Женщины Никто - читать онлайн книгу. Автор: Маша Царева cтр.№ 24

— Нет, но… Ну ничего себе, — ее вздернутый носик мило покраснел. — Это какая‑то шутка? Вы что, ищете работу секретарши?

— Хочу попробовать, — Поля старалась казаться спокойной. Знала бы эта рыжая девчонка, каких моральных сил ей стоит не убежать отсюда, роняя туфли. Знала бы она, что Поля и сама до конца не понимает, зачем ей нужен этот странный эксперимент. Она никогда не была мазохисткой.

— Значит, нам здесь делать больше нечего, — капризно заявила рыжая. — Вы его бывшая любовница, разве нет? Вы с ним спали!

— Может быть, вам еще сообщить, какие противозачаточные пилюли я принимаю и сколько дней длится мой цикл? — огрызнулась Полина.

Некрасивая свара не успела набрать обороты. Из кабинета, где известный кинопродюсер Роберт Лэппер проводил собеседования с будущими секретаршами, вышла заплаканная девушка лет семнадцати. Полинина очередь была следующей, и, не глядя на остальных, она поправила волосы и вошла в комнату, плотно прикрыв за собою дверь.

Она не сразу решилась взглянуть на того, кто сидел за столом. Сердце трепыхалось так отчаянно, что казалось — еще чуть‑чуть, и оно выпрыгнет на затоптанное ковровое покрытие. Отвернуться, пока он ее не узнал, убежать, пока не поздно, спрятаться, пока ее ладони не прилипли к пропитанной ядом паутине, пока облаченный в кашемировую оболочку дорого свитера паук не вытянул из нее ту немногую радость, которая все еще осталась в опустошенной Поле.

— У вас есть десять минут, чтобы убедить меня, почему именно вы должны стать моим первым ассистентом, — не отрывая взгляда от бумаг, сказал он.

А он не изменился. Полина подошла ближе. Играет в очаровательного хама. И остается единственным мужчиной в мире, которому хамство к лицу.

Она села на краешек стула и уставилась на свои обтянутые кожаной юбкой колени. У Полины было не так много одежды, которую можно было хотя бы условно отнести к деловой. Для собеседования она выбрала темно‑синюю юбку из тончайшей кожи и прихваченную поясом‑корсетом просторную белую рубаху с накрахмаленным жабо. Минимум макияжа, пышные белые волосы собраны в хвост.

Что ему сказать? Почему именно она должна стать его первым ассистентом? Как объяснить такое за десять жалких минут? Потому что она умирает, не находит себе места? Потому что она верит в любовь? Потому что хочет зачеркнуть невидимый знак вопроса, который окровавленным топором висит над ее самооценкой? Потому что ей через два года исполнится сорок, а она так ничего и не поняла про себя саму. Потому что дура? Потому что в глубине души надеется его вернуть? Потому что еще больше надеется навсегда избавиться от наваждения по имени «Роберт Лэппер»? В его стране ураганам дают красивые женские имена, а черной тоске в таком случае надо присвоить его имя. Тоска — это Роберт. Депрессия — это Роберт. Невозможность поверить в то, что ты еще на что‑то годна, — это тоже, мать его, Роберт.

— Вы глухая или просто не понимаете по‑английски, как и большинство тех тупых куриц, которые сегодня сюда пришли? — почти ласково спросил Роберт.

И наконец на нее посмотрел.

Полина виновато улыбнулась.

— Привет.

— Ты? — Он словно увидел привидение.

Хотя ничего странного в их встрече не было. Скорее странно то, что она не состоялась раньше. У них было полно общих знакомых, они ходили в одни и те же рестораны, одевались у одних и тех же байеров, кололи ботокс у одного и того же пластического хирурга. Да, Роберт тоже это делал, подобно легендарному Нарциссу, он был влюблен в свою высокоградусную мужскую красоту и не хотел преждевременно менять ее на сомнительное очарование зрелости.

— Что ты здесь делаешь? У меня собеседование, я занят. Если у тебя дело, можем пообедать, хотя я думал…

— Ты правильно думал, никаких личных дел у меня к тебе нет, — успокоила его Поля. — И я знала, что у тебя собеседование, поэтому и пришла.

Нахмурившись, он потер ладонями виски.

— Но тогда я не понимаю…

— Роберт, когда я вошла, ты попросил объяснить, почему именно я должна стать твоим первым ассистентом. Так что слушай. Во‑первых, у меня идеальный английский, а все эти девчонки с филфака и журфака, которые ждут в коридоре, не поймут и пятидесяти процентов из того, что ты говоришь. Во‑вторых, все эти девочки пришли сюда не только в поисках работы, но и в поисках красивого влиятельного любовника. Может быть, ты был не против, но… Все это предсказуемо. Ты переспишь с ней пару раз, она влюбится, сначала будет страдать и надеяться, потом, когда поймет, что для тебя это не значило ничего, кроме выброса сексуальной энергетики в ноосферу, решит отомстить. Точно решит, ведь всем претенденткам, кроме меня, нет и двадцати лет. Она порвет какой‑нибудь важный договор или еще как‑нибудь тебя подставит. А я ничего такого делать не буду, потому что между нами все уже было и все уже закончилось. Идем дальше. Я аккуратистка, и ты это знаешь. Я прекрасно общаюсь с людьми, и на меня можно свалить какие угодно переговоры. У меня есть связи в прессе, я могу помочь с рекламной кампанией фильма.

— Полина, давай поставим вопрос по‑другому, — перебил Роберт. — Тебе‑то зачем все это нужно? В своей жизни ты не проработала ни одного дня! У тебя полно денег, своя программа на телевидении, личный шофер и туфли, — он перегнулся через стол и посмотрел на ее ноги. — Из последней коллекции «Manolo». Зачем тебе в тридцать восемь лет становиться моим ассистентом, практически секретарем, работать в офисе с десяти до шести, подносить мне кофе и получать за все это полторы тысячи долларов?

— Хороший вопрос, — улыбнулась Поля. — Попробую объяснить. То, что про меня думают люди, не совсем так. Ты ведь знаешь источник моих доходов.

— Ну конечно! Некий Петр Сергеевич дал тебе нехилые отступные, — усмехнулся Роберт.

— Вот видишь. Мне удалось как‑то прокрутиться почти десять лет, я куда‑то вкладывала деньги, покупала акции, меняла банки. Но все когда‑нибудь кончается. В то время как потребности с возрастом только увеличиваются. В общем, эта сумма практически иссякла. И у меня больше нет своей телепередачи. Между нами, она никогда не была моей, я просто числилась ведущей. Теперь вместо меня будет девочка со жвачкой за щекой и группой «Gorillaz» в ай‑поде, сквозь скудный словарный запас которой рефреном проходит слово «блин».

— Хочешь сказать, тебе деньги нужны? — недоверчиво прищурился Роберт.

Полина улыбнулась. Когда они были вместе, ей нравилось играть в самостоятельность. Единственный раз в жизни. Она подчеркивала независимость, врала про удачливую игру на Форексе, да и свою жалкую телевизионную роль выставляла в таком свете, что Роберт не сомневался — его девушка не менее значима, чем Константин Эрнст. Сплошная мистификация, и ради чего? Чтобы он отшвырнул ее так же, как всегда отшвыривал тех, кто не играл в бескорыстную преданность. Ему было наплевать. Он никогда не гордился ее самостоятельностью, статусом, для него, покачивающегося в нежных волнах взлелеянного эгоизма, Полина Переведенцева всегда была «одной из».