Московский беSтиарий. Болтовня брюнетки - читать онлайн книгу. Автор: Маша Царева cтр.№ 11

– Да ладно тебе, – Алиса потрепала меня по руке, – между прочим, говорят, что на Майорке были дожди. А Большов проигрался в казино и ходил злой как черт… Слушай, знаешь что… А ведь в следующий понедельник будет кастинг у Кравчука. Он везет девушек в Мексику. Там будут и съемки, и вечеринки. Я пойду. Может, хочешь попробовать, раз в прошлый раз не повезло?

Краем глаза я заметила, что Лерка уже подошла к памятнику и теперь, нервно озираясь и периодически посматривая на часы, выискивает в толпе меня. На ней был красный сарафан и босоножки на высоком каблуке. Возможно, она могла бы сойти за Барби издалека, если бы не напряженная складка между бровями и хмурый взгляд. Еще бы – я знала, что у нее проблемы на работе. Лерка три раза подряд задержала сдачу материала, и за это ее лишили премии. А ведь она взяла уже в долг под премиальные и даже успела спустить все деньги на новые сапожки.

– Знаешь, а ты права, – сказала я, – это не моя жизнь. Я никогда вот так не смогу. И буду чужой на вашей яхте, даже если какой-нибудь Большов меня и возьмет ради смеха.

– Ну смотри сама. Так ты точно не пойдешь? – казалось, удивилась Алиса.

– Точнее не бывает… Что ж, была рада тебя повидать. Меня уже подруга ждет.

– Да и мне пора, – она поцеловала воздух возле моей щеки, – у тебя есть мой номер, если передумаешь, звони!

– Обязательно!

И Алиса ушла, а я еще некоторое время смотрела ей вслед – как она плавно покачивает обтянутыми юбкой бедрами, как непринужденно встряхивает волосами, как гордо и без ложного пафоса несет свою выстраданную диетами, выхоленную стилистами, ограненную дизайнерскими побрякушками красоту по пыльному городу.

В тот вечер мы с Леркой отправились в бар «Real McCoy», что в высотке на Баррикадной. В какофонии диско-грохота, пьяного смеха и разудалых возгласов мы планомерно уничтожали одну лимонную «Маргариту» за другой. Не знаю почему, но мне хотелось напиться, потерять чувство реальности. Чтобы мир бестолково плясал перед глазами, чтобы все лишние мысли, как стая всполошенных голубей, улетели прочь.

– Да не переживай ты так, – сочувственно покачала головой Лерка, – не стоит оно того.

– И все-таки какая же она стерва! – полупьяно возмущалась я.

– Не совсем так. Она Барби, я же тебя предупреждала. И ей все равно. Уверена, она даже не понимает, что поступила плохо. Просто играла по правилам, и все.

Над Москвой занималась ночь – душная, бархатная, пахнущая прелыми листьями. Девушки носили легкие босоножки и не пользовались пудрой, студенты лихо купались в фонтанах, мы с Леркой жадно глотали коктейли с мелкоколотым льдом, а где-то на другом конце Москвы блистательная Виктория мчалась по ночному проспекту в серебристом кабриолете очередного попавшегося на крючок поклонника. И невозможно было поверить, что через две недели наступит осень.

В облике Марины были лишь две детали, намекающие на ее принадлежность к хрупкой женственной породе, – очаровательные ямочки на щеках и мобильный телефон Vertu розового цвета. Ямочки были данностью, доставшейся в наследство от смешливой родительницы, – из-за них Марина смотрелась младше своих тридцати шести. А телефон подарил ей один из рекламодателей в честь заключения контракта – выбросить или передарить безумно дорогую безделушку не поднималась рука, и Марина, стесняясь несерьезного аксессуара, всегда носила его в сумочке.

Во всем же остальном она была словно вне возраста и вне пола. Ее отточенная безупречность граничила с безликостью. Короткая стрижка, раз в две недели обновляемая в Aldo Koppola, не имела ничего общего с кокетством, волосы были сдержанно-русыми, всегда тщательно прокрашенными.

Если она и пользовалась косметикой, то окружающие этого уж точно не замечали. Одевалась дорого и просто, ветреным итальянским шпилькам предпочитала практичный немецкий комфорт.

Марина была воплощением успеха, эталоном для любой девушки, которая мечтает не только выжить в суровом мире мужчин, но и оказаться на самой верхушке оного.

Главный редактор популярного женского журнала, совладелица крупного издательства; ее фамилия была на слуху, несмотря на то что Марину никак нельзя было назвать фигуранткой светской хроники. Настоящая self-made woman – за ее плечами не было ни могущественных родственников, ни пресловутой «волосатой лапы».

Будь она чуть женственнее и сексапильнее – непременно стала бы объектом черной зависти. На практике же такая особа могла стать разве что эталоном для подражания.

В редакции ее называли Железной Леди. Ее день был спланирован с точностью до одной минуты. При всем том в тщательно отредактированном рабочем угаре она оставляла место и для разумного эгоизма.

Марина была прирожденным потребителем – из манящего рекламными огнями многообразия ее цепкий придирчивый взгляд неизменно выхватывал лучшие образцы. Она покупала лучшие продукты, лучшую обувь, лучшие книги и лучших мужчин.

Да-да, мужчин тоже.

Нет, она не пользовалась услугами стриптизеров с набриолиненными волосами и жадными глазами или слащавых мальчиков из эскорт-агентств. Марина всегда выбирала мужчин от нее зависимых и щедро оплачивала их обожание.

Отношения, скрепленные веером стодолларовых купюр, казались ей куда более надежными, чем смутные романтические потуги ее немногочисленных подруг. Иногда она ненароком слышала, как редакционные девушки возбужденно обсуждали свои амурные приключения. Кто-то стеснялся к кому-то подойти, кто-то целовал кого-то в такси, кто-то с кем-то расставался навсегда («Девчонки? Как вы думаете, я не слишком рано ему позволила? Он мне еще позвонит?»). Периодически то Анечка из фотоотдела, то Наташа из бухгалтерии заливались слезами на чьем-то дружественном плече. Они выкуривали по три пачки ментоловых сигарет в день и кричали о своем разбитом сердце. В такие моменты Марина чувствовала себя биологом, внимательно наблюдающим в микроскоп за поведением и условными рефлексами примитивных одноклеточных.

Ее мужчины никогда не стали бы отменять приглашение на ужин в последний момент. Они звонили именно тогда, когда она ждала звонка, и ни минутой раньше или позже.

Так и жила.

График ее существования оттачивался на протяжении последних пятнадцати лет, когда она начала работать в журнале.

Как и многие продвинутые горожанки, Марина считала порочной практикой вываливать свои комплексы и дурное настроение на подруг. Да и не было у нее задушевных приятельниц, так уж сложилось исторически. Два раза в неделю она посещала модного психолога, Елену Андреевну, улыбчивую пятидесятилетнюю даму с добрыми глазами за толстыми линзами дорогих очков. Елена Андреевна тоже была self-made woman, поэтому Марина ее уважала и даже – вот странность! – немного побаивалась.

И вот однажды эта самая Елена Андреевна авторитетно заявила:

– Мариночка, а вы в курсе, что у вас депрессия?

– Что? – недоверчиво усмехнулась Марина. – С чего вы взяли?