Третий рейх - читать онлайн книгу. Автор: Роберто Боланьо cтр.№ 19

Ханна спросила: «Почему Удо столько времени проводит в четырех стенах?» И после паузы: «А что это за доска на столе, уставленная фишками?» Ингеборг не знала, что ответить; смутившись, она посмотрела на меня, словно я был виноват в том, что ее подруга так по-идиотски любопытна. Спокойным и бесстрастным голосом, который меня самого удивил, я объяснил, что ввиду плачевного состояния моей спины я предпочитаю пока пребывать в тени и читать на балконе. Это успокаивает, заверил я, можешь попробовать. К тому же это помогает думать. Ханна неуверенно засмеялась, не зная, как отнестись к моим словам. Под конец я добавил:

— А эта доска, как ты понимаешь, — карта Европы. Это игра. Но также и сложная задача. И часть моей работы.

Сбитая с толку, Ханна пролепетала, что слышала, будто я работаю в Штутгартской электрической компании, и мне пришлось объяснять ей, что, хотя источником почти всех моих доходов действительно является электрическая компания, ни мое призвание, ни существенная часть моего времени никак с нею не связаны; более того, некая дополнительная сумма денег заработана мною как раз благодаря таким играм, как эта. Не знаю, то ли упоминание о деньгах так подействовало или же вид доски и поблескивающих фишек, но Ханна подошла к столу и со всей серьезностью стала задавать мне вопросы, связанные с картой. Это был идеальный момент, чтобы ввести ее в курс дела… Как раз в этот миг Ингеборг заявила, что им пора идти. Я видел с балкона, как они пересекли Приморский бульвар и разложили свои коврики в нескольких метрах от велосипедов Горелого. Их плавные, поистине женственные движения и жесты вызвали у меня внезапную горечь. Все вдруг поплыло у меня перед глазами, и я был вынужден броситься ничком на кровать и некоторое время лежать так без движения, обливаясь потом. В голове мелькали дикие идеи и образы, только ухудшавшие мое состояние. Я подумывал предложить Ингеборг отправиться на юг, в Андалузию, или поехать в Португалию, или же, не устанавливая себе определенного маршрута, просто затеряться на дорогах Испании, а может, перебраться в Марокко… Тут я вспомнил, что она должна выйти на работу третьего сентября, да и мои каникулы кончались пятого сентября, так что фактически времени уже не оставалось… Наконец я встал, принял душ и углубился в игру.

(Основные характеристики весеннего этапа кампании 1940 года. Франция сохраняет классический фронт в 24-м ряду шестиугольников и вторую линию обороны в ряду 23. Из четырнадцати пехотных корпусов, которые к тому времени должны быть развернуты на европейском театре, по крайней мере двенадцать должны занимать поля Q24, Р24, O24, N24, М24, L24, Q23, O23 и М23. Остальные два должны располагаться на полях O22 и Р22. Из трех бронетанковых корпусов один, возможно, будет находиться на поле О22, еще один — на поле Т20, а третий — на поле O23. Резервные части расположатся на полях Q22, Т21, U20 и V20. Военно-воздушные силы — на авиабазах в шестиугольниках Р21 и Q20. Британские экспедиционные войска, которые в лучшем случае будут состоять из трех пехотных и одного танкового корпусов, — разумеется, если англичане направят во Францию дополнительные силы, придется применить вариант с нанесением прямого удара по Великобритании, и с этой целью немецкий авиадесантный корпус должен находиться на поле К28, — развернутся на полях N23 (два пехотных корпуса) и Р23 (пехотный и бронетанковый корпуса). Как возможный оборонительный вариант может быть рассмотрено перемещение английских войск с поля Р23 на O23, а французских, в составе бронетанкового и пехотного корпусов, — с O23 на Р23. При любом раскладе наиболее сильным участком станет поле, на котором развернется английский бронетанковый корпус, будь то Р23 или O23; он-то и определит ось немецкого наступления. Удар будет нанесен небольшим числом частей. Если английские танки будут находиться на поле Р23, то немецкое наступление произойдет на O24, если же они окажутся на поле O23, наступление начнется на N24, на юге Бельгии. Чтобы обеспечить breakthrough, [21] авиадесантный корпус должен быть направлен на O23, если английские танки займут поле Р23, или на N23, если они разместятся на O23. Удар по первой линии обороны нанесут два бронетанковых корпуса, а продвижение вперед будет обеспечено еще двумя или тремя танковыми корпусами, которые должны дойти до поля O23 или N22 в зависимости от местоположения британского бронетанкового корпуса и немедленно начать атаку на поле O22 — на Париж. Чтобы не допустить контрнаступления при соотношении сил более чем 1:2, должны быть учтены некоторые факторы, связанные с использованием ВВС, и т. д.)

После обеда мы немного выпили в кемпинговой зоне, а потом поиграли в мини-гольф. Чарли выглядел более спокойным, чем в предшествующие дни, лицо его обрело умиротворенное выражение, как будто дотоле неведомое успокоение наконец-то снизошло на него. Но внешность обманчива. Очень скоро он вновь заговорил, как всегда, не закрывая рта, и поведал нам одну историю. Она свидетельствует то ли о его тупости, то ли о тупости, которую он предполагает в нас, то ли о том и другом одновременно. Вкратце: он целый день занимался виндсерфингом и в какой-то момент заплыл так далеко, что потерял из виду береговую линию. Главная изюминка этой истории состояла в том, что, повернув к берегу, он спутал наш городок с соседним; дома, гостиницы, да и сам пляж показались ему какими-то не такими, но он не придал этому значения. Немного ошарашенный, он спросил у какого-то немца-купальщика, как пройти к гостинице «Коста-Брава». Тот без колебаний направил его в гостиницу, которая и в самом деле называлась «Коста-Брава», но не имела ничего общего с той «Коста-Брава», в которой поселился Чарли. Тем не менее он зашел туда и попросил ключ от своей комнаты. Разумеется, поскольку он не был там зарегистрирован, дежурный отказал ему, невзирая на исходившие от Чарли угрозы. В конце концов, отчасти потому, что у администратора не было работы, от оскорблений они перешли к мирной беседе, а потом отправились в гостиничный бар выпить пива, где, к удивлению всех, кто слышал их разговор, все объяснилось, и в результате Чарли приобрел себе друга и завоевал всеобщее уважение.

— И что ты сделал потом? — спросила Ханна, хотя было ясно, что ответ ей известен.

— Взял свою доску и вернулся. Морем, конечно!

Чарли то ли редкий хвастун, то ли полный кретин, но в любом случае с ним надо держать ухо востро.

Почему мне иногда так страшно? И почему, когда мне особенно страшно, моя душа, подобно воздушному шару, как бы раздувается, взмывает в небо и наблюдает за всей планетой сверху? (Я вижу фрау Эльзу сверху, и мне страшно. Я вижу Ингеборг сверху и знаю, что она тоже меня видит, и мне страшно и хочется плакать.) Плакать от любви? На самом деле я хочу убежать с ней уже не только от этого городка и жары, но и от того, что готовит нам будущее, от заурядности и абсурда? Иных успокаивает секс или возраст. Чарли достаточно взглянуть на ноги или сиськи Ханны, и он успокаивается. Меня же, наоборот, красота Ингеборг заставляет настораживаться и терять спокойствие. Я — комок нервов. Мне хочется плакать и драться, когда я думаю о Конраде, у которого нет отпуска или, вернее, который провел свой отпуск в Штутгарте и ни разу не искупался, даже в бассейне. Но мое лицо при этом не меняется. И пульс остается прежним. Я даже с места не сдвинусь, хотя внутри у меня все кипит.