Последняя ночь на Извилистой реке - читать онлайн книгу. Автор: Джон Ирвинг cтр.№ 110

Время от времени ему писали люди, повернутые на религии, и злобные моралисты, жаловавшиеся на «непристойный» язык и «чересчур откровенные» сексуальные сцены.

— Нынче любая задница мнит себя цензором, — высказался по этому поводу Кетчум.

Когда выйдет его роман «К востоку от Бангора» («абортивный», как мысленно называл свое произведение Дэнни), стоит ожидать всплеска читательской ненависти. Но он не помнил, чтобы даже в самых резких письмах читателей содержались прямые угрозы.

— То есть вы никому не становились поперек дороги и никто не грозил с вами рассчитаться? — спросил полицейский.

— Есть один тип. Он вбил себе в голову, что должен поквитаться с моим отцом. Опасный человек. Но он живет далеко отсюда и уж точно не знает, где живу я.

Осмотр они начали с кухни жилого дома. Там был легкий беспорядок. Дверца духовки была открыта. На рабочем столе лежала опрокинутая бутылка оливкового масла, но с плотно завернутой пробкой, так что на стол не вытекло ни капли. Дэнни прошел в гостиную и выключил гремевшую стереосистему. Тут он заметил лампу с кофейного столика, которая переместилась на кушетку. Между тем незваный гость (или гости) ничего не разбили и не сломали. Это был не вандализм, а странное озорство. Например, телевизор работал, но без звука.

Музыка продолжала играть, но уже тише. Дэнни прошел в столовую, чтобы выключить второй источник шума. Стулья вокруг стола стояли на своих местах, но один был перевернут. Полицейский склонился над столом и что-то разглядывал. Когда Дэнни выключил магнитолу, Джимми спросил его:

— Вы знаете, чей это пес? Кажется, я встречал его по дороге на Вестминстер-Вест. Собаки принадлежат некоему Роуленду Дрейку. Возможно, он вам знаком. Парень когда-то учился в Уиндеме.

На столе лежал кобель-полукровка, убитый сегодня Забиякой. Лежал, вытянувшись, с оскаленной мордой. Одна из окоченелых лап прижимала письмо, которое Дэнни напечатал и опустил в ящик хиппующего плотника. Под машинописной фразой писателя: «Можно считать, что мы квиты?» — хиппи нацарапал что-то от руки.

— Сейчас попробую угадать его ответ, — сказал Дэнни. — Держу пари, что этот хмырь написал: «Да пошел ты!» Или нечто похожее.

— Вы угадали, Дэнни, — усмехнулся патрульный. — Слово в слово. Думаю, вы его знаете.

Что-что, а это имя и эту фамилию он помнил. Армандо де Симоне был прав: когда-то Дрейк учился у Дэнни, правда недолго. Он бросил учебу после первого семинара. Тогда Дэнни сказал надменному юнцу, что хорошее произведение редко получается без основательной авторской правки. Роуленд представил, по сути, черновик. Парень обладал довольно посредственной творческой фантазией и вдобавок не желал или не умел шлифовать написанное. Отдельные куски его сочинения были наспех приметаны. Дрейк не обращал внимания на ключевые моменты повествования, в описаниях отделывался общими фразами, а его язык напоминал забор из неструганых досок.

— Я занимаюсь писательством, а не переписыванием, — с апломбом заявил он тогда. — Меня интересует лишь творческая часть. Пусть какой-нибудь редактор шлифует, если это ему так нужно.

— Переписывание — это тоже писательство, — попытался объяснить самоуверенному юнцу Дэнни. — Иногда правка и переделывание целых кусков — самая творческая работа.

Роуленд Дрейк презрительно усмехнулся и покинул аудиторию и Уиндемский колледж. Тогда этот парень не был таким волосатым, возможно, идеи хиппи еще не захватили его.

У Дэнни была довольно плохая память на лица, что мешало его нынешней репутации знаменитого писателя. Он встречал кого-нибудь и думал, будто видит этого человека впервые. И вдруг тот утверждал, что они тогда-то и там-то уже встречались. Вряд ли Дрейка особо задело, что Дэнни не вспомнил его, а просто попросил придержать собаку (а сегодня и двух).

— Да, я знаю Роуленда Дрейка.

Дэнни рассказал патрульному все: и про недолгую учебу плотника-хиппаря в Уиндемском колледже, и про сегодняшнее столкновение с Дрейком. Разумеется, он рассказал и об убийстве Забиякой пса-полукровки, который теперь лежал на обеденном столе. Письмо, напечатанное Дэнни, говорило само за себя: писатель сделал попытку установить мир с этим хамоватым хиппи. Однако хиппующий плотник Дрейк не понял смысла слов «мы квиты», как некогда студент Дрейк не понял, что правка и переписывание бывают наиболее творческими моментами в создании произведения.

Дэнни и Джимми прошлись по всем комнатам жилого дома, ставя вещи на свои места и гася свет. У Джо в ванной комнате они обнаружили целую ванну холодной воды. Между тем на пол не пролилось ни капли. В комнате сына один из снимков борцовских состязаний с участием Джо был снят со стенного крючка, положен в изголовье кровати и подперт подушкой. В ванной Дэнни, на штанге с душевой занавеской висел купальный халат писателя (причем на плечиках). На дне ванны лежала электробритва и стояли ботинки, которые Дэнни надевал с вечерним костюмом. Возле дверей спальни громоздилась гора полотенец.

— Этот Дрейк — заурядный мелкий пакостник, — сказал Джимми. — Скорее всего, сынок состоятельных родителей. А иначе на какие средства он уже несколько лет живет здесь и «ищет себя»? Ему бы хотелось нагадить по-крупному, но боится. Знает, что в конце концов взыщут с родителей, а те его по головке не погладят.

Такие же мелкие пакости встречались повсюду. Когда Дэнни и полицейский зашли в гараж погасить свет, на сиденье машины Джо валялся тюбик зубной пасты, а под солнцезащитный козырек была засунута зубная щетка.

Гостевой дом встретил их аналогичными «шалостями» плотника-хиппаря. Регулятор громкости включенного музыкального центра был вывернут до упора, но звук у телевизора — тоже выключен. Все светильники лежали на боку без абажуров (пирамида из абажуров украшала кухонный стол). Несколько картин висели вверх тормашками. Покрывала были сдернуты, простыни измяты, так что создавалось ощущение, будто на кроватях кто-то спал.

— Раздражает, но не слишком, — признался патрульному Дэнни. — Озорство дефективного подростка.

— Согласен.

— Я все равно продаю эту ферму, — сообщил Дэнни.

— Надеюсь, не из-за визита Дрейка?

— Нет, конечно. Но теперь мне будет легче это сделать.

Поскольку Дэнни знал, что они с отцом скоро уедут и «усадьба» Патни будет продана, возможно, вторжение Роуленда Дрейка в частную жизнь писателя не казалось последнему таким уж серьезным… пока они с патрульным не зашли в «писательскую хижину». Естественно, здесь тоже повсюду горел свет. Часть бумаг валялась на полу. Однако здесь Дрейк переступил порог дозволенного. Ущерб, причиненный им писателю, был куда ощутимее, чем если бы он что-то сломал или разбил.

Все эти дни Дэнни занимался вычитыванием гранок романа «К востоку от Бангора». Подтверждая свои слова о необходимости шлифовки, доработки, а порою и переработки некоторых фрагментов романа, он даже на полях гранок оставлял пометки и вопросы. Все это наглядно доказывало, что Дэнни Эйнджел был не только писателем, но и переписчиком своих произведений. И это же изрядно разозлило несостоявшегося писателя (писательствующего плотника) Роуленда Дрейка. Он понял, что у Дэнни вскоре должен выйти новый роман. На гранках Дрейк сорвался.