Демон Максвелла - читать онлайн книгу. Автор: Кен Кизи cтр.№ 11

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Демон Максвелла | Автор книги - Кен Кизи

Cтраница 11
читать онлайн книги бесплатно

Она стала одним из первых телят, которых я приобрел после того, как меня выпустили из тюрьмы, и я вернулся в Орегон на ферму Гора Нибо. Бетси перебралась туда вместе с детьми, пока я отбывал срок, а за ней последовала вся наша компания. В тот первый сумасшедший год ферма была наводнена толпами наркоманов, пытавшихся привести в порядок огромные пустоши, вдохновляясь исключительно энтузиазмом и наркотой. В один прекрасный день мы отправились на автобусе на аукцион скота в Кресвел и приобрели там восемь непородистых телят. Обычно скотоводы продают их в двух— четырехдневном возрасте, предпочитая получать молоко от коровы, а не растить теленка, и стоят они дешево, так как из них мало кто выживает, как мы выяснили через несколько часов, когда доставили свое маленькое стадо в устланный соломой хлев.

Первый скончался еще до наступления ночи, второй — на следующий день — их тощие тельца лежали в кучах навоза, а огромные глаза тускнели от обезвоживания. К концу третьей ночи слегло еще шестеро. Они бы не дотянули и до конца недели, если бы мы не стали добавлять им в бутылочки ацидофилин. По словам Бадди, этот анидофилиновый йогурт наполнял их беззащитные желудки дружественными антителами и энзимами, и таким образом нам удалось вытащить оставшихся.

Тихо, Стюарт, это — Авен-Езер. Я не могу разглядеть ее в темноте, зато вижу ее клеймо: белое сердце и крестик посередине — оно призрачно колышется на фоне черной массы. При клеймении мы пользуемся заморозкой, а не каленым железом, поэтому вместо привычного рева телят и запаха паленой шерсти и мяса у нас эта процедура проходит в сопровождении тихого шипения газа. Тяжелое медное клеймо на деревянной палке стоит в обмотанном изолентой ведре, в котором шипит сухой лед и метиловой спирт, а мы пытаемся уложить теленка на опилки. На его боку выбривается небольшой участок, к которому прикладывается замороженный металл, а дальше его надо продержать в таком положении одну минуту. Если все сделано правильно, то потом на этом месте отрастает белая шерсть. Почему перечеркнутое сердце? Когда-то этот знак был символом Кислотного теста, олицетворяющей что-то вроде духовной чистоты.

Лучше всего это клеймо удалось поставить на Авен-Езер — то ли металл был холоднее, то ли мы ее чище выбрили, а может, просто потому, что она была абердин-ангусской породы, а белое лучше смотрится на черном. Ее клеймо втрое увеличилось в размерах, так как было поставлено много лет тому назад, однако по-прежнему выглядит отчетливо и ясно. Это клеймо придает ей величественный вид. Действительно, Авен-Езер с самого начала возглавила стадо, как только осознала, что обладает самым красивым клеймом, и ее авторитет со временем только увеличивался. К тому же она обладала недюжинной отвагой, и когда стадо в очередной раз собиралось у изгороди, чтобы выразить недовольство ухудшающимся качеством пастбища, во главе его всегда стояла она. Таким образом, Авен-Езер стала выразительницей интересов всего населения восьмидесяти акров наших земель — коров, телят, волов, быков, овец, лошадей, коз, ослов и прочей вегетарианской живности.

Я воздержусь от термина «делегат».

Бремя верховодства не было легким. Она дорого платила за свои марши протеста в разгар зимы и баррикадные схватки. Она была обвешана назойливыми колокольчиками, стреножена и увенчана ярмом из крепкого ясеня, которое вздымалось на ярд над ее шеей и на столько же опускалось вниз, чтобы она не могла прорваться сквозь колючую проволоку. Конечно, все это действовало только до тех пор, пока ее не обуревала настоящая решимость, так как все наши заграждения в эти первые годы стояли лишь с молчаливого согласия их обитателей весом в полтонны каждый. Чего только не испытала на себе ее шкура — камни, комья земли, консервные банки, инструменты, подпорки для палаток, а однажды дождливым вечером после многочасовых пограничных споров — даже горящие круглые свечи.

Но в последнее время она стала гораздо спокойнее. Она познала цену протестам, а я научился строить более крепкие изгороди и кормить ее качественным сеном. И тем не менее мы оба готовились к будущим демонстрациям. У нас на ферме даже родилась поговорка: «Старуха Авен-Езер все равно сделает так, как ей захочется».

Привет, Авен-Езер! Все еще здесь переживаешь? Вижу, даже эта лисья заварушка не отвлекла тебя от твоих воспоминаний...

У нее было много мужей. Первым был Гамбургер — гернзейский бык с покатым лбом и тяжелым взглядом, который мог покрыть Харли вместе с седоком только потому, что о его заднее колесо потерлась телка в течке. Во время торгов аукционист признал, что внешность у Гамбургера не ахти, но заявил, что лично знаком с этим зверем и может гарантировать, что тот обладает неутомимостью истинного любовника. Мы поняли, что он не соврал, как только бык спустился с пандуса грузовика на наше поле, — у него уже стояло. С этого момента в любое время дня он был постоянно готов.

Безграничная страсть не знает преград. Он не был общественным лидером, как Авен-Езер, но от этого моим изгородям было не легче. Однажды утром я не обнаружил его на своем пастбище. В проволочном ограждении была дыра, но Гамбургера видно не было. Наконец Бутч, сын моего соседа Олафа, принес нам известие, что его отец приковал Гамбургера цепью к стене своего амбара. Я пришел, чтобы забрать его, Олаф провел меня в дом и предложил кофе:

— Я хочу с тобой поговорить.

Я доверял Олафу. Как и большинству моих соседей, ему приходится работать, чтобы не лишиться права обрабатывать собственную землю. Поэтому, вернувшись из леса и даже не снимая своих шипованных сапог, он сразу же отправляется в поле.

Сначала мы поболтали о том о сем, а после второй чашки он сказал:

— Этот бык становится неуправляемым и опасным. С гернзейскими быками такое случается — в один прекрасный день в них просыпается ненависть ко всему окружающему. Похоже, с ним это и произошло. Теперь он будет разбивать любой забор, любые ворота, любое препятствие, которое окажется между ним и тем, что ему хочется. Пока не набросится на человека. Может, взрослого мужчину он и боится, но перед ребенком или женщиной не остановится. Могу заложиться. У него уже появился этот особый блеск в глазах.

Мы вышли из дома, подошли к амбару и заглянули внутрь через решетку. Споры были неуместны: еще недавно просто тяжелое и упрямое выражение глаз сменилось огнем ненависти по отношению к человеку-угнетателю.

— Завтра же зарежу негодяя, — сказал я.

— Нет, не делай этого. Иначе вам придется питаться его ненавистью. Он еще довольно молод, и ему положено быть крутым, его кровь переполнена бунтарством и страстью. От его мяса будет разить, как от старого козла. Его надо поместить в загон для откормки скота и сорок дней кормить отборным зерном. Постарайся отвлечь его от всей этой беготни за телками.

Мы выстроили загон из телефонных столбов и железнодорожных скоб, но я очень сомневался, что нам удастся направить мысли Гамбургера в другое русло. Он не только продолжал распаляться от призывных криков телок, раздававшихся каждую ночь со всех сторон: «Гамбургер, Гамбургер, милый...», но и этот огонь в его глазах с каждым днем заключения разгорался все ярче. Когда мы поняли, что уединение не способствует смягчению его характера, атаки на загородку становятся все ожесточеннее, а рев с каждой ночью все громче и громче, как с трудом сдерживаемый вулкан спермы, то решили подмешивать в его утреннюю порцию успокоительное в надежде если не внушить ему мысли о Вездесущей Милости Божьей, то хотя бы отвлечь от собственной мошонки.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию