Джихад: террористами не рождаются - читать онлайн книгу. Автор: Мартин Шойбле cтр.№ 28

В этот период, осенью 2005 года, Даниель впервые за многие годы появился у своей матери. Он приехал к ней и рассказал о многом, что произошло за последние годы. И он извинился за то, что годами избегал ее, что прервал отношения. Неизвестно, извинилась ли она за то, как вела себя во время развода и до того. Поступок Даниеля связан с его обращением. От своих друзей-мусульман он узнал, что в исламе семья — одна из важнейших ценностей. Отца и мать следует уважать безоговорочно. Будучи новообращенным, он хотел всё делать правильно, соблюдать все предписания. Его отцу эти правила были неважны. Он не одобрил то, что сын снова общается с матерью. Но помешать ему больше уже не мог. Новая вера сделала Даниеля более стойким.

Многое, чему Даниель научился у Хусейна, противоречило тому, с чем он столкнулся в доме у матери.

Там ели свинину, пили алкоголь, на стене висели изображения женщин без паранджи (хоть это и были портреты членов семьи). Когда Даниель приходил в гости к матери, она должна была подчиняться его правилам. После ареста Даниеля она расскажет об этом в одном из газетных интервью.

На время его посещений она закрывала фотографии. «Я была так рада, что он вернулся, — скажет она. — Он был очень фанатичным, но я не хотела снова его потерять. Я хотела создать атмосферу доверия».

Во время Рамадана он все чаще встречался с Хусейном. Тот, очевидно, заметил, что в течение армейских будней Даниель не мог заниматься исламом основательно. Хусейн вернулся к старым дискуссиям, выбирая всё более острые темы. Он рассказывал о борьбе мусульман в Чечне, в Ираке, в Афганистане. Источником всех зол для него были США. Его работу облегчали скандалы по поводу пыток и истязаний, совершенных американскими военными, Главной темой Хусейна была освободительная борьба мусульман против западных оккупантов.

То, что при терактах мусульманских боевиков погибает больше мусульман, чем американских солдат, для людей склада Хусейна не играет роли. Ведь мусульмане, согласно его взглядам, в любом случае являются мучениками — и как исполнители, и как жертвы. Радикалы типа Хусейна умалчивают о кровавых конфликтах между шиитами и суннитами в Ираке, о жестокой междоусобице в Афганистане. Военные конфликты и споры внутри ислама не играют для них никакой роли. Для Хусейна существовали только добрые и злые, правоверные и неверные — у него была предельно простая картина мира. Как некоторые фанатичные немусульмане в каждом мусульманине видят террориста, так и Хусейн в каждом немусульманине видел угрозу.

Джихад как долг //

Разговоры с Хусейном оказывали на Даниеля всё большее влияние. Мы не знаем, как именно он пришел к этому решению и сколько времени это заняло, но однажды он решил, что, будучи мусульманином, обязан принять участие в джихаде. После службы в армии, в начале 2006 года, Даниель захотел выучить арабский язык. Он подготовился к поездке в Египет и в феврале того же года отправился туда. Он хотел остаться в Египте на три месяца, чтобы учиться на языковых курсах в Каире. Сразу по прибытии он повторно принял ислам в знаменитом университете Аль-Азхар. Вероятно, Даниель думал, что, имея на руках свидетельство этого университета, он скорее будет восприниматься как мусульманин и сможет пройти большее число курсов. При новом обращении он захотел выбрать себе другое арабское имя. До сих пор он называл себя Джихад, что, конечно же, вызывало неприятные вопросы. Теперь он пожелал носить имя Абдула. Это благочестивое имя в переводе означает «слуга Бога». Даниель жил в скромных условиях, посещал языковые курсы и мечети, знакомился с новыми людьми и все больше привыкал к мысли о джихаде. Раз в два дня он писал матери и отцу по электронной почте, но о своих новых идеях и планах ничего не рассказывал. Знакомые Даниеля беспокоились о нем. Одна из подруг матери захотела узнать, как у него дела. «Он снова взялся за ум. Хороший мальчик», — якобы ответила мать.

Языковые курсы в Каире предлагались организациями, не имевшими отношения к университету, так что жизнь университетского городка, скорее всего, осталась Даниелю неизвестной. Стать студентом этого университета не так просто — для этого недостаточно свидетельства о принятии ислама. Нужно представить аттестат зрелости и рекомендации. Перед университетом выстраиваются длинные очереди желающих быть зачисленными. Сотрудник университета достает из ящика письменного стола форму заявления. Он оглядывает людей в очереди, выбирает двух белых иностранцев и указывает на них пальцем; чернокожие из Ганы стоят в очереди раньше, но им придется подождать. Если кто-то захочет пожаловаться на произвол, он не скоро найдет соответствующую инстанцию. Благодаря цвету кожи Даниель одним из первых добрался бы до цели, но без необходимых документов у него не было бы шансов.

В отличие от университета, языковые школы принимают любого, кто интересуется арабским языком. Они рекламируют свои образовательные программы в Интернете и распространяют рекламные листовки. Помещения для занятий расположены в Наср-Сити, одном из районов Каира. Лицо района определяют серые новостройки высотой до одиннадцати этажей и стройплощадки. Перед окнами натянуты бельевые веревки, вода капает на улицы, по обочинам которых скапливаются мусор и пыль. Между домами в палатках и в каморках, сделанных из гофрированных стальных листов, дерева и частей стены, ночуют строительные рабочие. Так же живут многие из тех, кто не может позволить себе иметь квартиру. В центре Каира, рядом с роскошными отелями, бедность страны незаметна, но бросается в глаза вдали от туристских районов.

Полицейские в белых формах и черных кожаных ботинках охраняют музеи, достопримечательности и дорогие отели, а также следят за тем, чтобы нищие не были слишком навязчивы. Туристам показывают Египет глянцевых рекламных проспектов: пирамиды и песчаные пляжи протяженностью в несколько километров. Даниель наверняка обнаружил там пропасть между богатыми и бедными. Очень может быть, что он видел, как ночью люди спят, подложив под голову свернутую одежду, на обочине дороги с четырехполосным движением, по которой днем идет сплошной поток автомобилей. Даниель не жил в дорогих отелях и не ездил по городу в туристских автобусах с кондиционером. В Каире Даниель открыл для себя новый мир, совершенно отличный от Саара. Из громкоговорителей раздается призыв к пятничной молитве. Трое мальчиков несут в мечеть свои маленькие коврики для молитвы. В уличном кафе передают в прямом эфире проповедь. Мужчины курят там кальян, пьют кофе или пепси-колу. В магазине по радио звучит речь имама. Для многих мечети, когда там не проходит служба, служат местом отдыха посреди суеты большого города. Рабочие отдыхают там в перерыве, некоторые спят. Вне стен мечетей шумно, в воздухе висит густой смог.

Учеба в Каире //

В гуще дорожного движения велосипедист одной рукой управляет велосипедом, а другой поддерживает на голове поднос, нагруженный несколькими килограммами лепешек. В запряженной ослом повозке сидит тучный мужчина в галабее — сером длинном одеянии. На повозке пирамидой возвышается гора арбузов. На обочине таксисты ожидают клиентов в своих «ладах», «фиатах», «дачиях» и египетских «сахинах». Позади виднеются ультрасовременные высотки, в которых располагаются офисы и дорогие квартиры. В нескольких кварталах отсюда находятся базары, открытые далеко за полночь. Туристы-немусульмане и местные мусульмане воспринимают этот город совершенно по-разному. Первые высаживаются из автобуса у пирамид в расположенной неподалеку Гизе, одетые в клетчатые шорты, белые носки и кроссовки; для вторых поездка к пирамидам — это праздничная экскурсия, отправляясь в которую следует надеть блузку с длинными рукавами, покрыть голову и нанести макияж. Это утверждение звучит как стереотип, но жизнь ежедневно его подтверждает. Неизвестно, замечал ли Даниель эти различия. Возможно, он был слишком поглощен занятиями на курсах и разговорами и не замечал повседневной жизни. Его наверняка бы возмутило неуважительное поведение западных туристов по отношению к чужой культуре.