Полтора кролика - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Носов cтр.№ 39

В этот момент и подошла к его столику рыжеволосая мадам, – минут двадцать назад ей уже довелось быть замеченной Бергом. Тогда ему бросилось в глаза необычное выражение лица – что, собственно, и отличало ее от других посетителей кафе, – какое-то восторженно-блаженное, словно ей что-то мерещилось чрезвычайно возвышенное и приятное; она одна сидела за столом, вот так улыбалась и бессмысленно водила пальцем по краю фужера, наполовину наполненного красным вином. В ней не угадывалось ничего специфически русского, но Берг почему-то решил, что наверняка русская, и, потеряв к ней интерес, отвернулся, чтобы больше не смотреть в ее сторону и не думать о ней. Теперь, услышав «Привет!», Берг несколько напрягся, сразу осознав, что зацепил ее взглядом тогда не случайно. Берг не был любителем встреч с прошлым. Время от времени он начинал жизнь с белого листа, не озадачивая себя подробной и долгой памятью.

– Так и думала, прилечу в Париж и кого-нибудь встречу. Можно? – присела к нему за стол.

Берг не знал, что говорить, поэтому так сказал, будто то имело значение:

– Едва не ушел.

– Здорово, – сказала она, широко улыбаясь. – Сколько же лет прошло? Десять, двенадцать?

Подсказка.

Но… Десять-двенадцать – это эпоха. Две эпохи. В масштабах берговских сроков десять-двенадцать – это позапрошлая жизнь.

Он не стал врать: «Ты совсем не изменилась», – он сдержался. Но, если бы так сказал, она бы поверила. Он видел, что она знает, что выглядит молодо – моложе, чем есть. И видел, что знает, что ее невозможно не помнить – как бы давно и в чьей бы жизни она ни мелькала.

Но она, по-видимому, не знала, а если знала, забыла, особенность Берга, доставлявшую ему множество неудобств, – его, как он сам считал, патологическое неумение запоминать лица. Это друзья-художники Берга были способны запоминать раз увиденное лицо едва ли не на всю оставшуюся жизнь, он же со своей стороны обладал другой профессиональной способностью (увы, в быту не дававшей ему никаких преференций) – держать в голове номера страниц, даты, формулировки, цитаты. Он мог почти дословно повторить свою же прошлогоднюю статью, но он забывал имена людей едва ли не в момент знакомства с ними, точнее, он просто не утруждал себя необходимостью запоминать их. Это можно было бы назвать безразличием к окружающим, а можно было назвать свойством головы. Такая у него голова. Имена из библиографических указателей он запоминал легко и надолго.

– Одно плохо в Париже, негде покурить по-человечески. А так здорово. Ты здесь живешь?

Вся сияет, и блеск в глазах. Пишите, господа художники, портрет счастливого человека.

– Не совсем, – ответил Берг.

Он по опыту знал, что если вспомнить имя, вспомнится все остальное.

– Слушай, – сказала она, – я тебе точно не помешала?

И он вспомнил – не имя еще, а то, что имя у нее было – в смысле было и есть – с прибамбасинкой, нестандартное. Типа Гертруды или даже Лукерии.

– А давай что-нибудь съедим, – неожиданно предложила его новоявленная визави, – съедим и выпьем. Тут подают какие-то невероятные устрицы. Или вот – хочешь улиток? Я плачу. Только без предрассудков, пожалуйста. У меня куча денег, и я просто обязана их все потратить в Париже.

Здрасьте-приехали – с какой еще стати она должна за него платить? От угощений Берг отказался категорически.

– Нет, ты должен обязательно что-нибудь выпить. Какого-нибудь элитного коньяка.

– Я не пью.

– Как не пьешь?

– Совсем не пью.

– Вот это да. И давно ты не пьешь?

– Около года.

– Ничего себе. Кто бы мог подумать. Помнишь, купались в фонтане?

– В пруду, – сказал Берг.

Она твердо сказала:

– В фонтане.

Он помнил, что не в фонтане, хотя плохо помнил, с кем и при каких обстоятельствах, и до какой степени коллективно, но если где, то только не в фонтане, хотя какая разница, пусть в фонтане будет. Но был пруд.

Он сказал:

– Ты на меня не смотри, хочешь, выпей и что-нибудь съешь.

Сами по себе купания где бы то ни было, равно как и походы по крышам, ни к чему особенному не отсылали – мало ли что вспомнится из того, что забылось. Молодые были, безбашенные.

– Я, пожалуй, еще бокал «Шато Жискур», если это тебя не будет смущать.

Она заказала бокал «Шато Жискур» на не вполне чистом английском, а когда Берг подтвердил, что отказывается даже от кофе (сколько ж можно), опять же по-английски, в присутствии официанта, сказала Бергу, что он не прав. Потом произнесла: «Минуточку», – и ушла в туалет.

У Берга был метод, он его сам придумал. Надо в уме повторять алфавит и на каждую букву вспоминать имена. Их на самом деле не много. Имен. (А букв еще меньше.) Обычно срабатывает.

А – Анна, Алена, Алина, Арина, Аглая… Б – Броня, Бэлла… В – Валя, Варя, Вика, еще Василиса… Г – Галина, Генриетта…

Сработало на И:

Ира, Инга, Илона – тут и щелкнуло в голове: Инна!

Инна. Инесса.

Гора с плеч.

Припоминание обрело хотя и смутные, но все ж очертания. Даже стали припоминаться детали контекста – имена пары-другой персонажей одного из тех необязательных кружков, с которыми в разное время пересекался главный круг знакомых Берга, – круг, в центре которого был готов Берг представить себя.

Берга иногда удивляло, что знакомству с ним некоторые люди придавали значение. Ничего лестного в том он для себя не находил. Было бы лучше, если бы его забывали вовремя.

Инесса вернулась.

– Короче говоря, – сказала Инесса, – с Юрочкой все покончено. Ты, наверное, не помнишь Юрочку?

Кого-кого, а уж Юрочку помнить он тем более не обязан.

– Мы потом с ним поженились. А теперь все. Четыре года прожили вместе.

Берг не хотел думать о Юрочке, но в памяти замерцал один кандидат на Юрочкину роль. Личность совершенно бесцветная. Берг даже удивился, что в его памяти способен себя обнаружить столь бесцветный персонаж.

– Здорово, – сказала Инесса, отняв от губ бокал вина, – просто счастье какое-то, там у окна сидел Хемингуэй, писал роман, представляешь?

– Тут многие побывали, – сказал Берг.

– Я все простить могла бы ему, всех любовниц, все измены, но Париж, Париж я ему никогда не прощу!.. Он меня ведь три года за нос водил. Ездил в Париж будто бы в командировки, иногда и в командировки, но не всегда!.. Больше всего он, знаешь, чего боялся? Чтобы я в Париж не сунулась. И правильно боялся. Тут у нас достаточно общих знакомых, все бы сразу раскрылось. Да ты и сам ее знаешь.

– Думаю, что нет, – сказал Берг.

– Ладно бы я из квартиры не вылезала, я ж по миру поездила! Я в Гонконге была. В Египте была. Даже в Новой Зеландии была. В Европе где только не была. Италию всю объездила – Милан, Венеция, Флоренция, Рим… А в Париже никогда не была. Только теперь вот. Не поверишь, я первый раз в Париже. Это он, это он меня от Парижа отговаривал. Это он мне про Париж гадости рассказывал. Ты можешь поверить в то, что я в то поверила?