Записки школьного врача - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Шляхов cтр.№ 48

– Я прочитала руководство по психиатрии и учебник по судебной психиатрии. – Эмилия Леонардовна нахмурилась, давая мне понять, что в советчиках она не нуждается. – По-моему, этого вполне достаточно, чтобы отбраковывать во время собеседования всех шизофреников.

Так и сказала «отбраковывать», а не «отсеивать». Великое дело – оговорки. Порой они скажут о человеке больше, чем сам он способен рассказать о себе.

Кстати, в одном из «шизофренических» (может, стоило убрать кавычки?) тестов мне попался чудесный вопрос: «Напеваете ли вы песни про себя и поете ли вслух, пребывая в одиночестве?» По такому диагностическому «критерию» можно отбраковывать сто процентов кандидатов. Кто из нас не поет, хоть иногда, про себя или вслух?

Как же здорово жить в том самом доме, в котором ты родился и вырос!.. Ну конечно же родился я не дома (тогда еще не было этой моды на домашние роды) и не во дворе, а где положено – в родильном доме, но из него меня привезли сюда, на улицу с поэтичным названием Зеленорощинская, где я живу до сих пор.

Спускаясь во двор или выходя на улицу, я то и дело встречаю давно знакомых людей, которые улыбаются мне и говорят:

– Здравствуй, Сережа!

Или:

– Добрый день!

Или:

– Привет, Сергей Юрьич!

С кем-то я живу по соседству, с другим я ходил в одну школу, а с Алексеем из дома напротив даже вместе сдавали вступительные экзамены. Здесь, в своем районе, я чувствую себя частичкой большого, родного мне мира. Непередаваемое чувство, особенно когда возвращаешься домой после длительной, более чем недельной, отлучки. Я внимательно смотрю по сторонам, замечая все с незапамятных времен знакомые мне мелочи, из которых выстраивается мой мир, и всегда радуюсь, убеждаясь, что все находится на своих местах, это придает мне некое ощущение уверенности, прочности бытия. Правда, когда остаешься без родителей, прочность бытия уже не та, словно появляется в ней какая-то трещина, но тем не менее…

Детские поликлиники тесно связаны со школами, одно ведь в сущности дело делаем – заботимся о подрастающем поколении. Благодаря этой связи сотрудники поликлиник неплохо осведомлены (пусть даже и в общих чертах) о том, что творится в школах.

Я знал, что во всех (или может – в большинстве?) школах имеет место конфликт между учителями начальной школы и их коллегами, преподающими в средних и старших классах. Конфликт этот столь распространен, что его можно назвать типичным. Суть его в том, что учителя «старшей школы» традиционно недовольны уровнем подготовки детей в школе «младшей», начальной. Кроме того, они часто высказываются насчет того, что дети, пришедшие к ним из начальной школы, недостаточно самостоятельны и не приучены думать.

Учителя начальных классов, в свою очередь, козыряют тем, как много усилий потратили они на своих учеников и обвиняют коллег-предметников в неумении найти подход к ребенку, критикуют их за недостаток внимания и доброты, а также за чересчур завышенные требования к детям.

Обе стороны пытаются привлечь на свою сторону администрацию, то есть – директора школы, ибо завучи и так разделяются на «начальных» и «старших». Директоры традиционно хранят нейтралитет, точнее – умные директоры хранят нейтралитет, не склоняясь в пользу какой-либо из сторон, а вот их не очень умные коллеги порой склонны раздувать тлеющее пламя конфликта (а тлеет оно, насколько я понимаю, всегда, особо разгораясь в сентябре), для достижения неких своих целей.

Нет, конечно, еще древнеримские сенаторы советовали: «Divide et impera» – «Разделяй и властвуй», но разделять тоже надо с умом, не по самому больному месту. В бытность мою участковым врачом директор одной из школ нашего района лишилась своей должности благодаря бурным распрям между «начальниками» и «предметниками». Конфликт вышел за пределы школы, посыпались жалобы в вышестоящие инстанции, за жалобами последовали проверки, после которых сменилось руководство. Не рой другому яму – самого в ней похоронят. Директор хотела избавиться от строптивой завуча начальной школы, но в итоге избавила школу от себя.

В «Пантеоне наук» для подобных конфликтов, казалось бы, не было места, ведь и ученики и учителя здесь идеальны или хотя бы близки к идеалу. Старшая школа принимает от начальной юных гениев и заботливо пестует их дальше – откуда тут взяться яблоку раздора, когда все так хорошо?

Откуда, откуда… Из ниоткуда! Причин вроде бы нет, а противоречия есть. Может, они засели в умах педагогов еще на прежних местах работы, да засели так, что не вытравить, навсегда? Мне трудно судить – я же не педагог.

Больше всего меня удивил не конфликт и не скорость его прогрессирования, а повод, то, из-за чего вспыхнули тлеющие угли.

Большая перемена. В учительской многолюдно.

– Что-то на вас лица сегодня нет, Анна Вячеславовна. Все ли у вас в порядке?

«Русичка», то есть учитель русского языка и литературы, Благинина и впрямь выглядит не лучшим образом. Бледная, вся какая-то подавленная, вокруг глаз – темные круги.

– У меня-то все в порядке, – прорывает Благинину, – а вот у брата очередные проблемы…

С младшим братом Анны Вячеславовны заочно знакомы все сотрудники гимназии. Любимый ребенок в семье, избалованный донельзя, он «ищет себя», сидя на шее у родителей, и все никак не находит. Сменил два вуза (из обоих выперли за неуспеваемость), пытался освоить профессию фотографа – быстро разонравилось, окончил курсы рекламных менеджеров, но «нормальной», в своем понимании, работы до сих пор не на– шел… Редкая неделя обходилась без очередной истории о Вадике, так звали брата.

– Пора бы уже и привыкнуть! – полушутя-полусерьезно сказала англичанка Бургомистрова.

– На этот раз все просто ужасно, – вздохнула Благинина. – Вадик под следствием – его задержали в чужой квартире…

В учительской стало тихо.

– Родители даже мне поначалу ничего не сказали, но… Сейчас Вадик дома, его отпустили под подписку о невыезде, но дела его плохи – идет следствие, потом будет суд. И никто не хочет вникнуть и понять, что это была типичная милицейская подстава. На улице к Вадику подошла женщина и попросила помочь. Вадик добрый – он сразу согласился. Женщина сказала, что она вышла из своей квартиры на первом этаже, чтобы выбросить мусор, а дверь захлопнулась и ключей у нее нет. Вот она и ищет кого-нибудь, кто залезет в окно и откроет дверь изнутри…

– Оригинальная просьба! – высказался биолог Власов. – Я бы не согласился.

– А Вадик согласился. Женщина была в халате и тапочках и так убивалась… Вадик залез в окно, женщина сказала, что сейчас она обойдет вокруг дома и постучится в дверь. Когда раздался стук, Вадик открыл, но это оказались два милиционера.

– А женщина? – спросил физик Мигульский.

– Женщина исчезла, испарилась. В квартире на самом деле живут совсем другие люди, муж и жена, которые в это время были на работе…