Демон Максвелла - читать онлайн книгу. Автор: Кен Кизи cтр.№ 71

Ее и так не откроют.

Завязанный узел не нуждается в тесьме —

Его все равно не развяжут.

Хороший бегун не оставляет следа.

27 сентября 1981. Площадь Тянь-ан-Мынь, Пекин, Китай. Старт должен быть дан в 11.05 утра.

10.00. Чистое голубое небо. Воздух свеж и насыщен ароматами. Люди с покорным видом уже собираются на обочинах. Тем не менее повсюду полиция и представители Армии народного освобождения.

10.15. Бригада мотоциклистов в белых рубашках, синих брюках и шлемах в полной готовности восседает на белоснежных «хондах».

10.25. Мимо проезжает последний транспорт — автобусы битком набиты зеваками, непрерывно сигналят такси.

10.26. Все замирает. Наступает немыслимая при таком скоплении народа тишина. Какая концентрация внимания! Какая мощь! И в то же время какая неловкость от этого осознания собственной силы. Мужчины кашляют и отплевываются, женщины прижимают к лицам полотенца...

10.28. Участники рысцой пересекают широкую площадь к линии старта, напоминая своими разноцветными костюмами ярких летучих змеев, выпущенных в небо и теперь покачивающихся под дуновениями легкого ветерка.

10.35. Мимо проходит отряд Армии народного освобождения, которую больше не называют Красной гвардией. Его бойцы напоминают плохо изготовленные манекены, затянутые в слишком узкую одежду.

10.54. Вверх поднимается стяг, закрепленный на воздушном шаре. Шар качается на ветру, падает вниз и вновь пытается подняться, волоча за собой красное полотнище с приветствием.

11.00. Мимо проезжает грузовик с громкоговорителем, который советует всем сохранять спокойствие, не пересекать указанные линии и вести себя тихо...

11.05. И вот прямо под дулом стартового пистолета все срываются с места! Никаких приветственных криков и возгласов. Непрестанно сигналя, перед бегунами движется джип цвета хаки с выведенной по трафарету надписью «Пресса». Американский журналист занимает удобное для наблюдения место и раскладывает складной стульчик. Вот они! Впереди кореец. Шар на площади наконец взлетает.

В самом конце — группа китайцев, которую замыкает Янг. Журналист поднимает согнутый мизинец, напоминая ему о разломанной ими куриной вилке. Янг приветственно поднимает руку.

У следующего поворота Янг уже в середине китайской группы, а замыкает ее Блинг, который в фуфайке китайской сборной с перевернутым номером выглядит еще неопрятнее, чем обычно.

— Сколько еще? — пыхтит он.

— Всего-то двадцать четыре мили, — отвечают ему.

Двадцать километров к западу от улицы Фу Синг до бамбукового помоста, возведенного на Гу Ченг Ху, и двадцать километров обратно, а потом еще один круг на площади. Маршрут пролегает мимо целого ряда достопримечательностей — Запретного города, Военного музея китайской народной революции, Народного крематория с его зловещим столбом желтого дыма... и мимо миллионов собравшихся зрителей. Эта вереница лиц представляет собой грандиознейшее зрелище — и хотя каждое из них транслирует свой единственный и неповторимый сигнал, сливаясь воедино, они образуют песню и начинают казаться единым целым. В памяти бегунов навсегда отпечатается этот волнующийся черноглазый образ, являющийся Лицом Китая. Мало кому дано такое увидеть.

Лицо это опадает, когда громкоговоритель сообщает, что всеобщий любимец Сю Лянг выбыл из состава бегунов. После банкета в Большом зале он почувствовал недомогание и был снят с забега. Это вызвало страшное разочарование у китайских бегунов и сильно повлияло на друга Янга, Жоа, который имеет второе время после Сю Лянга. Теперь, после исчезновения фаворита, все надежды возлагаются только на него. Янг видит, как Жоа придавлен грузом ответственности, как это влияет на его сосредоточенность и, соответственно, скорость. Он замечает, как его голова качается в совершенно несвойственной ему манере, как широко он размахивает руками. Все это только тормозит бег.

Бегуны исчезают за поворотом, а зрителям и журналистам не остается ничего другого, как пялиться друг на друга. Несмотря на все попытки задобрить Муда, им так и не разрешили сопровождать бегунов в машине. Их проинформировали, что они, как и остальные журналисты, могут наблюдать за пробегом по телевизору, установленному в автобусе прессы.

Автобус забит народом под завязку. Редактор пытается вступить в полемику, страшно раздосадованный фотограф удаляется, а журналист бродит со своим складным стулом по площади в поисках вдохновения. Вместо этого он натыкается на группку китайцев, стоящих вокруг картонной коробки на раскладном столике. Внутри коробки оказывается цветной телевизор, на экране которого прыгает изображение лидирующей группы бегунов. Журналист раскладывает свой стул и присоединяется к китайцам. Рядом пристраивается красавица со вчерашнего банкета, которая начинает переводить ему текст комментатора. Он достает из сумки термос с джин-тоником и наливает себе в кружку. Вот это уже то, что надо! А вдохновение может подождать.

11.35. Вот американец Майк Пиноччи, за ним следуют Бобби Ходж, Инге Симонсен и Магапиус Дасонг. Майк берет со столика бутылку, выпивает половину и передает ее высокому танзанийцу.

Янг бежит в середине китайской группы, глядя в спину своего приятеля. Бедный Жоа — он слишком напряжен...

20 км. Лидеры по-прежнему Пиноччи, танзаниец и Симонсен.

25 км. Впереди по-прежнему Пиноччи, который выглядит хорошо и уверенно, сразу за ним высокий черный Магапиус Дасонг. Американский тренер пытается передать Пиноччи стакан с гаторадом, но не успевает. Вместо Пиноччи его получает танзаниец. Сделав несколько глотков, он догоняет Пиноччи и передает стаканчик ему. Они улыбаются друг другу.

28 км. Пиноччи и Дасонг бегут бок о бок, за ними — Симонсен. От основной группы бегунов отрывается сухопарый швед Эриксталь.

Около тридцатого километра мимо проносится полицейский мотоцикл, намеревающийся оттеснить зрителей к обочине, Магапиус отскакивает, чтобы пропустить его, и наступает Пиноччи на пятку. Американец спотыкается, падает, перекатывается через плечо и снова встает, уступая теперь свою позицию танзанийпу и корейцу Го Чу Сену. Он остается в группе лидеров, но его взгляд отражает произошедший в нем сбой внимания.

Магапиус пропускает корейца вперед. Он бросает на Пиноччи виноватый взгляд и остается рядом с ним.

Неровный участок дороги что-то нарушает в передвижной телевизионной камере, и на несколько миль бегуны превращаются в неразличимые цветовые пятна.

Толпа на площади проявляет признаки беспокойства. Начинает звучать непрерывная беспорядочная дробь — это тысячи рук колотят по металлу. Сквозь людское море медленно ползет военный фургон, посланный для выяснения происходящего.

Ветер гонит обрывки бумаги по расчищенной площади. Фургон возвращается с дюжиной ободранных подростков, у одного из которых кровоточит ухо. Все стоически смотрят вперед, как арестованные, так и надзиратели.