Энциклопедия русской души - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Ерофеев cтр.№ 14

караван-сарай

Ковбойский привкус западного Подмосковья. Я люблю старые довоенные дачи. Деревянные запахи. Заросшие навсегда участки. Сирень. Тропинки в саду. На даче мне снятся дивные сны. На этот раз мы встретились вчетвером.

- Я накрыла на стол в саду, - сказала Сесиль, открывая ворота.

- Я голодный, как волк, - улыбнулся Саша. Саша необычайно понравился Грегори.

- Честный парень, молодец, - сказал он мне, когда, пообедав на славу и с хохотом, мы пили чай с клубничным вареньем. - Не то что его циничное поколение.

- Пойдемте на реку смотреть закат, - предложила Сесиль.

Мы вышли на крутой берег Москва-реки. Стволы сосен просвечивали насквозь. Саша от полного восторга прошелся на руках метров двести.

- Грегори, - тихо сказал я, - ты знаешь, в этой стране есть чертовщина. Об этом писал твой любимый писатель.

- Это была политическая маскировка.

- Не знаю. Это твой любимый писатель.

- Я ненавижу все это, от соборности до чертовщины.

- На Миссисипи тоже верят в приведения.

- Америка - это не только Миссисипи.

- А Россия - это только сказка.

- Йес! - крикнул Саша, весь потный от хождения на руках.

- Я пошел против своих принципов, - сказал Грегори. - Углубился тут в метафизику. Возможно, в этой стране есть не только наблюдатель, но и метафизический деятель. Его зовут Серый.

- Подробней с этого места, - попросил Саша. Грегори поправил очки.

- Это так, домыслы пьющего американца, - сказал он.

Грегори хотя и не любил Россию, перенял от нее привычку пить. Это, наверное, сказалось на потенции. А, может быть, возраст. Мне взгрустнулось от быстротечности жизни.

- Давай искать вместе, - предложил я.

- Если Серый найдется, это будет уже не Россия. Тут ничего не находится.

Сесиль вмиг разделась и шумно бросилась в реку.

- А вдруг найдется? - спросил Саша.

- Парни! - крикнула Сесиль с середины реки. - Парная вода!

- Мне стыдно за мою русскую постановку вопроса, - сказал Грегори. -Россия меня шарашит. Если Серый есть, значит, прав Достоевский, говоря о русском боге. Но если он прав, то как я могу защищать ценности западного мира? Представь себе, я об этом напишу. Не напечатают.

- А ты говоришь, в Америке нет цензуры, - сказал я.

- Ее нет, - Грегори выкатил грудь колесом, - и ты был не прав на конференции в Хайдельберге, когда сказал о ней.

- Я испытал ее на себе!

Мы тогда в Хайдельберге поссорились и больше не виделись до грузинского ресторана.

фекальная станция

- Грегори, конечно, умник, но мы и сами с усами, - сказал Саша. - Я обнаружил странное место. Фекальную станцию. Там есть один очень подозрительный мужик.

- Фекальная станция! - взорвался я. - Мало тебе Вышнего Волочка?

- Не я страну придумал. Я что, виноват, если Россия завязана на говне?

- Ни за что не поеду!

Был понедельник. Фекальная станция не работала.

- Надо же, - сказал я. - Директор есть, фекалии есть, а станция не работает.

В понедельник работники фекальной станции опохмелялись. Во вторник они пытались включить генератор, но кнопки не слушались. Станция то переваривала фекалии, то отключалась и затоваривалась.

- Где подозрительный? - спросил я.

- А вы присмотритесь.

В среду включился генератор, и фекалии перерабатывались. Они перерабатывались весь четверг. Фекальная обработка вошла в апогей. Работники были азартны и все, как один, на вид подозрительны, включая директора. Утром в пятницу фекалии тоже перерабатывались, но вторую половину дня они уже перерабатывались слабее и слабее, а к вечеру вовсе не перерабатывались -работники сходили в магазин, а директор вообще покинул свой пост.

- Кто вам внушает наибольшее подозрение? - спросил Саша. - По-моему, директор.

- А, по-моему, вы, - пошутил я.

- Глупая шутка, - резко обиделся Саша.

В субботу народ на станции не работал, хотя, по идее, она работала без выходных. В воскресенье станция и обслуживающий персонал были мертвы.

Саша, застегнутый на четыре пуговицы, довез меня с фекальной станции до дома.

- Не расстраивайтесь, - сказал он. - Найдем Серого в другом месте.

- Где?

Саша достал из кармана два авиабилета компании "Дельта".

- Завтра летим в Сан-Франциско.

- Зачем?

- Вдруг он там?

После фекальной станции сан-францисский "Хилтон" нам понравился. В баре на первом этаже мы залились по уши коктейлем "Маргарита", пошли гулять по Маркет-стрит и кричали:

- Ну, кто тут Серый? Выходи!

В окнах развивались пидерастские радужные флаги. Никто не вышел. Но нас подобрали на день рождения Большой Заи из Сан-Франциско. Сборище больше ста человек. Они кружили по комнатам апельсиново-голубого цвета с пластмассовыми стаканчиками, обмазанные кетчупом и майонезом. Разговор шел о западно-африканской музыке и подводном клипе с нарочито замедленным участием Большой Заи. Сама Большая Зая в черной майке, черных джинсах, с открытым пупком плясала перед ярко горящим камином.

Вернувшись в отель, мы с Сашей залезли в джакузи, прыгали, брызгались, пели, цинично обсуждали достоинства Большой Заи и заснули в одной кровати, обнявшись, как две длинные зеленые редьки, но наутро, смущенные, мы вновь были на "вы".

мужик

Вакханалия анекдотов, национальных образов, частушек, пословиц, неотпетых мертвецов должна была в конце концов рвануть, воплотившись в зверскую силу. Я нашел Серого на стыке чефира и Интернета. Я не то чтобы вычислил, я его выносил, открыв через запуск мышей под оклады икон. У него была селективная память. Что-то он начисто не хотел помнить; заслонка стояла у него на пути.

- Чего пришел? - спросил он.

- Взял и пришел.

- Мне в тебе что нравится? Ты отвязный. Тебе ничего не надо.

- С чего ты взял?

- У тебя хуй не болит за Россию.

- Ладно, - по-доброму сказал я. - Хватит мерится хуями.

богоборцы

Некоторые русские богоборцы предъявляют претензии к Богу, считают, что Бог несправедлив - убивает миллионы неповинных людей, отнимает у родителей малолетних деточек, соглашается на войны, теракты, несчастные случаи. Но у Бога есть воинство душ, это его дети, хорошие и не очень, у него на них свои виды, свои с ними счеты. А тело - мешок костей и производитель новых мешков, случайное убежище, исправительная колония души. Тело он не берет во внимание. Поэтому оно такое дырявое, скоропортящееся. За телом нужно следить самим.