Город Света - читать онлайн книгу. Автор: Людмила Петрушевская cтр.№ 15

Чтобы произнести эти слова, она даже встала, а потом поклонилась. Поклон удался легко. Бабушка сильно исхудала.

— Дайте мне вернуться! С моим Кузей увидеться! Я все поняла! Я вернусь, я горы сворочу! Даром времени не потеряю! Язык начну изучать какой-нибудь, вместе с внуком! В кружок пойду! Что это я пропадаю на домашнем уровне!

И опять она завопила:

— Все, финал, приз в студию!

Немного подождала, но ничего не произошло.

Посмотрела на небо. Дрянь какая висит, надо же.

Бабушка опустилась на четвереньки и вернулась к куче елок, куда прыгнул Мишка.

Разгребла пыльные, убогие палки с зелеными колючками. Заглянула вниз.

На этом месте лежал темный кожаный мешочек, крепко завязанный веревкой.

Бабушка завыла, присев на колени. Она взяла на руки еще и этот мешочек (килограмма в два с лишним) и обратила свое заплаканное лицо к каким-никаким небесам данного леса. Там, высоко, просматривались темные, криво прибитые доски, висели отрепья, палки, плохо натянутые провода…

— Дорогие телезрители! — опомнившись и вытерев лицо рукавом, заговорила бабушка. — Вы видите, в какие условия меня поставили режиссеры. Прошу вас, откликнитесь и пришлите свои отзывы на это безобразие. Я есть перед вами человек, у которого отобрали все, но оставили его жить и носить непонятные мешки. Звоните и шлите все что можно. Татьяна! Идите с Валериком на прием в милицию с заявлением и простите меня, старую идиотку, что я вас не ценила и чего-то от вас требовала. Я все поняла! Чтобы меня освободили и, главное, вернули ребенка! И кота тоже! Ку-зя! — заорала она с визгом. — Где ты-ыы! Мишка! Ксс-кс-кссс!

Звук ушел как в ватную подушку. Искусственный лес молчал.

Мало того. Когда бабушка по собственным следам вернулась на полянку к декорации, то, присев на прежнее место, в пыль и труху, она увидела, что стена дома медленно падает. Поднялся столб как бы дыма. Через небольшое время на месте дворца лежали в беспорядке поломанные и перекошенные куски толстого картона.

Вместо того чтобы испугаться, бабушка быстро подошла к куче стройматериалов и одной рукой (другой она придерживала оба мешка, висящие через плечо) стала сволакивать к себе под елку особенно большие обломки картонных стен.

Вскоре удалось, зацепив за ветку, установить стоймя, хоть и слегка кособоко, два кривых прямоугольника. Вниз бабушка постелила кусочки поменьше. Получился шалаш.

Затем она подумала и притащила еще один фрагмент бывшего дворца и прислонила его с третьей стороны. Выходил какой-то даже шатер.

Соорудив все это, бабушка осторожно заползла внутрь и, высунув руку, добыла и поставила стояком еще кусок, теперь уже снаружи.

В последний раз выглянув из шалаша, бабушка сказала в пространство:

— Рекламная пауза!

И на этом она окончательно закрылась куском картона, как дверью, в своем шалаше.

И там, положив свои драгоценные мешки, она легла на них головой, как пассажирка на вокзале, боящаяся кражи.

Пахло вонючим клеем и побелкой, но никакие камеры не могли уже наблюдать за ней.

«Вот интересно, — подумала бабушка, — теперь им нечего делать со мной. А я отсюда не собираюсь выходить. Вот пускай и подумают, что передавать в эфир».

И она закрыла глаза.

Ничего не происходило. Стояла полная, оглушительная, звенящая тишина. Только сильно урчало от голода в животе. Пересохло горло. Язык стал жестким и еле ворочался.

В закрытых глазах виляли какие-то круги и разнообразные квадраты, уплывая во тьму.

Бабушка погладила оба мешка и шепотом сказала:

— Все равно они нас должны вернуть, потому что им показывать-то нечего… Все, ребята… Доигрались. Надо только обождать и не торопиться. Тихо лежим. Мы спрятались.

На этом она заснула, и ей стал сниться какой-то огромный зал, полный народа. На сцене стоял космический корабль, готовый к старту. Вокруг корабля теснились накрытые столы. На них стояли вазы с фруктами, тарелки с едой, большие бутылки. Бабушка в чем-то блестящем спускалась к сцене из задних рядов, и ей все аплодировали. Похоже было, что ее провожают. Она шла, чувствуя большое смущение. Ей никогда в жизни не хлопали. Она добралась к подножию сцены, обернулась, зал поднялся в едином порыве, началась овация, засверкали вспышки фотоаппаратов.

Теперь надо было подняться на сцену, набрать побольше еды и воды, войти в аппарат и улететь.

То есть она даже подумала, что зачем ей ракета, надо нахватать всего с тарелок и все. Поесть и попить.

Но было неудобно совершать такие действия на глазах ликующей публики. Поэтому бабушка взяла и свернула вбок, к выходу, бормоча:

— Ешьте сами. Мне это не нужно. Куда это я одна поеду. Летите вы. А я не желаю.

И вдруг шум рукоплесканий стал замирать.

Обернувшись, бабушка увидела, что ракета на сцене как-то вспучилась, приняла форму яйца и даже по этому яйцу прошла глубокая трещина.

Люди в зале замерли.

Послышался треск, трещины зазмеились уже по всей ракете, и вместо ожидаемого гигантского птенца (или хотя бы крокодила) из скорлупы поползла густая черная грязь.

От ракеты понесло помоечной вонищей, запахло тухлыми яйцами.

Люди повскакали с мест, побежали наверх, закричали, завизжали.

Грязь уже залила всю сцену, упали столы с угощением и потонули, гуща вывалилась в зал и медленно стала подниматься по рядам.

В жирных потоках грязи извивались какие-то живые черные веревки…

Бабушка, сама того не замечая, оказалась по колени в холодной, густой болотной жиже и начала изо всех сил стараться выйти наверх, к людям.

Вдруг ее ноги оплела какая-то холодная, крепкая лента, задергалась, забилась, потянула вниз…

И тут бабушка увидела, что последним, среди испуганной толпы, могучий зять Валерик несет к выходу Кузю, раздвигая народ, а рядом, оглядываясь в ужасе, пытается не отстать дочь Таня.

— Валерик! Таня! Помогите! Ну что же это такое! — задыхаясь, закричала бабушка. — Руку хоть подайте! Тут змеи!

Она пыталась оторвать от себя черные плети.

Кузя там, наверху, обернулся и молча посмотрел сверху на бабушку, и вдруг он стал решительно рваться с отцовых плеч. Слабенький, а сползал все ниже. Он почему-то был очень хорошо виден бабушке — как будто его осветил прожектор. Волосики на голове встали дыбом и тоже сияли. Маленький был такой красивый, румяный, со сверкающими глазами, как будто он вдруг заболел. У детей так бывает.

Бабушка мгновенно завопила:

— Таня! Не пускай его! У него температура! Держи-и! Ладно-о! Пока! Уходите! Утонете сами! Быстро! Они сейчас всю планету-у! Бегите отсю-да-а! Берегите его! Кузю, слышите! Ушки, ушки ему береги, Таня! Не разводитесь! Валера! Не пей! Богом прошу! На дерево лезьте-е!