его и бежит за нами. Это вчерашняя француженка!

Она жила в Латинском квартале, где мы остановились в «Отель де дье мон», поэтому мы встречали ее за каждым поворотом. Она попадалась нам в «Кафе де флор» по утрам, где угощала кусочком ветчины пушистого щенка на поводке, и при встрече улыбалась и кивала, но не более того. В пять она уже сидела на открытом воздухе в «Ле дье маго» с бокалом красного вина и блюдцем зеленых маслин, греясь у электрического нагревателя, установленного под тентом. Мы садились напротив, у «Ришара». Нам нравилось встречаться так, а на большее никто не претендовал.

Мы не планировали наши дни заранее. Бродили до тех пор, пока не натыкались на то, что хотелось бы посмотреть поближе, и затем снова шли, пока не уставали, решая, зайти в кафе, или вернуться в постель, или пойти пораньше на ланч к «Тутону», или попозже на ланч к «Бофингеру», или вообще не идти на ланч; также можно было отправиться к восьми к «Бальзару» поесть устриц и затем в «Ле пти зан» за мидиями в полночь. Мы снова и снова бессистемно пересекали Париж и тем не менее опять встречали нашу маленькую парижанку. Когда мы вбежали в музей д’Орсэ одновременно с нашей француженкой, это уже выглядело достаточно странно, но когда мы оказались спина к спине на египетской выставке в Лувре, я начала верить в мистику.

Потом она пила чай в «Ладюри» на рю Руаяль, когда мы зашли туда, и я не могла понять, кто за кем следует. Может, она парижский ангел-хранитель, приставленный к нам на медовый месяц? Ее ли мы встретили на Пьяцце, когда танцевали вальс в день свадьбы? Я, конечно, знала о случайностях вообще и счастливых случайностях в частности, но в моей жизни они роли не играли. Если день прошел без встречи, я начинала скучать по нашей новоявленной подруге.

— Как ты можешь скучать по кому-то, с кем незнакома? — спрашивал Фернандо. Когда минули два или три дня без встреч, я поняла, что потеряла ее навсегда; а может, она была просто жрицей вымысла, любительницей вальсирующих новобрачных среднего возраста и маленьких зеленых оливок?

Мы провели в Париже немалый срок, в течение месяца днем и ночью пребывая в восторге. Поскольку приближалось время возвращения в Венецию, я начала думать о расставании с Парижем.

— Фернандо, как думаешь, что будет с нами по возвращении домой?

— Ничего не изменится, — сказал он. — Это наше собственное счастье. Это наш праздник, и куда бы мы ни шли, в нашей жизни ничто не изменится. Разное прошлое, разные люди, но теперь мы вместе.

Его глаза, казалось, смотрели вперед, но исподтишка он проверял мою реакцию. Пытался ли он донести до меня что-то, чтобы не повторять? Станут ли его слова утешением для меня после медового месяца? Мы решили назад в Венецию лететь, а не ехать поездом, и в аэропорту встретили ту самую француженку — в очереди на регистрацию на Лондон. Глазами я сказала ей спасибо, за ее дружелюбие в первые дни нашего брака, и она, в своей манере, ответила мне, что ей тоже было приятно. Я только удивлялась: неужели ее предназначение — удачный выбор пары, которой она сможет подарить тепло своей улыбкой богини? И где она найдет в Лондоне настоящие зеленые оливки?

Двадцать первого ноября мы проснулись утром после возвращения из Парижа. Я вспомнила, что сегодня праздник Санта-Марии делла Салюте, день, когда дож Николо Контарини объявил венецианцам, что двенадцать лет эпидемии Черной смерти преодолены чудом, совершенным Мадонной. Я хотела посетить храм, где современные венецианцы благодарят Мадонну, и другой, не имеющий отношения к минувшим чудесам, тот, где дон Сильвано невольно выступил в несвойственной ему роли, убедив нас месяц назад пожениться. Я звала с собой Фернандо, но он отказался, собираясь навестить банк. Я сказала, что пойду одна, и мы встретимся дома к обеду.

В этот день каждый год шесть или восемь гондол превращались в traghetti, перевозчиков, своеобразный паром, чтобы доставить празднующих, перевезти их через Канал от Санта-Мария дель Джильо к Салюте. Я вышла около четырех и встала в хвост очереди на паром, среди тихих, соблюдающих порядок на пристани людей. Здесь были в подавляющем большинстве женщины, и они перебирались на гондолу, пошатываясь, опираясь друг на друга и не извиняясь, если случайно соприкоснутся плечами, по двенадцать-пятнадцать человек. Я повернулась и увидела, что гондольер, который помогал людям опуститься на дно лодки, — тот самый, что вез нас в день свадьбы, и он поднял меня через широкую арку с причала и сказал: «С возвращением и добро пожаловать». Все-таки Венеция — маленький город. Теперь это мой маленький город. Пожилые женщины в лодке улыбались, услышав приветствие, и я стояла, соприкасаясь с ними плечами, и буду так стоять всегда.