Мужчины не ее жизни - читать онлайн книгу. Автор: Джон Ирвинг cтр.№ 82

— Я расстроилась, что тебя не было со мной, — сказала наконец Рут, но, еще не успев произнести эти слова, подумала, что если бы Ханна была с ней, то ей, Рут, не удалось бы остаться наедине с Эдди. Уж слишком бы Эдди заинтересовал Ханну — она бы пожелала заполучить его в свое полное распоряжение! — Хотя по зрелом размышлении могу тебе сказать, — сообщила Рут своей подружке, — я рада, что тебя не было. Мне нужно было побыть наедине с Эдди О'Харой.

— Значит, ты так и не ложилась в постель с Аланом? — прошептала Ханна.

— Главным событием сегодняшнего вечера был Эдди, — ответила Рут. — Я никогда не представляла мою мать так четко, как представляю ее теперь.

— Но когда ты уже ляжешь в постель с Аланом? — спросила Ханна.

— Возможно, когда я вернусь из Европы, — сказала Рут. — Ты что — не хочешь узнать о моей матери?

— Когда ты вернешься из Европы! — прошептала Ханна. — Когда, кстати, это будет — через две недели? Три? Боженьки ты мой, он до твоего возвращения может познакомиться с кем-нибудь! А ты? Даже ты можешь с кем-нибудь познакомиться!

— Если я или Алан с кем-нибудь познакомимся, — ответила Рут, — то тогда тем лучше, что мы с ним не переспали.

Только сформулировав это таким образом, Рут поняла, что она больше боится потерять Алана как редактора, чем как мужа.

— Так расскажи мне все об Эдди О'Харе, — прошептала Ханна.

— Он очень милый, — начала Рут. — Он довольно странный, но в первую очередь милый.

— Но он сексуальный? — спросила Ханна. — То есть, я хочу знать, могла бы ты представить его с твоей матерью? Твоя мать была такая красавица…

— Эдди О'Хара и сам немного красавчик, — ответила Рут.

— Ты хочешь сказать, что он женственный? — спросила Ханна. — Боже мой, он хоть не голубой, а?

— Нет-нет, он не голубой. И ничуть не женственный, — сказала Рут Ханне. — Просто он очень мягкий. Он удивительно хрупкий на вид.

— Я думала, он высокий, — сказала Ханна.

— Высокий и хрупкий, — ответила Рут.

— Не могу себе это представить — он, похоже, странноватый.

— Я тебе уже сказала, что он странный. И он очень предан моей матери. Я хочу сказать, он хоть завтра готов на ней жениться!

— Правда? — прошептала Ханна. — Но сколько теперь твоей матери? Семьдесят с хвостиком?

— Семьдесят один, — сказала Рут. — А Эдди всего сорок восемь.

— Это и в самом деле странно, — прошептала Ханна.

— Ты ничего не хочешь узнать о моей матери? — повторила Рут.

— Подожди минутку, — сказала ей Ханна. Она отошла от телефона, потом вернулась. — Мне показалось, он что-то сказал, но он просто храпанул.

— Я расскажу в другой раз, если тебе не интересно, — холодно сказала Рут. (Она сказала это почти что своим голосом для чтения вслух.)

— Да конечно же мне интересно! — зашептала Ханна. — Думаю, вы с Эдди говорили о твоих погибших братьях.

— Мы говорили о фотографиях моих погибших братьев, — сказала ей Рут.

— Этого и следовало ожидать! — ответила Ханна.

— Это было странно, потому что он рассказывал о кое-каких фотографиях, которых я не помню. Потом были и такие, о которых помню я, а он — нет. Мы сошлись на том, что, должно быть, выдумали эти фотографии. Потом были такие, о которых помним мы оба, и мы решили, что эти-то и есть настоящие. Я думаю, у каждого из нас больше выдуманных фотографий, чем настоящих.

— Ты сама, «настоящее» и «выдуманное», — заметила Ханна. — Твоя любимая тема…

Рут негодовала, чувствуя явное отсутствие интереса у Ханны, но тем не менее продолжила.

— Фотография Томаса, лечащего коленку Тимоти, — это определенно настоящая, — сказала Рут. — И та, на которой Томас выше моей матери и держит хоккейную шайбу в зубах, — мы оба помним ее.

— Я помню фотографию, на которой твоя мать в кровати, а из-под одеяла торчат ноги твоих братьев, — сказала Ханна.

Ничего удивительного в том, что Ханна помнит эту фотографию, не было. Рут брала ее с собой в Экзетер и в Мидлбери; сейчас она висела в доме Рут в Вермонте. (Эдди не сказал Рут, что мастурбировал, глядя именно на эту фотографию, заклеив сначала ноги. Когда Рут вспомнила, что на фотографии было «что-то вроде полосок бумаги», закрывавших ноги, Эдди сказал, что ничего такого не помнит. «Значит, я и это выдумала», — сказала Рут.)

— А еще было фото, на котором твои братья в Экзетере сняты под добрым старым приглашением «Входите сюда, мальчики, и становитесь мужчинами». Помнишь эту херню на дверях? — спросила Ханна. — Бог ты мой, они там такие красавцы.

Рут показала Ханне фотографию своих братьев в первый раз, когда они приехали в Сагапонак. В то время они учились в Мидлбери. Эта фотография всегда висела в спальне ее отца, и Рут привела туда Ханну, когда отец играл в сквош в своем хитроумном сарае. Ханна тогда сказала то же самое, что и сейчас, — какие они красавцы.

«Именно это и должна была запомнить Ханна», — подумала Рут.

— Мы с Эдди помним одну постановочную фотографию на кухне — на ней мальчики едят омаров, — продолжила Рут. — Томас препарирует омара с легкостью и бесстрастием патологоанатома — на его лице ни малейшего напряжения. А вот Тимоти сражается со своим омаром, и побеждает омар! Я думаю, что лучше всего помню эту фотографию. И все эти годы я спрашивала себя — выдумала ли я ее, или она настоящая. Эдди сказал, что он ее помнит лучше других, значит, она тоже настоящая.

— А ты что, никогда не спрашивала об этих фотографиях у своего отца? — спросила Ханна. — Он наверняка должен был помнить их лучше, чем ты или Эдди.

— Он был так зол на мою мать, что она их увезла, — он отказывался о них говорить, — ответила Рут.

— Ну, ты слишком к нему строга, — сказала ей Ханна. — Мне кажется, он обаятельный.

— Я слишком уж часто видела его «обаятельным», — сказала Рут Ханне. — И потом, только это у него всегда и есть — обаяние. Особенно когда ты поблизости.

Ханна пропустила замечание Рут мимо ушей, что было вовсе не похоже на нее.

Согласно теории Ханны, многие женщины, знавшие Марион (пусть хотя бы только по фотографиям), должны быть польщены вниманием к ним Теда Коула просто потому, что Марион была удивительной красавицей. Рут на эту теорию Ханны отвечала так: «Моя мать от этого наверняка пришла бы в неописуемый восторг».

К этому времени Рут откровенно устала от безуспешных попыток объяснить Ханне, как важен для нее был этот вечер с Эдди. Ханна просто не врубалась.

— А что Эдди говорил насчет секса? И вообще, говорил ли он об этом? — спросила Ханна.

«Вот все, что ее интересует!» — подумала Рут.

При мысли о разговоре про секс Рут совсем пала духом, потому что этот предмет скоро снова приведет Ханну к ее вопросам о том, когда она собирается «заняться этим» с Аланом.