Перс - читать онлайн книгу. Автор: Александр Иличевский cтр.№ 144

Фарух ожесточенно вскакивает, натягивает, закрепляет бечеву, бежит к соколу, хватает его, прижимая цевки к хвосту, распечатывает перчатку, вытряхивает окровавленную горлицу. Фарух жадно осматривает сокола, молодую самку, — большая удача! Раскрывает ей клюв, по одному осматривает маховые перья, пальцы. Я подаю клобучок и пеленку. Фарух ослепляет сокола, пеленает, отдает мне подержать.

Я слышу сердце птицы, оно поднимается живым комком в горло и там остается. Я слышу его и ночью, вдруг проснувшись от того, что кто-то заслонил на мгновение лунный свет, слепивший меня во сне сквозь вход палатки, затянутый марлей.

5

Чему я научился у Фаруха?..

Пеленать только что отловленную птицу. Спеленатый сокол похож на мумию — на завернутого по горло в полотна вечности Гора. Повелитель солнца и горизонта гневается у меня в руках, мне жутко.

Возясь с первым своим соколом — небольшим дербником, я перенял бережность, нежность и почтение, требуемые при обращении с птицей. Я научился прикармливать, пускать, ликовать при возвращении питомца, трепетать, как в предчувствии измены любимой, что он не вернется.

Научился кольцевать, вязать силки, потрясая горлом мешка с необрушенным рисом, вытаптывать площадку для ловли подсадной дичи. Напускать в угон, правильно убирать руку при скидывании птицы с руки. Осматривать маховые перья, ладить на хвост бубенцы, чтоб отыскать сапсана в зарослях. Перенимать повадки — то двигать вверх-вниз головой, как кивает в обзор сокол, когда чем-то взволнован; то прикрывать глаза, чуть выставив подбородок.

Я научился плести опадную сеть и тайник на дугах, резать и вязать стяжки для клобучка, путы для крыльев. Гоняться и лазать по деревьям за гнездарем, вдруг вспорхнувшим из загона корзины на ветку.

Трудней всего было научиться подвабливать сокола: только тогда я привык кричать по-соколиному, когда обучился удалять из себя человека.

Я научился бережно прощупывать зоб, сбрасывать погадку, разбирать ее, рассчитывать массу съеденного корма, разгадывать по консистенции недомоганье. Я научился вощиной, смешанной со стрептоцидом, выглаживать восковицу и щетинки возле клюва, секатором подрезать клюв, когти, плести из конского волоса бечеву для облетных тренировок.

Вовремя высадить слётка на его первую линьку. Приучить к клобучку, свести глистов, трихомоноз залечить известкой, разведенной раствором нитазола, подкармливать ею птицу. Ловко пальцами осадить зоб, когда сокол поперхнется, пытаясь проглотить мясной куш. Наперить обломанного сокола.

Это была особенная процедура — Фарух регулярно пополнял запас маховых и хвостовых перьев, собранных им отовсюду, в питомниках и зоопарках; у него в сарае обернутый марлей висел полноценный плюмаж — букет из перьев черного аиста, лебедя, фазана, тетерева, ворона, перья, снятые с погибших соколов. Со знанием птичьей аэродинамики он подновлял оперенье сокола, составляя функциональный воздухоплавательный протез…

Перед взлетом прощупать киль, убедиться, что птица в отличной, энергичной форме, довольно гаркнуть — «ярак!», приладить грузило — тяжелые бубенцы для ограничения.

Фарух следил за мной, поправлял не церемонясь, снимал птицу с руки, ревниво отталкивал — сокола легко испортить небрежным обращением.

Чего я еще не умел — так это после линьки выпестовать птицу для охоты; никак не получалось притравить гнездаря к дичи — здесь требовалось особое умение, с которым вскормленного с руки сокола Фарух приваживал к живцу. Он отрывал голубенку голову, тот трепыхался в пальцах, — и потом быстро-быстро закапывал кровью грудь и шею забившейся горлинки, сцеживал как из спринцовки, пачкался сам — и подносил к соколу запятнанную по палевому оперенью птицу… У меня же не хватало духа так обойтись с птенцом, а если и хватало, то все равно сокол не летел за окропленной притравой, будто испуг мой как-то портил для него горлицу, скоромил.

6

В 1829 году чиновник министерства колоний Британской империи мистер Уильям Уилсон описывал ежегодный прилет дрофы-красотки на Арабский полуостров, как «время празднеств». Он писал: «Вот-вот начнутся дожди, их предвестием стали стаи хубар. Поистине эти птицы подобны манне небесной, их прилет — вознаграждение Аллаха тем, кто пережил это адское лето».

К восьмидесятым годам XX века на Среднем Востоке королевская соколиная охота сократила численность хубары в пять раз. С арабами случилась истерика, когда они обнаружили исчезновение птицы. За два года на Аравийском полуострове не было убито ни одной хубары. Короли, шейхи и принцы принялись судорожно отряжать за границу разведывательные экспедиции. Они наняли лучших европейских зоологов, чтобы добиться размножения хубары в неволе. Они заказали японским инженерам разработать следящие приборы и оборудовать джипы специально для охоты в пустыне.

Однако усилия были тщетны — никто не мог ответить на главный вопрос: в каких еще странах шейхи смогут охотиться на хубару?

Всегда считалось, что Пакистан обладает одной из самых крупных миграционных популяций дрофы-красотки. Но в 1975 году и здесь хубара была внесена в список исчезающих видов. Пешаварский международный симпозиум 1983 года пришел к заключению, что численность хубары на территории Пакистана составляет всего от двадцати до двадцати пяти тысяч особей.

Дрофа-красотка ежегодно дает прирост в численности до пяти процентов от популяции. В то время как соколиные охоты уничтожают как минимум шесть тысяч птиц. Один Шейх Заид брал с собой на охоту более двух сотен соколов.

Пакистан всегда поддерживал проведение природоохранных симпозиумов. Однако власти так и не запретили, хотя бы на пару лет, охоту на хубару.

Число королевских охотников составляет всего две-три дюжины. Вкладывая сотни миллионов долларов в охотничьи предприятия, они представляют собой подлинное бедствие. Безответные хубары, с забавным хохолком и тревожным взглядом, вечно обращающие то один глаз, то другой в небо, быстрые и нервные, обезумевшие от налетов соколиных эскадрилий, меняют места дислокаций, памятуя о сезонных бойнях. Взамен саудиты обеспечивают экономическую и военную помощь. Пакистан, например, имеет возможность свободной миграции двух миллионов гастарбайтеров, задействованных в нефтяных производствах на берегу Персидского залива.

Азарт и величественность соколиной охоты за молодильным мясом хубары не оставляют никаких шансов этой птице. Ибо нет страсти сильней, чем желание вечной жизни.

Насколько прозрачна граница с Пакистаном? Перед границей мы пеленали соколов и запихивали их в мешок с сухой травой, чтобы им было чем дышать. Мешок этот подвязывали под карданный вал. В кузове у нас были пчелиные ульи — мы путешествовали под прикрытием медосбора. Так многие пасечники кочевали по погранзоне в поисках активного цветения. К тому же помогало выхлопотанное Фарухом направление от университета. Мол, изучаем зависимость химического состава меда от состава растительности. Плюс убалтывали пограничников рассказами о танцах пчел, об их языке, я пересказывал фон Фриша.