Медведь - читать онлайн книгу. Автор: Мария Ануфриева cтр.№ 29

Я сначала не поняла, что за Женька, а потом спохватилась: да это же по-свойски преображенные оперативником паспортные данные второго звонящего с телефона Медведя.

Препирательства продолжились, а я смотрела в окно на кучу грязно-серого снега у парадной дома и думала: «Винсады… Зачем люди из таких солнечных мест с поэтическими названиями, где наверняка тепло и можно выращивать виноград, едут в промозглый серый Петербург?»

Женьку из Ставропольского края вихрастый водитель не знал, а может и правда звонил не Женька, а тот, кому случайно попала в руки Женькина сим-карта. Пути мобильных телефонов часто неисповедимы.

Вот и все. Больше мы ничего не узнали.

– Посиди, отдохни, – сказал опер водителю и кивнул нам. Втроем мы вышли из машины.

– Ну что мне с ним делать, ребята? Больше мы от него, похоже, ничего не добьемся. Могу и в отделение его прокатить, может, там еще что вспомнит. Но задерживать его тоже оснований нет.

– Нет, – согласились мы. – У нас есть записи с заправки на шоссе, там уже нет водителя. Ясно, что под машину-то он никого не толкал.

– Не нравится мне, конечно, вся эта история. Отпирался до последнего, бил – не бил. Но что нам делать, на детектор лжи, что ли, силком его тащить. А заявление все равно не принять. Пострадавший в коме, свидетелей нет. Мог ваш муж сам ему телефон отдать?

– Да может и мог, – у меня уже не было сил утверждать обратное, к тому же ведь и правда, наверное, мог. Кто теперь что докажет.

В том, что ночью водитель вез выпившего пассажира «прямо», высадил его на шоссе и взял в качестве платы телефон, нет никакого криминала. Только непонятно, почему он так долго не признавался, что работал в ту ночь, и рассказал о том, что подвозил Медведя, только под нажимом? По сути, он его не подвез, а завез. Но и в этом нет никакого криминала.

Как и на чем Медведь добрался от Витебского вокзала до площади Победы, осталось неизвестным. Возможно, если бы ему повезло чуть больше и, голосуя, он остановил другого человека – обычного дядьку, тот довез бы его до дома и получил деньги от всю ночь караулившей у окна и напрасно обрывавшей телефон матери.

Но о везении в тот вечер и ночь речь не шла, тем более о везении на встреченных людей.

– Спасибо, вы нам очень помогли, – поблагодарили мы оперативника. – Теперь мы видим, как работают профессионалы! Без вас мы бы не смогли так поговорить с водителем и ничего бы не узнали.

– Ерунда, – улыбнулся он. – Не сложно. Удивляюсь, что никто не сделал этого раньше.

Одна из возникших версий – еще до ДТП у Медведя, возможно, было сотрясение мозга, полученное в потасовке с охранниками, в милиции на Витебском вокзале или во время встречи с вихрастым водителем. Позже сотрудница заправки вспомнила, что видела у него на лице синяк. Но это после обширной открытой черепно-мозговой травмы тоже недоказуемо и всего лишь предположение: чего ни случится в ночь с пятницы на субботу с человеком, отмечавшим встречу с друзьями.

Только одно Медведь делал правильно – безуспешно двигался в сторону дома. Даже промозглый воздух январской ночи и тот не смог вернуть его в реальность.

Записи камер кричали мне о том, что в ту ночь он стал другим человеком. Я видела это даже по манере держаться, по невероятной бодрости и агрессии во всем облике. Он никогда так себя не вел, ни при каких обстоятельствах.

Источники из компетентных органов в неофициальных разговорах советовали:

– Если бы удалось выявить клофелиновый след, дело сразу ушло бы наверх. Сейчас в Петербурге резко выросло число преступлений, совершенных на этой почве, и они на особом контроле. А алкоголь в 1,4 промилле – ерунда.

Но после клофелина люди спят, а он все время двигался и был очень бодр. В больнице нам сказали, что анализ на наличие психотропных веществ в крови берется только по показаниям. У Медведя, поступившего после дорожно-транспортного происшествия, таких показаний не было. Пробирка с кровью хранится в лаборатории сутки. Просто так, по нашему желанию, никто заново брать анализ крови не будет, необходим запрос следователя.

Когда мы взяли наконец необходимую бумагу в ГСУ, шел уже шестой день, как он находился в реанимации. Бегемотик, породисто склонив голову, смотрел на нас с сожалением и подробно объяснял, что суетимся мы уже напрасно: так долго эти вещества в организме не держатся, даже если и были.

Выйдя из машины, Медведь шел по расчищенной от снега обочине плохо освещенного шоссе. Он сам не любил ездить здесь по той же причине, а вот теперь шел, непонятно куда и зачем.

По пути он должен был проходить – и очевидно, что прошел, – пост ГИБДД. Сотрудники могли бы его остановить, потому что нетрезвый человек, бредущий по дороге в четвертом часу утра, не может не вызвать подозрений. Но в это поздне-раннее время они, наверное, сидели в высокой будке и не видели его.

Я у них была, оставила фото с текстом объявления о поиске свидетелей. Его прикрепили рядом с фотографией пропавшей маленькой девочки, но никто из сотрудников не позвонил: скорее всего, Медведь и впрямь прошел незамеченным.

Записи камер на Московском шоссе смотреть бесполезно, в этом мне дали возможность убедиться на месте. Выслушав мою историю, дежурный инспектор сокрушенно покачал головой. По тому, как он глянул на фотографию и покачал головой, я тут же, не знаю как, поняла, что у него есть сын-подросток. Так качали головой и сжимали губы все слышавшие нашу историю люди, у которых были взрослые дети.

Он повел меня за собой наверх в будку и показал маленький черно-белый экранчик.

– Видите, камеры направлены на полосы движения, чтобы фиксировать номера проезжающих машин, и обочины они не захватывают.

Я решила проверить слова вихрастого водителя, подвозившего Медведя, и, зная указанное им время и номер машины, убедиться в его словах. Но и это оказалось невозможным. И вовсе не потому, что требуется специальное разрешение или запрос из милиции, с этим еще можно разобраться. Инспектор показал на экран:

– Вы номера вот этой машины видите?

– Нет, – честно ответила я.

– А вот этой?

– Тоже нет, – напрасно напрягала я зрение.

В серый зимний день, в брызгах от мокрой и снежной дороги ничего нельзя было разглядеть.

– Ну вот, – вздохнул он. – Так это еще день! Представьте теперь, что вы сможете увидеть ночью.

Ананас на стойке возле кассы. Последняя чернобелая видеозапись. В ожидании, когда Медведь появится на заправке, я долго гадала, что это за большой круглый предмет. Оказалось, ананас – символ другой, яркой, цветной жизни. Словно случайно забытый реквизит из другого фильма.

Время на экране бежало секундами, они сливались в минуты. Оно шло вперед, но будто стояло на месте. Ничего не происходило.

Камера висела в углу и охватывала все небольшое помещение заправки.