Энциклопедия русской души - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Ерофеев cтр.№ 23

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Энциклопедия русской души | Автор книги - Виктор Ерофеев

Cтраница 23
читать онлайн книги бесплатно


грибница

Россию заговорили до дыр. Отечественная техника самоанализа оформилась в образы, от Обломова - через Платона Каратаева, Остапа Бендера, Василия Теркина - до ученого алкоголика из Петушков. Всякий раз культовые герои были односторонни. Обломов хорош - но Каратаев не хуже. Речь же идет не о типе, даже не об архетипе, а о гении места, грибнице, на которой растут и Обломовы, и Василии Теркины. Эта грибница и есть Серый.


сумбур вместо музыки

Гений места оказался без места. Неукорененность в бытии приближает Серого к духам мятежным. Лежать на печи - это тоже бродяжничать. Иван-дурак и Обломов - бродяги. Не говоря уже об Остапе Бендере. Советский туризм с гитарой - тоже бродяжничество. Нигде нет покоя. Оторвались от одних богов, не прописались к другим, к другому. Не потому что места много, в сущности, не настолько уж и больше, чем у китайцев, а потому что принципиально не обживается. Если безбытийность, то тогда никакой загадочности, совмещается несовместимое, пятое с десятым, целки с блядством. И потому христианство не укоренилось.

Безбытийность - это еще и потерянность. Отсюда прилипчивость общих экзистенциальных идей. Русские задолго до Сартра - прирожденные тошнотворцы, но разница в том, что на Западе богооставленность - энтропия богов, а в России - нутряное богоотчуждение. Сегодня церковь ставят, завтра - атеизм безбоязненный.

Нация бомжей. Бродяжничать - доблесть. Это идет на укрепление общего безделья. Дом - против такого устава. Дом - беззаконен. Семья -необязательна. Баба - обуза. Дети - зачем? Опять-таки перепутали с христианством. Обознались. И многие, из простых, приняли за чистую монету и даже стали святыми по недоразумению. И как результат бродяжничества -тюрьма. Вечный конфликт с государством.

Народ рвется бродяжничать. Не ногами, так головой. Марксизм и пьянство - бродяжничать головой. Но бродяжничать - не кочевать. Кочевники -трудяги. Бродяги - попрошайки. Мы - нация попрошаек. Бродяги - воры. Крадут, что плохо лежит. Они - не убийцы по страсти, но могут. Бродяга - это воображение. Это - смекалка. Бродяга - грязен. Мы - не цыгане. Там - уклад. Но косимся на них - романтически - с приязнью. Отсюда вечная неприязнь к мещанству. К фикусу. Черный передел - народная память. Россия всегда взрывоопасна. Потому что собственность - ворованная. Значит: любовь к блатному. Бог не освятил труд в России.

Как все бросились к Горькому! Русский бестселлер! Это - наше. Да еще - во славу! Оправдание бродяжничества. И, как один развернувшись: а почему это безбытийственность? Может быть, это и есть бытийственность?

Но как же у нас все подгнило! Народной подстилки под жизнь нет. Было -сгнило. И мы - безбытийственная страна. Стержня нет. И пока не впишемся в бытие - ничего не будет. Но как же вписаться, если мы не знаем, что у нас его нет? Оттого так сильны консервативные идеи. Либерализм - вся жижа потечет. И точно - течет. И так будет всегда. И так было всегда. Ничему никогда не научимся. А как же бытие? Если тыща лет - без него. Значит -будем неприкаянными. Вот наша прозрачность. А все хором: не понять, не разобраться. Да понятно. Но только страшно. Во-первых, обидно. Как же так: все с бытием, а мы - без. Во-вторых, несправедливо. И потому искоренение нации Сталиным было делом правым: всех бродяг в ГУЛАГ.

- Я, - признался мне Серый, - отрезан. Отрезанная пуговица. Вот такой как есть, такого меня и бери.

Мне стало не по себе. Так значит - бежать отсюда. Куда глаза глядят. Вон! А сюда все равно идет очередной Сталин, всем свинтит голову, иначе развалимся. Но почему мне не хочется отсюда, когда так все прозрачно, бежать? Да, как на вулкане. Да, народ - мутный. Но здесь весело! Здесь гульба. Но гульба - это же плохо. Значит, я тоже бродяга. Значит, это моя земля. А вдруг проскочим? Никогда не проскакивали, а тут проскочим. Но мы не проскочим. Надежда в России умирает первой.


зеркало

Серый подошел к зеркалу и долго стоял, недоверчиво почесывая щетину. Показал зеркалу обложенный язык, повинтил пальцем у виска.

- Ничего не показывает, - сказал он, обернувшись ко мне.

- Что не показывает?

- Меня не показывает. Не отражаюсь.

- Не может быть, - не поверил я. Я подошел. Серый виделся в зеркале.

- Ну, чего придумываешь? Вот ты.

- Где? - он потрогал себя за нос. - Нет, - сказал он. - Не отражаюсь.


что делать,если ничего не поделаешь?

Если с этой страной ничего поделать нельзя, может быть, выстроить здесь, на горе, обсерваторию, чтобы изучать природу человека? Или это только отклонение? Перверсия по-русски? А мы выдаем все это за правду.

Иностранцы сбегутся - смотрите, как они о себе.

Закрывайте ворота.

Это я уже проходил.


обида

Не надо обижать русских.


искра

Откуда эта искра? Смесь говна и озона. Это тоже ни с чем не сравнимо.


удовольствие

Видится, приоткрывается что-то за жизнью. Небольшое, дорого оплачиваемое муками удовольствия.


Светочка и тусовка

Вот говорят: пупок. Отвращение к телу. Серый явился ко мне в форме принтера "Паккард энд Хьюлет". Городской сумасшедший. Откуда у меня такое тщеславие? От мамы? От папы? Голый пупок. Русский не имеет никаких прав. Он без них влегкую обойдется. Я пришел. Они набросились. Я стоял - губы облизывал.

Помнишь?

Помню.

Ты стала противной. И еврейка раздобрела. No questions. Но есть в России некоторые люди, которые этой искрой светятся. Они светятся независимо оттого, что происходит со внешней, гнусной Россией.


сомнения

Я буду сомневаться до победного конца. В тебе. В себе. В квартире. В твоей собаке.

В дочке твоей.

В твоей честности.

В твоих подружках.

В твоей чистоплотности.

В твоих запахах.

В твоем вкусе.

Я хочу в Америку.


красота

Мальчиком Серый рано заметил, что мир красив. Да он и сам был красив. Кудрявый, только глазки колючие. Нехорошие такие глазки.


польша

Я о Польше все что думал, уже сказал. А потом передумал. Мы с невестой зашли в чужой подъезд. Она села на корточки между вторым и третьим этажом, поерзала и стала крупно срать, мучительно выпучив на стену свои близорукие глаза. Я стоял на атасе.

- Алло, гараж! - невеста никогда не называла меня по имени. - Есть чем подтереться?

- Нет.

Она подтерлась указательным пальцем и вывела калом на стене:

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению