Демон Максвелла - читать онлайн книгу. Автор: Кен Кизи cтр.№ 32

— А что это за темная расщелина? — спрашиваю я Малдуна. — Черный ход в Великую пирамиду?

— Полковник Говард Вайс так и думал году в тысяча восемьсот сороковом. Именно он вскрыл помещения над царскими покоями и обнаружил картуш Хуфу.

Именно обнаружение имени Хуфу в верхних помещениях сильнее всего ударяет по версии Кайса.

— Полковник был большим специалистом по взрывчатке, к тому же на него работал араб по имени Дуэд, занимавшийся продажей пороха и гашиша. В результате многолетнего общения с этими взрывчатыми веществами Дуэд окончательно оглох, зато приобрел некоторые познания в области ведения раскопок. Как и Вайс, он считал, что должен существовать другой вход в пирамиду, который можно найти, если правильно скомбинировать его любимые вещества.

Ветер утих, и наступила полная тишина. На мгновение мне показалось, что из-за юго-западного угла появилась какая-то фигура, направляющаяся к нам, но она тут же растворилась в бездонной мгле.

— После одного такого взрыва с коротким взрывателем полковник уже решил было, что навсегда лишился своего специалиста. Однако через пару дней Дуэд очухался и рассказал о явившемся ему видении: прямо напротив центральной двери расположен черный ход. Простота этого откровения заинтересовала доброго полковника.

Я вдруг замечаю, что все лаявшие в Гизе собаки внезапно умолкли.

— И хотя старина Говард Вайс знал, что ни в одной из пирамид не существует южного входа, на всякий случай он решил обойти ее и проверить — на это всего-то требовалась пара бочонков пороха:

— И он что-нибудь обнаружил? — интересуется Джек.

— Камни. Потому это отверстие называется «Бесплодным углублением Вайса».

— Так я и знал, — говорит Джек.

— Он уволил Дуэда и перебрался к Микериносу, где якобы обнаружил саркофаг с мумией фараона, однако корабль с ней по непонятным причинам затонул по дороге в Англию, и Говард Вайс лишился своей находки. Эта бессмысленная дыра и верхние помещения стали единственным, что он мог предъявить после пяти лет своих раскопок и взрывной деятельности. Кстати, одно из помещений оказалось заполненным таинственной черной пылью.

— Да? И что это было?

— Когда наука смогла ее проанализировать, оказалось, что это прах миллионов жуков.

— Потрясающе. — Джекки встает и поправляет галстук. — Это воодушевляет меня на то, чтобы вернуться в гостиницу и перебить всех комаров. Сообщи мне, если узнаешь что-нибудь полезное.

После ухода Джекки Малдун посвящает меня в некоторые подробности своей биографии. Воспитанный правоверными родителями в духе учения Эдгара Кайса, Малдун был переполнен таинственными теориями, пока не встретился с Енохом из Огайо, перевернувшим его мировосприятие.

— Он приехал к нам в город, расставил палатку и принялся составлять гороскопы и наносить татуировки, а по вечерам проводил собрания. Он вводил себя в транс и отвечал на разные вопросы от лица Рея-Торла, который был сапожником в Мю. Потом, когда бизнес пошел на спад, Рей-Торл перебрался в Атлантиду и стал нелицензированным генным хирургом, так что в конечном итоге ему пришлась бежать из города, и окончил он свою жизнь в Египте, помогая Ра-та строить пирамиду.

— Обалдеть. Ну и что он вам рассказал?

— Ничего особенного. Приблизительно то же самое, что говорит Кайс и другие пророки: что двухтысячелетняя эпоха Рыб заканчивается, а за ней последует Конец света, который, скорее всего, наступит в последней четверти этого века. Рей-Торл называет его Аподосисом, а Енох — Бурей дерьма.

— В последней четверти?

— Плюс-минус десять-двадцать лет. Но в любом случае скоро. Поэтому сторонники Кайса так и стремятся обнаружить этот потаенный храм. Считается, что в нем должны содержаться данные о предшествовавших Бурях дерьма, а также сведения о том, как в них уцелеть. Однако...

Я чувствую, что Малдун вряд ли обсуждает эту тему со своими студентами в университете.

— ...все должно совпасть, чтобы найти его: время, положение Земли, орудия.

И, глядя на черную выпуклость головы Сфинкса, он наизусть цитирует одно из самых известных предсказаний Кайса: «Когда солнце поднимется из вод и линия светотени упадет между лапами Сфинкса, поставленного хранителем и стражником, когда исполнится срок и начнут происходить перемены в жизни человечества, можно будет войти туда, куда закрыт вход из помещений рядом с правой лапой Сфинкса. Тогда между Сфинксом и рекой...»

Именно это пророчество заставило меня приехать к пирамидам. В библиотеке его знали все. Стоило мне упомянуть, что я еду в Египет, как седовласые старушки и длинноволосые бывшие хиппи задавали мне один и тот же вопрос: «Хотите найти Зал свидетельств?»

— И Сфинкс является не единственным хранителем, — продолжал тем временем Малдун. — У Кайса упомянуты целые полчища стражников или хранителей, которые окружают Потаенный зал. Они должны быть повсюду. Все это плато является неким геодезическим феноменом, охраняемым особыми призраками.

Я вздрогнул от порыва ветра, и Малдун встал.

— Мне пора обратно в Каир, завтра первая лекция в восемь. — Не отрывая взгляда от Сфинкса, он застегивает свою джинсовую куртку. — Знаете, сюда уже приезжала одна женщина из Ассоциации исследований и просвещения. И после долгих перипетий ей-таки удалось добиться разрешения на то, чтобы просверлить отверстие перед правой лапой...

— Она что-нибудь обнаружила?

— Ничего. Почему она выбрала именно это место, хотя от лапы до реки ровно миля, она так и не сказала, но сколько она ни сверлила, там был один камень. Она была страшно разочарована.

— А эти призрачные стражники не сделали ей ничего плохого?

— Об этом тоже ничего не известно. Правда, дело кончилось тем, что она вышла замуж за чешского посла.

Засунув руки в карманы, Малдун исчезает в тени, сообщая мне на прощанье, что увидимся «букра фийл миш-миш». Эту фразу часто слышишь в Каире. Я вспоминаю слова Джекки о том, что она означает что-то вроде «маньяны», только менее определенное. Типа «после дождичка в четверг».

Оставшись в одиночестве, я пытаюсь вспомнить, что мне известно о геодезических явлениях. Я вспоминаю свою поездку к Стоунхеджу, когда солнце в день зимнего солнцестояния вставало точно в расщелине между двух камней, а я понимал, что ровно через полгода оно будет делать то же самое, только в расщелине справа от меня. Припоминаю, как это явление заставило меня осознать, где я нахожусь, вспомнить о наклоне земной оси и изменении орбиты движения Земли вокруг солнца. Лишь этот круг доисторических камней обладает таким неповторимым свойством — единственное место на Земле, где в дни зимнего и летнего солнцестояния солнце занимает именно такое положение.

Я понимаю, что пирамида построена точно в таком же месте, в одной из акупунктурных точек нашей планеты, но сколько ни стараюсь, так и не могу воспринять логику ее планетарной ориентации, которая ощущается в Стоунхедже.