Мне тебя надо - читать онлайн книгу. Автор: Анна Бабяшкина cтр.№ 25

* * *

Я не ожидал, что за три недели моего отсутствия Тамара так сильно соскучится: когда я подходил к своим дверям, она уже сидела на ступеньках лестницы. Ждала. Не зря классик писал: «Пришла пора — она влюбилась». Видимо, в жизни женщины действительно есть такой период, такая пора, когда ей действительно очень надо на кого-то запасть. Вначале она безумно запала на Вадима, а потом, когда с ним не сложилось, так же самозабвенно увлеклась мной. Я вручил ей купленный в Казани браслет. Она очень радовалась и прыгала мне на шею.

Пока я зависал в ванной — все-таки с утра я помчался на работу прямо с вокзала — она сообразила ужин. Пожарила овощи. Открыла бутылку красного вина, которую принесла с собой. Мы поужинали. Между делом она поинтересовалась, не проверял ли я почту и не было ли какой-то записки от Вадима.

— Конечно, не было. Ты и сама знаешь. У тебя же есть ключи от моего почтового ящика, — усмехнулся я.

— У меня нет ключей. Я его вскрываю шпилькой, — несколько смутившись, рассмеялась она. — Я просто подумала, вдруг…

— Если ты так скучаешь, может, тебе просто включить комп, открыть «Мамбу» и написать ему? — спросил я.

Тома, видимо, решила, что я ревную или обижаюсь, потому что быстро свернула эту тему:

— Нет, так нельзя. Хватит, попереписывались.

Больше она ничего не говорила про Вадима.

Тома привезла с собой отглаженное крахмальное постельное белье. На нем даже была какая-то машинная вышивка белым по белому — розы, листья. Что-то очень старомодное. Все-таки она не врала, когда говорила, что ей не нравятся мои простыни. Мы вместе перестелили постель. В комнате появился какой-то новый запах. Немножко из гостиницы и из детства одновременно. Так пахло у бабушки. Теперь я понимал природу этого запаха. Мне было удивительно ощущать его в своей собственной комнате. Почему-то мне в нем было очень спокойно и хорошо. Я даже заподозрил, что я так влюблен в свою работу и меня так необъяснимо тянет в гостиницы, потому что там пахнет отчасти так. Там по-прежнему крахмалят белье. Интересно, кто-нибудь исследовал крахмал на предмет содержания в нем психотропных веществ?

Мы залезли под одеяло. Немножко посмотрели концерт Dire Straits на DVD. Меня быстро срубило. Среди ночи мы проснулись и очень нежно, сонно, тягуче занялись сексом. Ну то есть любовью. Она предпочитала называть это так.

Я даже не вполне осознавал, с кем я и где я. Просто чувствовал рядом с собой свежее теплое тело. Щекотный и влажный летний ветер, вливавшийся в комнату через открытое окно. Ощущал, как я погружаюсь в чистоту и тепло. Я так ушел в себя, что не мог даже вспомнить, как ее зовут, откуда она. Я забылся. Это, собственно, мне больше всего нравится в сексе — он помогает забыться. Перестать осознавать себя. На какой-то миг я словно исчез вообще. Ничего не осталось. Все исчезло. Несколько секунд я чувствовал просветление и мне даже казалось, что оно будет продолжаться вечно. Потом я начал понемногу возвращаться и в тот короткий зазор времени, когда я был уже не там, но еще и не здесь, я испытал острый приступ благодарности к миру за то, что в нем есть я и есть женщина.

Я лежал на спине. Глаза закрыты. Прислушивался к собственному солнечному сплетению. Оно отзывалось замираниями на порывы ветра, которые ночь вдыхала в комнату. Как будто я был берегом, а ночь — морем. И ночь страстно и цепко накатывала волнами. На секунду замирала и нежно, почти неощутимо откатывала назад. Танцевала на мне. Мне почему-то захотелось увидеть, как колышется тюль, движимый ночным воздухом. Я открыл глаза. В комнату падал фиолетово-синий свет. Как в кино.

Я повернул голову и наконец увидел Тамару. Вспомнил про нее. Она лежала с закрытыми глазами, запрокинув руки за голову, и тихонько плакала. Слезы медленно-медленно выкатывались из уголков ее глаз и еще медленнее стекали по вискам. Она улыбалась. Меня это тронуло.

Помню, в первый раз я был в панике, когда Танька вот так вот плакала после секса. Я испугался, что что-то было не так. Я не мог поверить, когда она говорила, что это от счастья. Подозревал, что она врет, чтобы меня успокоить. Но она не врала. Вскоре я убедился: она действительно плакала, когда кончала. Потом я даже хотел этих слез больше, чем, собственно, секса. Когда она перестала плакать, я насторожился. Но не придал этому должного значения. Я не почувствовал, что это начало конца…

Я не спрашивал Тамару, почему она плачет. Я смотрел на ее слезы и чувствовал себя более счастливым, чем даже пять минут назад, когда не мог вспомнить ни своего, ни ее имени. Катарсис. Что-то вроде причащения. Мне даже было странно, что еще вчера я так бесился из-за Олеси и ее игр в «люблю — не люблю». Она казалась мне придуманной, вымороченной. Играющей позеркой. Против этих настоящих слез все остальное было иллюзией.

В Краснодар нам предстояло вылетать вместе с Васей. У него там начинался проект с винзаводом, мне же надо было завершать работу над банковской системой.

Перед отъездом Тамара попросила: «Можно, я поживу у тебя? Если хочешь, я даже могу заплатить. Все равно квартира стоит пустая. У меня траблы с мамой. Хочу немного пожить без нее». Под впечатлением от ее ночных слез я оставил ей ключи. К тому же я убедился, что она вполне приличная девчонка. Даже, пожалуй, состоятельная. Зарабатывает почти как я. Оказалось, что она работает в рекламе — рисует в компьютере всякие спецэффекты для видеороликов. Она даже показала мне некоторые из своих работ. Это действительно было сделано на международном уровне. Так что я мог не опасаться, что она устроит у меня дома китайское общежитие или что похуже.

С краснодарской Катей все складывалось на удивление легко. Она поразительно быстро менялась. В последнее время она уже не выцыганивала у меня побрякушек. Откуда-то у нее проснулся вкус к настоящему искусству. Она выбирала в интернет-магазинах действительно стоящие фотографические и художественные альбомы, книги по искусству, киноклассику лучших режиссеров, правильную музыку. Естественно, я все это оплачивал и заказывал для нее. Мне нравится поощрять людей в их стремлении стать лучше. Мне было приятно видеть, что всего за пару месяцев я на 180 градусов развернул интересы этого человечка. У меня к ней появились немного отеческие чувства. Она оказалась восприимчива и к идеям. Я изложил ей свою теорию, и она горячо меня поддержала. Даже ввернула пару поддерживающих цитат из классики. Надо же, а ведь поначалу этот экземпляр казался мне практически безнадежным. Так что встречу с ней я предвкушал с интересом. Мне казалось, что она должна была за это время измениться и внешне.

Стычки с Васей начались еще в аэропорту. Он все время чего-то требовал и постоянно был чем-то недоволен. Все время пытался «дрессировать стафф». Орал на официантку в домодедовской кофейне за то, что она не принесла ему положенный к чаю сахар. Официантка оправдывалась, что к зеленому чаю большинство просит сахар не приносить, вот она и слажала. Вася хорошенько проехался по ней, сделал запись в книгу жалоб и стал пить чай без сахара. «Зеленый чай действительно пьют без сахара, — совершенно спокойно и буднично объяснял он мне, как будто и не брызгал слюной минуту назад из-за этих бумажных пакетиков с углеводами. — Но приносить сахар к чаю они обязаны. Не надо давать персоналу расслабляться. Начинается с таких вот мелочей, а потом сыплется все». Он считал, что оказал большую услугу владельцам заведения, не спустив небрежности: «Благодаря мне они смогут оставаться заведением должного уровня и выдерживать конкуренцию. У этой дурехи будет работа. Жалко ее, она ведь небось ничего больше не умеет. Чем она заработает, если кофейня закроется? Я сохранил ее будущее. Из жалости я должен быть жестоким». «Благодаря тебе у девчонки руки дрожат и убита добрая сотня нервных клеток», — ответил я. «Благодаря мне ты можешь не сомневаться, что твой апельсиновый сок действительно стопроцентно свежевыжатый, а не разбавлен бурдой из пакета», — с оттенком снисходительности парировал Вася.