Мусорная корзина для Алмазной сутры - читать онлайн книгу. Автор: Марина Москвина cтр.№ 6

18. Бабушка Груша ходила в церковь, молилась, крестилась, но иногда, случалось, лукавила, мошенничала и подворовывала.

К примеру, гостит она у старшей дочери Маруси с ее мужем — священником отцом Никодимом. Пойдет — незаметно — из холодильника продуктов у них наберет — кефирчика, постного масла, сыра, пирожков, и едет с гостинцами к средней дочке — Фаине со Степаном. Все им отдаст, побудет у Фаины, потом без спросу, тайком, прихватит пару селедок и отнесет младшей дочери Анне. У той тоже втихаря из буфета отсыпет сахарного песка, конфет, печенья — вот и гостинец для сына Василия. А по секрету от Василия (уж он бы ей задал, если бы застукал!) — полную сумку гастрономических продуктов — Василий сало свиное любил, купаты, жирную колбасу, — такая радостная! — везет через всю Москву Марусе с Никодимом.

Дети ее ругали. А между тем, такой круговорот еды в природе шел всем на пользу, хотя в то время об этом никто не подозревал. Тогда ведь не знали, что в Индии есть наука — аюрведа, которая как раз и занимается подобными вопросами: это можно есть, это нельзя — в зависимости от индивидуальных особенностей организма. Бабушка Груша была стихийным мастером аюрведы. Поэтому ее родственники жили долго и умирали практически здоровыми.

Точно так же Аграфена Евдокимовна обращалась с полностью незнакомыми людьми. На вокзале, например. Ей дали комнату недалеко от Павелецкого вокзала. Тихая, незаметная, придет бабушка Груша в зал ожидания, внимательно окинет взглядом пассажиров, их багаж, отметит про себя, у кого из спящих одинаковые чемоданы, возьмет — раз-раз и чемоданы поменяет!

Раньше ведь не было такого чрезмерного разнообразия — все чемоданы были коричневые, фанерные, с кожаными или металлическими уголками и жесткой скрипучей ручкой.

Я думаю, и содержимое было довольно однообразным, но бабушка Груша считала, что всем это будет веселый сюрприз.

Обычно ее проделки сходили ей с рук, но как-то раз она все-таки попалась. Аграфена Евдокимовна шла в церковь Архангела Гавриила на Варварке, а на паперти сидел нищий с забинтованной ногой. И у него была картонка с просьбой: «Подайте на костыль!».

Груша оглянулась — видит, в садике на лавочке дышат свежим воздухом старик со старухой, а рядом с дедушкой — видавший виды потрепанный костыль. Тогда Аграфена Евдокимовна со всем смирением и кротостью, на какие только была способна, приблизилась со стороны газона к этой весьма пожилой, почтенной паре, чуть ли не у них на глазах взяла без разрешения костыль и отнесла на паперть нищему. Тот даже заплясал от радости.

В это самое мгновение старик, оставшись без своего верного потрепанного друга, внезапно обнаружил пропажу и поднял ужасный крик, мол, вот как в России относятся к герою, оставившему ногу на полях сражений.

А там же — в садике церковном — стояла чья-то инвалидная коляска.

Недолго думая Аграфена — хвать эту коляску! — и прикатила обобранному ею старику.

— Садитесь, — говорит, — дедуля! Довольно вам, — она сказала, — в вашем преклонном возрасте, как мальчишке, на костыле скакать. А вы, бабуля, до конца дней своих теперь своего дедулю на коляске будете возить, как младенца.

И с чувством выполненного долга пошла, наконец, в церковь.

Зашла, перекрестилась и прямиком направилась к небольшой, потемневшей от времени, с виду не слишком приметной иконе Архангела Гавриила. Та за колонной висела слева от алтаря. Про эту икону ходили слухи, что с помощью ее чудодейственной силы русские одержали несколько знаменитых воинских побед — ну, и среди других называли Ледовое побоище, Куликовскую битву и Бородинское сражение.

Тем временем из церкви на улицу выводят инвалида — хозяина той самой инвалидной коляски — большого парня с крепкими руками, но слабыми ногами. Вели его два бугая, видно, братья — уж очень они все трое были похожи друг на друга. И с ними мать-старушка.

Как мать увидела, что нет коляски, так за голову и схватилась.

— Люди добрые! — голосит. — У инвалида безногого коляску украли!!!

Вдруг наша бабушка Груша появляется из церкви, и на груди у нее под кофтой замотанная в платок чудотворная икона с изображением Архангела Гавриила.

Подходит Аграфена Евдокимовна к этой разнесчастной семье с голосящей на все лады матерью-старушкой, выуживает Архангела Гавриила и прикасается к слабым ногам инвалида. И хотя эта икона считалась отнюдь не целебной, а исключительно патриотической, ноги его, о великое чудо, окрепли! Да так, что ясно: никакая коляска этому бугаю теперь не понадобится лет семьдесят, а может, и семьдесят пять.

Из церкви служки бегут, протодьякон и сам настоятель — отец Михаил. Хватают бабушку Грушу, отнимают икону и тащат в милицию.

Короче, ее отдали под суд.

Была весна, конец апреля, Пасха, как раз когда она любила шататься по Ваганьковскому кладбищу, пасхальные яйца на могилах менять.

Бабушку Грушу выводят под конвоем, сажают на скамью подсудимых, и прокурор Альфред Штабель произносит обвинительную речь. Мол, иск предъявляет настоятель храма отец Михаил к Аграфене Посиделкиной, которая посреди бела дня утащила бесценную древнюю чудотворную икону — вполне возможно, кисти самого Андрея Рублева! — с изображением самого Архангела Гавриила!

— Граждане судьи! — проникновенно говорил прокурор. — Мы можем верить или не верить в утверждение истца, что на счету этой иконы несколько известнейших побед в истории нашего отечества. Стоило ее вынести на поле боя, — голос Альфреда Штабеля гулко и торжественно звучал под сводами зала районного суда, — как бы ни теснили нас вражеские войска, как бы ни напирали, кто бы там ни был — татары, французы, шведы — все обращались в позорное бегство!.. Так это или нет, однако налицо факт похищения общественной ценности, народного достояния! И мы не имеем права смотреть на это сквозь пальцы.

— Даже дотронуться до этой иконы — и то святотатство! — отметил в своем выступлении рассерженный отец Михаил. — А эта чертова старуха схватила своими руками и вынесла ее в мир из храма! Анафеме ее предать! И точка!

— Таким несознательным бабулям только в геенне огненной гореть! — поддержал настоятеля протодьякон.

— Да вкатать ей за это дело десять лет строгого режима! — крикнул со своего места служка.

Все трое, бедные, потом скитались по ссылкам да по каторгам, хоть и остались, хвала Всевышнему, живы. Но на суде тогда проявили суровую непримиримость и требовали отмщения.

Напрасно адвокат Никанорова Елена, молоденькая, неопытная, только в прошлом году закончила юридический факультет, звала к снисхождению, просила у судей дать бабушке Груше последний шанс начать новую честную жизнь. Никто и слушать не хотел. Суд был настроен очень враждебно.

Даже два брата чудом исцеленного инвалида оказались не на стороне подсудимой, поскольку ее непрошеное вмешательство лишило это почтенное семейство кормильца. Кто им теперь подаст милостыню, когда они все трое такие бугаи?

Бабушке Груше дали последнее слово, и это слово ее было таково: