Хороший Сталин - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Ерофеев cтр.№ 13

— Володя, ты куда? Иди к нам на сухогруз! — Дипкурьеры машут отцу банками тушенки с борта советского судна.

— Меня послали к англичанам на минный тральщик.

— Тебя послали слишком далеко! Плыви с нами!

— У меня предписание.

— Сейчас уладим. Наш капитан — парень что надо!

Владимир поднимается на борт тральщика «Лорд Мидлтон» без всякого удовольствия. Английского языка он почти не знает. С кем общаться? Хорошо дипкурьерам — тех посадили к «нашим», а Катю Варенникову, совсем юную беременную женщину, которая плывет к мужу, работающему в Лондоне, — на английский сухогруз. Как всегда, русские любят меняться местами, пересаживаться. Перед отплытием будущая мамаша в слезах просит отца взять ее с собой:

— Володя, мне страшно среди чужих.

Никто не заметил, что они успели близко познакомиться, живя и гостинице.

— Хорошо, что Бога нет, — продолжает Катя. — Если придется умереть, не надо будет гореть в аду.

— Почему же в аду?

Катя пожимает плечами. Отец хлопочет за нее, бегает, но безуспешно.

— Мои британцы скисли, — говорит он в порту беременной красавице. — Отплытие каравана назначено на тринадцатое число. Кроме того, присутствие женщины на военном корабле — сама знаешь — плохое предзнаменование.

Шотландцы, основной экипаж тральщика, отвергнув женщину, отца встречают дружелюбно. Капитан с коричневыми от курева зубами распоряжается.

КАПИТАН. Выдать ему морскую желтую робу с капюшоном, теплое белье, сапоги и личное оружие — маузер!

Что значит правильная одежда! Впервые в жизни отец выглядит как настоящий мужчина — в желтой робе с маузером ему не страшно.

Не успел конвой QP-14 выйти в Белое море, как его засекает германский воздушный разведчик. И — началось! Конвой выставляет против немцев плотный заградительный огонь. Но немец — опытная сволочь! Курс — Шпицберген. Небо кишит самолетами. Война перемещается вовнутрь головы Владимира, которая подвергается непрерывным атакам крупных отрядов самолетов-торпедоносцев «Хе-177» и пикирующих бомбардировщиков «Юнкерс-88».

За кормой тральщика отец видит вереницу горящих в море костров.

БОГ. Война, как всякая творческая игра, — наглядное доказательство моего существования.

В ледяной воде и озерах мазута тонут кричащие дикими голосами люди. Им никто не поможет: каравану дан приказ идти полным ходом вперед на отрыв от противника, не задерживаясь для спасения гибнущих. Немецкая авиация загоняет караван к кромке пакового льда у Новой Земли, но и там достает, хотя, по-хозяйски экономя горючее, не может долго висеть над противником.

Владимир постепенно осваивается жить под бомбами. Его природная любознательность не дремлет. Скажите, капитан!

— До войны «Лорд Мидлтон» был китобойным судном. Киты, по сути, — те же немцы, одно слово: млекопитающие. Моя команда — 52 человека. Смотри, что мы имеем: два орудия — на носу и на корме, два крупнокалиберных пулемета на капитанском мостике, ну еще аппарат для сбрасывания глубинных бомб. Хорошая новость: Катя родила.

— Да ну?

— Сегодня утром. В Исландии выпьем шампанского. Немецкие самолеты специально не охотятся за нами, хотя приходится без конца маневрировать. Поверь, как пройдем за Шпицберген в Атлантику, будет полегче.

Владимир вынужден признать, что поговорка «как в воду глядел» в этом случае не подходит. Проход между Шпицбергеном и Норвегией оказался самым опасным. Авиация не унималась. Она бы наверняка уничтожила весь караван, но — начались арктические туманы. Караван накрылся саваном. Немецкие самолеты еще не имели радара. Основные немецкие корабли не вышли в море. Гитлер решил не подвергать свой флот риску.

Однако в районе острова Медвежий немецкой авиации удастся потопить сразу несколько судов. Сгорели живьем оба веселых картежника-дипкурьера. Они не захотели оставить на горящем сухогрузе мешки с давно просроченной почтой. В тот же день утонула Катя Варенникова вместе с дочерью, которую английские моряки по случаю рождения на море нарекли Мариной.

В Атлантике караван встречают субмарины со свастикой. Они нагло подходят к каравану в надводном состоянии, затем погружаются и начинают его прошивать торпедами с разных сторон. Сильной взрывной волной отца, стоящего, как всегда, на капитанском мостике, отбрасывает на перила. Папа, не утони! В непосредственной близости от тральщика поражен новенький, только что спущенный на воду красавец — английский эсминец «Сомали». Торпеда попала в машинное отделение.

Эсминец накренился, но не затонул. Двум другим эсминцам и отцовскому тральщику как вспомогательному судну дан приказ обеспечить транспортировку поврежденного корабля до Исландии. На борт «Сомали» возвращается со спасательных шлюпок команда. Остальной караван продолжает свой путь. Через несколько суток, ночью во время шторма, «Сомали» разламывается пополам. Он стремительно идет ко дну со всей командой. Моряки закидывают в океан огромные сети. Улов: пятнадцать почерневших от холода людей (из шестисот) и много рыбы. Ром — в глотки, растирание спиртом, грелки с кипятком. Двое выжили. Освободившись от задания, эсминцы рванули вперед догонять караван. Тральщик остается один в океане.

<>

Тишина. Солнце. Плакучие полярные ночи (уже не их сезон, но оставим для красоты). Погода благоприятствует плаванию. Порой отцу кажется, что он, взрослый молодой человек, на морской прогулке во время отпуска. В голубых далях рождаются привидения любви. Свадебные перины облаков. Жаль только, что рядом нет — кого хочет обнять мой отец? Наутро он видит странные дымы, появившиеся у горизонта за кормой. Сигнал боевой тревоги: «надводные корабли противника».

— Полный вперед! — кричит в рупор морской волк.

Однако соревноваться в скорости с тремя неизвестными эсминцами ему не под силу. Идущий впереди дает в воздух залп из бортовых орудий, требуя остановки тральщика.

— Fuck you!! — хрипит капитан, подмигивая отцу. — Развернуться, приготовиться к бою! — орет он в рупор.

Тральщик ощетинивается всем своим хилым вооружением. Отец сжимает в кармане рукоятку маузера. Но он забыл, куда дел патроны. Бежит в каюту, находит их под подушкой, пулей — назад, на капитанский мостик. (У меня наследственное неумение обращаться с техникой, хотя я в детстве поражал всех меткой стрельбой в тире.) Наступает томительная пауза. Отец знает, что немцам живым он не дастся. Эсминцы, с шумом разрезая воду, приближаются, вырастая до неба над тральщиком. Отец запрокидывает голову. И вдруг крики:

— Янки! Янки!

Эсминцы подходят вплотную. Сгрудившиеся на борту матросы из Оклахомы, Миннесоты, Миссисипи и Алабамы, белые и черные, свои, до слез родные янки сбрасывают на палубу тральщика мешки с гербовыми орлами. Консервы, банки с пивом — все то, чего отец с шотландцами лишены так давно. На тральщике пир горой. Все чувствуют себя героями, ходят пьяными, кричат отцу: