Печалясь и смеясь - читать онлайн книгу. Автор: Галина Щербакова cтр.№ 33

– Нашел! – кричит он. – Ну чего молчите, курицы? Оглохли, что ли? И нечего ломаться. Мы тут не мужчины и женщины. Мы рабочий коллектив. Да и не штаны же я собираюсь снимать? Вот бабы – дуры, – сокрушается он.

Анна хлопает дверью. За ней Ольга. Зиночка берет меня за руку и выводит. Мы стоим в коридоре, и девчата, ласково подталкивая меня, просят:

– Ну, сходи! Ну еще разочек сходи!

Начальник нашей организации обнимает меня за плечи.

– Это я ему бритву дал. Мозоль, говорит, ты ему отдавила. Как же это ты так?

Я рассказываю как. Он понимающе кивает головой.

– Не можем мы больше, – говорю. – Сил нет. Он же все равно пустое место.

Начальник морщится,

– Я ж тебе все объяснял. Вас, женщин, у меня 200 человек, а мужчин всего пятеро. Прошлый раз новые столы привозили, совсем таскать было некому… Ну, а ежели что прибить надо? Или подвинуть тяжелое? Женщину я ж не трону! Без мужчины совсем нельзя оставаться, милая. Плакат повесить, лампочку вкрутить…

– Да мы сами, сами, – говорю ему я.

– Ты это брось, – возмущается начальник. – Я этого никогда не допущу. Я женщин уважаю. Они у меня мужскую работу делать не будут. Так что ты зря хорохоришься. Я ж о вас всех и думаю.

Я и знала, что этим кончится. Всегда этим кончалось. Девчата меня ждут. Развела я руками, и пошли мы назад.

В нашей комнате густо пахло «Красной Москвой». Достав флакон из моей сумочки, он поливал порезанный палец и перевязывал его носовым платком, который достал у Зины. Все наши сумочки стояли открытые, а он, роясь в них, ругал почем свет эмансипацию, из-за которой «у этих баб никогда нет ничего, нужного в хозяйстве».

* * *

Есть в Интернете сайт Лайвлиб (www.livelib.ru), созданный для любителей книг. Там заядлые книгочеи ведут свои дневники, оставляют рецензии на прочитанное и т. д. И в том числе выписывают цитаты из полюбившихся им книг. Среди авторов, удостоившихся такого внимания, есть и Галина Щербакова. Такая подборка цитат дает и какое-то представление о читательской аудитории, и отчасти отражает ее, автора, писательские и личные свойства. Эти выдержки естественным образом дополняют книгу, они проявляют, за счет компактного «представительства» других сочинений, более широкий обзор воззрений прозаика.

Стоит сделать одну оговорку. В подборке – явное количественное преимущество юных читателей (вообще-то это отрадно на фоне тревог за «нечитающее поколение»): это видно по преобладанию выписок из «юношеских» повестей Щербаковой – «Отчаянная осень», «Дверь в чужую жизнь», «Мальчик и девочка» и особенно – из «Вам и не снилось».

Насчет последней повести… Как бы автор при жизни ни открещивался от нее как от самой яркой вещи в своей творческой биографии, как бы критики традиционно ни морщились по поводу ее «дешевого успеха», вот уже почти тридцать пять лет непрерывно «Вам и не снилось» не уходит из сферы издательского и читательского внимания. Несколько поколений старшеклассников «проходит» эту книгу как свою, несмотря на круто изменившиеся внешние реалии, отраженные в повести. Как выразился один критик по поводу этой популярности, «любовь народная иррациональна, не прогнозируема».

Именно поэтому, хотя выбор каких-то выдержек из книг может показаться не очень понятным, рука редактора не притронулась к читательской подборке цитат. Очень может быть, ИМ – виднее.

Надо было выйти замуж в семнадцать лет, за того мальчика, который катал меня на велосипеде. Он катал и тихонько целовал меня в затылок, думая, что я не чувствую, не замечаю. А я все знала. И мне хотелось умереть на велосипеде – такое это было счастье. А с Мишей это все ушло в слова. В термины. В выяснение сути. Сути чего? Когда тебе за тридцать, кто тебя посадит на велосипед?

«Надо быть клиническим идиотом, надо быть законченным шкрабом, чтобы не уметь радоваться радости». (Татьяна Николаевна, учительница).

Все влюбленные во все времена мучились. Такая у Господа Бога хорошая традиция.

Начитанность, если она не делает человека мудрее и добрее, никакой цены не имеет.

Пришла странная мысль: надо учить уроки. Как пришла – так и ушла, бледная, такая невыразительная, не побуждающая мысль. Что такое уроки? Зачем уроки? Кому уроки?

Когда она надевает туфли на каблуках, все как будто становится на правильные места.

Молодежь во все времена одинакова! А первый признак старости, Веруня, брюзжание на ее счет.

– Она тебе совсем не нравится?

– Алена? Нравится. Как все большое. Останкинская башня. Слон. Панелевоз. МГУ.

Мне вообще кажется, что сейчас все люди на одно лицо… Знаешь, как заметил? Перестал различать дикторш по телевидению. Все с глазками, все с носиками, все с волосиками, и никакой разницы: кто есть кто. А потом огляделся – батюшки, все люди не просто братья, а однояйцевые близнецы.

«Любовь, любовь… Ха! Столько вокруг обожженных ею, казалось бы, сообрази и остерегись, а все равно летят на огонь, как сумасшедшие. Девочки и мальчики… Комсомолки и комсомольцы… Рабочие, студенты и колхозники… Дураки и дурочки…» (Соседка Юльки).

…учителя, которые в школе казались чудовищами, со временем меняют минус на плюс. Приятные во всех отношениях педагоги, как правило, ничего не стоят… и не остаются в памяти.

Если человек занимается делом, которое ему нравится, – это уже награда…

Он отрастил себе такое чувство долга, что его уже носить трудно.

«Нет ничего противней перенесенного в школу мира старой девы» (Татьяна Николаевна, учительница).

…жизнь складывается не только из любви. Только любовь – это, если хочешь, даже бедность.

В основе своей это поколение гипертоников, язвенников, сердечников. Других теперь не рожают. Не умеют. Потому что кто рожает? Гипертоники, язвенники, сердечники…

Лучшие педагоги не имели детей…Это им помогало, а не мешало. Не было своего узкого, личностного опыта, который может путать карты.

Где бы, мама, ни учиться, лишь бы не учиться.

Разочарование – очень мудрая штука. Надо разочаровываться, нет другого пути познания людей и жизни. Я постоянно в себе разочаровываюсь… Для меня это путь из вчера в завтра.

Люди видят то, что хотят. Какой поверну кран, такая польется вода. Для воров мир – история воровства. Для человека больного мир – длинная история болезни. Добрый нанизывает, как бублики, историю добрых поступков. Человек – заряженная частица. Он притягивает определенный заряд, определенную жизнь. Это просто-напросто физика.

Почему всегда чистота выглядит наивной и глуповатой, а цинизм всегда ходит в умниках? Почему доброта всегда слабость, а зло кажется неуязвимым?