Man and Wife, или Муж и жена - читать онлайн книгу. Автор: Тони Парсонс cтр.№ 68

— Разве ты не видишь, что ты делаешь, Гарри? Ты затягиваешь стадию самого хорошего.

— Самого хорошего?

— Стадию погони. Преследования. Волнения некоего предвкушения того, что должно последовать. Это самая лучшая часть. Момент признания в любви и безропотное подчинение. Пожалуй, это и есть самое лучшее. Гораздо лучше всего, что будет потом.

— Никогда не позволяй мне заниматься сексом с тобой, — вставил я.

— Гарри, ты же не хочешь, чтобы все хорошее умерло? Как это случилось с Джиной. И с Сид. Твоей женой. И со всеми другими женщинами, которые у тебя были. Ты ведь хочешь, чтобы все было только хорошо? И что ты для этого делаешь? Ты вступаешь в платонические отношения. Устраиваешь погоню, преследование, оттягиваешь момент наслаждения навечно.

— Так вот что я делаю! Мне кажется, что ты не совсем прав. Я переспал со множеством женщин, которых не любил. Почему же я не могу полюбить женщину, с которой не спал?

Переспал … Никак я не мог избавиться от употребления неточного эвфемизма, потому что все остальные слова звучали бы слишком пошло.

— Посмотри на это с другой стороны. В чем суть секса и романтических отношений, связи мужчин и женщин? А суть в отсрочке высвобождения, в продлении момента удовольствия. Это означает, что время экстаза задерживается. Расслабься и не делай этого. Об этом хорошо спела группа «Фрэнки едет в Голливуд». А ты что делаешь с женщиной, с которой даже не переспал?

— Ну, расскажи мне.

— Это же очевидно. Когда так западаешь на кого-то, кого не трахнул, ты оттягиваешь момент высвобождения постоянно. Конечно же, ты без ума от нее. Почему бы нет? Ты будешь сходить по ней с ума до тех пор, пока не увидишь, что она сделана из той же плоти и крови. Как и твоя жена.

— Ты считаешь, что если у нас с Казуми случится секс, то я перестану думать о ней?

— Нет. Но я считаю, что ты начнешь лучше соображать. Сейчас ты влюблен в мечту, а это самое опасное, что может быть.

— Ты на самом деле считаешь, что невозможно симпатизировать кому-то, пока не соприкоснешься с ним телами?

— Эй, не передергивай, Гарри. Это просто сближает.

Я взглянул на часы:

— Твой выход через одну минуту.

— Нельзя начать ясно мыслить, пока не протрезвеешь, Гарри.

Возможно, и так. Я понимал, что платонические отношения придавали всему безнадежно романтическую окраску. Наши с Казуми дневные свидания за чашечкой капучино в маленьких кафе, залитых солнцем, стали для меня воспоминанием, которое останется со мной навсегда. Полароидная фотография, на которой мы снялись вместе на Примроуз-Хилл. Казуми хохотала, потому что мы все время стукались с ней головами, стараясь попасть в объектив. Эта фотография сделала счастливой всю ту неделю. Казуми сжала мою руку, когда мы сидели в последнем ряду в кинотеатре «Одеон», и это взволновало меня больше, чем мой опыт орального секса в подростковом возрасте. Она сделала это для меня.

Да, я на самом деле чувствовал, что наши отношения выходят из-под контроля. Но это было больше, чем просто мечта. Я начинал взвешивать разные практические стороны жизни с Казуми. Разрушая один дом, создавать новый, что даст нам с Казуми шанс достичь такого состояния, которого, в конце концов, достигают все пары, даже если они без ума друг от друга, если все понятно без слов.

Я знал, что это могло сработать. Может, она и являлась той женщиной, которая мне нужна? Вдруг и Сид будет счастливее с кем-нибудь другим? В настоящий момент она вовсе не в восторге от жизни со мной. Так что всем может оказаться лучше. Одним резким, болезненным рывком разорвать узы брака, дома, и тогда у всех появится шанс на счастливый конец.

— Ты ведь даже не знаешь ее, — сказал Эймон, прервав мои размышления о планах построения новой жизни. — Вы провели вместе сколько? Часов сто? А может, и того меньше.

— Сколько времени нужно? Как ты думаешь, сколько нужно времени, чтобы точно знать?

Он в изнеможении покачал головой. За сценой, неожиданно близко, мы слышали, как зрители освистывали женщину-комика.

— Ты чертов идиот, Гарри. Ты на самом деле собираешься уйти от своей потрясающей жены, которую ты, черт побери, не заслуживаешь? Уйти к какой-то почти незнакомой девчонке?

Он на самом деле искренне на меня рассердился.,

— Я этого не говорил.

— Куда, по твоему мнению, тебя это приведет?

— Не знаю.

— Пора тебе начать узнавать, приятель. Ты все затеял, и рано или поздно — скорее всего рано — это закончится слезами.

— Почему это должно закончиться слезами?

— Потому что тебе придется выбирать, тупица ты этакий. Как только ты влипаешь в подобную ситуацию, перед тобой всегда встает вопрос выбора.

— А что, если я сделаю выбор в пользу Казуми? Откуда ты знаешь, что это будет неправильно? Почему ты так в этом уверен?

Он поднял руки вверх, изображая, что сдается:

— Ничего я не знаю, Гарри. Так же, как и ты. Но мой тебе совет — переспи с Казуми, и не один раз, а потом посмотри, как ты себя почувствуешь тогда, когда она выскажется в негативном тоне о твоем сыне.

— А что, если она никогда ничего плохого не скажет о нем? Что, если она с ним прекрасно ладит?

— Тогда сложи свои вещи и уходи.

Он вложил мне в ладонь серебристый ключ. Я уставился на него. Ему не было необходимости говорить мне, что это ключ от его квартиры.

— Казуми великолепна, — произнес Эймон. — Но мир полон прекрасных женщин. Только дураки-романтики вроде тебя не хотят это признать. На свете миллион чудесных женщин. Десять миллионов. Ты можешь влюбиться в любую из них. При определенных обстоятельствах и в определенный момент. Рано или поздно тебе придется прекратить мучить себя убеждением, что существует только одна-единственная женщина, которая должна носить твое имя. Нужно довольствоваться тем, что имеешь. Приходится любить ту, с которой ты в данный момент живешь. Необходимо сказать себе: это мой дом, моя жена, и здесь я остаюсь. Перестань смотреть по сторонам, Гарри. Прекрати.

Из далекого прошлого мне послышались голоса моих родителей. Просто закрой глаза, говорили мне мама с папой. Просто закрой глаза, и пусть они отдохнут.

Но Эймон протягивал мне серебристый ключ.

И я его взял.

* * *

— Я начал пользоваться этими сверхчувствительными презервативами, — говорил Эймон, выходя на крошечную сцену крадущимися шагами. — Эти презервативы — отличная штука. Знаете, каково их действие? После секса, когда вы уже уснули, сверхчувствительный презерватив будет ласкать вашу партнершу, говоря с ней о ее чувствах. А на следующий день этот же презерватив пошлет ей цветы. И никогда не забудет позвонить…

Взрыв хохота в зрительном зале, кое-где с подвыванием. У живой аудитории не бывает такой быстрой реакции, как у зрителей в телестудии. Сейчас здесь оказались несколько понтеров, которые пришли специально, чтобы ради развлечения подразнить бедного простака на сцене. Им не сиделось спокойно в прокуренной темноте зала.