Сидим, курим... Болтовня брюнетки - читать онлайн книгу. Автор: Маша Царева cтр.№ 29

Еще не добравшись до леса, в электричке, мы познакомились с компанией студентов из автодорожного, которые, проникшись идеей отшельнического путешествия, решили последовать за нами. Так «отшельническое путешествие» превратилось в банальную попойку на природе, в процессе которой Len'a (crazy) умудрилась влюбиться сразу в троих попутчиков и переспать с ними по очереди в палатке.

— И вот прилетаем мы в Лондон, и все идет не так, как мы запланировали… — Ленкин голос возвращает меня в реальность.

Я не сразу понимаю, о чем она толкует. Потом вспоминаю, что речь шла об Антоне, которого она считала самым ярким мужчиной своей жизни.

— Антон же музыкантом был, — напоминает она.

— Ну да. Cool, — подыгрываю, и Len'a (crazy), не замечая моей иронии, невозмутимо кивает:

— Он хотел работать в Лондоне. Петь по клубам. Может быть, даже на улице выступать. Проблема в том, что бритты оказались анекдотично снобскими. Ни в одном клубе с нами даже не пожелали разговаривать.

— И почему это меня не удивляет? — пробормотала я.

— На улице тоже проблемы. Как только Антон раздевался и начинал петь, нас забирали в полицию и твердили о каком-то штрафе в пятьсот фунтов, который мы должны уплатить за нарушение нравственного спокойствия треклятых лондонцев.

— Раздевался, прости? — переспросила я.

— Ну он же концептуалистом был, — невозмутимо объяснила Лена, — мог петь только голым. Ему было что показать — такое тело! И татуировка на пенисе. Кстати, во время выступления у него всегда была эрекция.

Ужас какой!

— Ну и когда мы поняли, что деньги кончаются, а мы так ничего и не добились, у Антона началась депрессия. Ведь денег он в долг набрал. Он был уверен, что все отобьет, и тратил, не задумываясь. А потом понял, сколько надо вернуть, и ужаснулся. Тогда мы переехали из отеля в студенческий хостел и потратили все оставшееся на наркоту.

— Логично, — хмыкнула я.

— Антон решил привезти немного в Москву, толкнуть на Арбате и вернуть таким образом хотя бы часть долга. Но британская таможня — это звери, скажу я тебе.

— Видимо, не такие уж и звери, раз ты сидишь сейчас передо мной, а не гниешь за решеткой.

— Да ну тебя! Такие, как я, всегда выплывают. Бедный Антон… — некстати вздыхает она. — Я ведь замуж за него собиралась. Ему было всего двадцать восемь лет…

— Такие долго не живут.

— Ты права. Но я его никогда не забуду. Не чета Пупсику, — неожиданно произносит она, хотя отрицательные стороны Пупсика — это табу.

— Зачем же ты?…

— Потому что, — сказала как отрезала.

— Лен, ну куда все это делось? Вроде бы совсем недавно…

— Не заводи опять свою волынку, Глань! Меня все устраивает.

Но…

Времена меняются. И если у тебя не получается подстраиваться, можешь автоматически записывать себя в лузеры.

Единственным в нашей троице флегматиком была Маринка — ее нордический нрав нельзя было даже сравнивать с Ленкиной патологической истеричностью и моими спонтанными психозами. Пожалуй, я лишь однажды видела ее гипертрофированно оживленной: на кассете с порнофильмом, в котором она играла главную роль. То был не просто снятый на видео примитивный трах, но целая пантомима с претензией на некоторую художественность. Маринка, играющая этакую бравую, направо и налево дающую веселушку, смотрелась крайне неестественно, я даже за нее расстроилась. Актрисой она была никудышной. Если и смогла бы кого-то сыграть, то только порно-Офелию, задумчивую, вальяжную, с печальными умными глазами.

Поэтому невозможно описать степень моего удивления, когда тем субботним утром она ворвалась в мою квартиру, точно ураган в безмятежный приморский городок.

Спросонья я ничего не поняла. Не снимая уличной обуви, Маринка носилась по моему паркету, возбужденно размахивала пакетом со свежими бубликами и что-то орала о том, что скоро она всех сделает, а заодно купит себе соболью шубу и красную «audi TT».

Я кое-как усадила ее за стол, заставила выпить успокоительного травяного чаю и только потом спросила:

— Что случилось? Тебе тоже предложил руку и сердце какой-нибудь Пупсик?

— Ты даже не представляешь, — ее глаза сияли, как будто она экстази объелась. — Все круто! Я буду сниматься в фильме Шиффера!

— А кто это?

— Ах да, ты же не из наших! — спохватилась она. — Это крутейший немецкий режиссер. Вчера была на кастинге и меня взяли! Глашка!!! Взяли!!!! — она издала маловразумительный победный клич.

После того как мне пришлось скормить ей все наличествующие в холодильнике продукты, хоть как-то соизмеримые с понятием «вредные вкусности», и споить бутылку испанского вина, Маринка наконец начала говорить более-менее внятно.

— Шиффер — режиссер, — блестя глазами, объяснила она, — он снимает эстетские фильмы. В мире немного тех, кто вкладывает в порнографию деньги. Обычно все заинтересованы в примитиве. И создатели, и, что уж там говорить, покупатели. Но есть отдельные ценители, готовые платить за по-настоящему качественное порно. И актрисе, которая в таком засветится, уготована иная, чем другим, потрясающая судьба.

— Какая же? — насторожилась я. Я считала себя давно вышедшей из возраста безоговорочной доверчивости. А вот Маринка в тот момент была похожа на восторженного ребенка.

— Открываются двери, о которых ты раньше и мечтать не могла. Тебя приглашают на party, к которым девушек вроде тебя сегодняшней на расстояние пушечного выстрела не подпускают. Звездой ты, конечно, с одного такого фильма не становишься, хотя кто знает… Но это гигантский шаг вперед.

— И он выбрал тебя, — задумчиво повторила я, — а кастинг большой был?

Маринка обиделась.

— Хочешь сказать, что в меня не верила? Не верила, что меня можно выбрать из большого количества претенденток?! О чем с тобой тогда говорить, разве может считаться подругой…

— Подругой вполне может считаться та, которая отдала тебе последнее, сохраненное на случай одинокого вечера вино, — осадила я ее, — нет, ну правда… Откуда этот Шиффер о тебе узнал?

— Ох, да ради бога! Мне рассказал один знакомый, ты его не знаешь. Он приятель Дракона…

— Постой-постой, — нахмурилась я, смакуя на языке смутно знакомую фамилию, — а не тот ли это делец, о котором вы тогда разговаривали?

Который перед камерой выбивает девушкам зубы, а потом оплачивает протезиста?

Марина нахмурилась:

— Мир не видывал таких зануд, как ты! Ну тот, тот! Только ты так представляешь, будто он маньяк! Все же по взаимному согласию, девушек предупреждают, они даже бумаги подписывают.

— Все равно как-то стремно. Я бы не стала с таким связываться.

— Кто не рискует, тот пьет шампанское «Советское». А я предпочитаю «Crystal»! — воскликнула она. — Съемки будут уже через пару недель! Глашка, ты представляешь, что это значит?